Чужая осень (сборник)

— В Питере жил один парень, так себе, ничего особенного, фарца мелкая, схлопотал три года условно. Но не за фарцовку, а за грабеж. С отсрочкой приговора на два года. Потом опять этот самый, Серов его фамилия, за старое взялся. И залетел на десять лет с конфискацией. За гоп-стоп. Было это в восемьдесят шестом. А через три года Серов оказался в Америке. Видишь, какие перестройка сюрпризы преподносила. Нравится?

— Вполне обычная ситуация, — сотворяю безразличный вид. — Мало ли что бывает? Например, человек выходит из зоны, мочит кого-то и опять на нары. А Вершигора по всей стране ищет убийцу проклятого. Не знает генерал, что его алиби официально подкреплено документами: в день совершения убийства подозреваемый отбывал наказание в колонии строгого режима согласно приговору суда. Больше того, он до сих пор там сидит… Кто догадается, каким святым духом…

— Хватит, — оборвал меня Вершигора. Знает генерал о таких штучках, правда, в последнее время его коллеги их перестали практиковать, особенно после двух самоубийств непосредственно в высоких кабинетах МВД. Только слушать это ему явно неприятно.

— Так что? Приехал Серов в Америку. Освободили его условно-досрочно, да?

— Еще раз перебьешь — пусть тебе Рябов все рассказывает, — чуть ли не обиделся генерал.

— А что такое? Ты спросил — я ответил.

— Ладно. Отсидел Серов три года и схлопотал инвалидность, травму получил он, черепномозговую. В инвалида второй группы превратился. Еще бы — перелом основания черепа, ушиб головного мозга. Эпилепсия вдобавок. И тут инвалида этого освобождают. А спустя пол года — он уже в Штатах. Что он там делал, наверное, будет лучше, если Сергей тебе расскажет. Он той линией занимался.

— Извини, генерал, а ты не в курсе?

— Ну, в общих чертах.

— Так мне в общих чертах и нужно.

— Серов в Штатах действовал для инвалида-эпилептика очень мобильно. Приступы болезней его не тревожили. И этот парень замечательно вписался в русскую мафию. Серов занимался подделкой кредитных карточек, страховых полисов, вымогательством, шантажом, нелегальной торговлей бензина и многим другим. А также — произведениями искусства. В его доме во время обыска, кроме громадного количества электронного оборудования, полиция обнаружила множество старинных картин, скульптур и другой антиквариат.

— А за что его взяли американцы?

— Они его не брали. Анонимный звонок в полицию, сообщение об убийстве. Когда полицейские вошли в квартиру Серова, он был уже мертв. На месте преступления задержали убийц с очень американскими фамилиями — Петров и Сидоров. Оба этих эмигранта — бывшие офицеры Советской Армии. Сидоров с Петровым уже расчленяли тело Серова, пальцы отрубить успели, в банку из-под пива спрятали, пули извлекли. Еще бы час — и все следы замели. А их кто-то сдал. Подробнее тебе Рябов расскажет. Это все, что я запомнил.

— А по твоей части?

— По моей части помогли питерские ребята. Заключение городской ВТЭК об инвалидности Серова было сделано врачами заочно, без осмотра больного, на основании справки. Как факт? А что суд после этого его тут же вчистую освободил от срока, уже не кажется странным? По крайней мере, как удалось Серову после того за полгода перебраться в Америку, у меня особого удивления не вызвало. Потому что мои коллеги побывали в тюрьме, где содержался Серов с 1986 по 1989 год. И что интересно — они даже не обнаружили никаких документов о пребывании там Серова. А когда начальство тюремное прижали, оно тут же раскололось: документы на осужденного отсутствуют, так как с ним все эти годы работал сотрудник КГБ. Потому ничего удивительного в досрочном освобождении Серова уже нет, правильно?

— Правильно, — пробормотал я, — и нет уже ничего удивительного, что он так здорово прокручивался в Америке. Понятно, почему его убрали, когда рухнуло КГБ. И даже отчего полиция была предупреждена об убийстве. Кто встречался с Серовым в тюрьме, тот и был настоящим «крестным отцом» русской мафии.

— Думаю, это не совсем так, — прикурил погасшую «беломорину» Вершигора. — Мы выяснили, что с Серовым работал Баранаускас. Но на роль «крестного отца» он не тянет. Ты подумай. Велигурова перевели из Москвы с его командой, а Баранаускаса нет. Он вернулся из Питера в 1989 году и с тех пор продолжает находиться там при…

Вершигора нарочно запнулся. Ему, видимо, не хотелось произносить эту фамилию. Еще бы, разве можно в чем-то бездоказательно обвинять такого же генерала, как сам, если просто догадываешься о его подлинном лице. Мало ли при ком может находиться Баранаускас? Это же не значит, что его хозяин отвечает за все действия подчиненного. Дай Вершигоре волю, он еще начнет меня убеждать, что этот Баранаускас — агент ЦРУ, давший возможность своим хозяевам успешно вести борьбу с нашим бедствием, хлынувшим к берегам Америки. Генерал Вершигора о нелегальной торговле металлом, наверное, наслышан. Впрочем, как и о контрабанде антиквариата. Только конкретно ничего не знает. И знать не должен.

— Баранаускас до сих пор находится при заместителе начальника внешней разведки Управления Министерства безопасности России Игнатенко, — завершил я фразу Вершигоры.

42

Марина поздоровалась так, будто бы мы расстались вчера. Стоило только поудобнее развалиться в кресле, принимая вид директора «Козерога», исстрадавшегося в заботах о производстве безналичных и их прыжках со счета на счет, как моя секретарша тут же добавила проблем:

— Тебе звонили по поводу регистрации совместного предприятия. Несколько серьезных вопросов у бухгалтера. У главного инженера и генерального менеджера тоже накопились какие-то вопросы. Кроме того…

— Марина, Рябов на месте?

— Уже полчаса.

— Давай его сюда. Совместное предприятие — это как раз то, что мне сейчас просто нужно, как воздух. Кто звонил?

— Фамилия у него подходящая, — усмехнулась Марина. — Акулов.

— Акулов?.. Уже интересно. И какие аппетиты у этой рыбки?

— Он просил передать, что может встретиться через пять дней.

— Я согласен. Только ради фамилии. Дальше: если главный инженер хочет сделать дополнительную рекламу по поводу «Вискаса», соедини его напрямую с генеральным менеджером. У бухгалтера двадцать минут на все вопросы. Но только после встречи с Рябовым. Давай сюда коммерческого директора.

Марина положила на стол пачку бумаг.

— Подпиши пока, — и, предвидя дальнейший вопрос, заверила, — юрист читал, бухгалтер тоже.

— Как работала фирма в мое отсутствие? — спрашиваю у Марины, щедро рассыпая свои автографы на листы бумаги.

— Тысяч сто заработали… — почему-то усмехнулась Марина, и, звякнув своими многочисленными побрякушками, собрала бумаги.

— Молодцы, так держать, — одобрил я трудовой энтузиазм своих работников. Это же надо, получают две-три тысячи в месяц согласно ведомости, но так стараются. А то, что в конце каждой недели бухгалтер дополнительно раздает конверты, содержание которых никакими налогами не облагается, это уже только моя проблема.

Никто не задается дурным вопросом, отчего во многих структурах такие зарплаты, что на них не то что семью — кошку не прокормишь, однако назло нашему замечательному правительству от голода еще никто не скончался. Наверное, потому что люди очень экономно живут. Как я, например. А что? Зарплата директора «Козерога» всего на полштуки больше, чем у уборщицы, до того я непритязательный. Как раз на блок моих любимых сигарет хватает.

— Ну, где Рябов? — спрашиваю у Марины, не спешащей оставить меня наедине с производственными проблемами.

— Сейчас будет…

— Что, Марина, говори…

— Я не хотела обращаться к бухгалтеру без тебя. Мне нужно две тысячи баксов на…

— Извини, Марина. Если нужно, ты их получишь. Я достаточно доверяю тебе, чтобы уточнять детали. Впрочем… Рябов правомочен решать эти вопросы, ведь вы с ним видитесь.

Глаза Марины сузились.

— Он сейчас гораздо чаще видится с этой девкой. Твоей девкой.

— Ты еще добавь — камоловской девкой. Мариночка, лично я ничего против не имею. Могу только Рябову спасибо сказать. Хотя его не понимаю. Поменять такую женщину, как ты, на эту телку может только идиот.