Пятый арлекин

Незаметно для себя я уснул. Обычно, когда человек о чем-то крепко думает, ему должно присниться что-то связанное с этими мыслями. Мне в данном случае обязана была явиться миссис Элиза Тернер на своем голубом «Лимузине» с тремя последними цифрами «649» на номерном знаке. Мне же привиделась сюрреалистическая чепуха: пять человек в костюмах арлекинов образовали на полотне железной дороги живописную группу. Два арлекина стояли по одну сторону рельсов, а два по другую, и они держали пятого арлекина за руки и за ноги, наподобие ленты для разрезания на открытии выставки. А в ста шагах от них мчался поезд, который должен был непременно разорвать напополам этого пятого арлекина. Когда поезд почти приблизился к этой группе, я, мгновенно омертвев, понял, что пятый арлекин — это я. Это меня держат поперек пути перед остервенело несущимся поездом!

Я закричал так сильно, что проснулся от собственного крика. Представляю, что подумала обо мне миссис Голсуорси, ведь она не могла не слышать этот животный вопль. Так, вероятно, ржут лошади, попадая под электрический ток. А возможно, миссис Голсуорси привыкла, что в этом доме по ночам кричат те, кому набросили удавку на шею или придавили подушкой. Мало ли у мистера Тернера способов избавляться от тех, кто исполнил свою миссию… Может и я, когда сделаю свое дело, опять закричу на этой голубой кровати, только уже не во сне, а наяву. И миссис Голсуорси снова постарается ничего не услышать. Я потушил свет, закрыл глаза и, уверенный, что этой ночью на меня никто не станет нападать, уснул, не терзая себя никакими моральными соображениями, успокоив совесть по известному рецепту: обвинив заранее свою жертву во всех грехах, отведя себе чуть ли не миссию праведника, наставляющего заблудшую овцу на праведный путь…

Я проснулся поздно, почти в девять часов и минуту лежал, глядя в потолок, не в силах понять, где я и что за чудо клубится на потолке. В моей прежней комнате в доме у мексиканки прямо над головой висел огромный кусок штукатурки, лишь одним углом цепляясь за остальную часть потолка. Меня это не беспокоило, вероятно, оттого, что я после катастрофы у Дугласа с этим подонком Гвалдмахером впал в полубессознательное оцепенение и не реагировал ни на что. Ну, думал я, упадет эта штукатурка мне на голову… какая разница, все равно конец, не здесь, так в Африке, куда я почти решился попасть, продолжив свои похождения в качестве наемника. Мне была отвратительна война, но подыхать с голоду еще хуже, нежели подставлять себя под пули.

Сделав гимнастику и приняв ванну, я надел атласный халат с белыми отворотами, найденный в шкафу и пришедшийся мне впору, что лишний раз говорило о том, что все в этом доме принадлежало мистеру Тернеру, и поднял трубку телефона внутренней связи.

— Слушаю вас, мистер Мэйсон! — немедленно ответила мне миссис Голсуорси, — какие будут распоряжения?

Мне начинала нравиться моя новая жизнь.

— Никаких, кроме одного: я страшно голоден. Тащите что-нибудь поесть.

— Что вы предпочитаете, мистер Мэйсон: бифштекс, гусиную печенку, яичницу в ветчиной, окорок, пирог с грибами, или же что-нибудь из деликатесов?

— Несите все: и бифштекс, и яичницу с ветчиной, и гусиную печенку, и окорок, и пироги с грибами…

— Ого! — удивилась миссис Голсуорси, — а напитки? Кофе или что-нибудь покрепче?

— И кофе, и что-нибудь покрепче!

— Вы мне начинаете нравиться, мистер Дик Мэйсон, я еще ни разу не видела таких гостей, как вы! Сейчас принесу.

Вот и проговорилась, обаятельная миссис Голсуорси, — подумал я безо всяких эмоций, — давно не встречала таких гостей. Значит, я прав, этот дом Тернер держит для тайных деловых и прочих свиданий. Возможно, таскает сюда своих любовниц. К тому же, миссис Голсуорси очень естественно назвала меня Диком, хотя я ей своего имени не говорил.

Вскоре в гостиную просунулось свежее личико миссис Голсуорси с огромным подносом в руках, полностью заставленным посудой с различной снедью, соусами, приправами, посредине восклицательным знаком торчал графинчик с коньяком и бутылка шампанского. В отношении напитков в этом доме придерживались вкусов мистера Тернера.

— Доброе утро, мистер Мэйсон, ваш завтрак. — Она покосилась на атласный халат, но промолчала.

— Спасибо, миссис Голсуорси, поставьте поднос на стол.

Миссис Голсуорси не спеша поставила поднос и принялась раскладывать посуду, приборы. Все у нее получалось изящно, безо всяких усилий, сегодня она выглядела еще моложе, лет на двадцать пять. Розовое облегающее платье выгодно подчеркивало ее стремительную легкую фигуру.

— Вы что, мистер Мэйсон, ждете кого-нибудь или намереваетесь все употребить сами? — явно, что миссис Голсуорси до сих пор не верила, что это под силу одному человеку.

— Конечно, сам, уважаемая миссис Голсуорси, и более того, если этого окажется мало, я попрошу еще. Разве мистер Тернер не предупредил, что у вас будет жить чемпион мира по обжорству? Или вы никогда не видели мою фотографию на семнадцатой странице книги Гиннеса?

— Нет, об этом мне ничего не говорили, — серьезно ответила миссис Голсуорси, почти не изменив тона, но все же с некоторым напряжением в голосе, — не знаю никакого мистера Тернера. По поводу вашего приезда звонили из бюро по найму квартир. Их представитель внес за вас три тысячи долларов и попросил, чтобы я для ваших немногочисленных гостей играла роль экономки. Я согласилась, почему же немного не подыграть за такие деньги. Мне сказали, что деньги за вас вносит фирма, от лица которой вы будете вести деловые переговоры. Поэтому для солидности ваши посетители должны думать, что этот особняк ваш. Притом, три тысячи, это только месячная плата. Они предполагают, что вы пробудете дольше. А я за счет вас поправлю свои финансовые дела. Я больше вам не нужна, мистер Мэйсон?

— Нет, я сумею обслужить себя сам.

«Неплохо тебя вышколили, — подумал я, когда миссис Голсуорси удалилась, — врешь без запинки и ни разу не споткнешься ни на одном слове. Вот только после моего вопроса она почему-то сникла».

Позавтракав и выпив несколько рюмок коньяка — да и кто удержится, если тебе бесплатно наливают с самого утра — я пустился в поиски одежды в платяных шкафах. Мои усилия немедленно увенчались успехом: я отыскал великолепный белый костюм мистера Тернера, так во всяком случае я считал, отметив про себя его склонность к белым костюмам, совпадавшую с моей, кремовую рубашку и однотонный галстук, и хотя не было уговора одевать его вещи, я с удовольствием это сделал, уважительно смотря на себя в зеркало. Что ни говори, а вещи все-таки здорово украшают человека. Надень, к примеру, на «мисс Америка» обычное хлопчатобумажное платье за три доллара, то увидите палку от швабры и ничего более. Надо отдать должное Тернеру, он обладал хорошим вкусом в отношении своего гардероба. Во всяком случае, я себя таким еще никогда не видел.

Когда я сошел вниз и показался на глаза миссис Голсуорси, она едва не упала в обморок: видимо у нее не было распоряжений по поводу одежды Тернера и она не знала, как себя вести. В то же время она не могла не отметить мой шикарный вид, явно я ей понравился в своем новом обличье. Еще бы, нацепить на себя костюм миллионера!

— Когда ждать мистера Мэйсона? — спросила она, не скрывая своего восхищения.

— Неизвестно, — ответил я как можно игривее, мне доставляло удовольствие кокетничать с миссис Голсуорси, — схожу в супермаркет и закажу себе новый гардероб. Этот белый костюм мне порядком надоел.

— Что? — не удержалась миссис Голсуорси, в голосе было негодование и в то же время она едва не рассмеялась, — вам надоел этот костюм? Именно этот?

— Конечно, я его одеваю третий раз.

— Когда вы вчера впервые вошли в этот дом, на вас был серый костюм, а в руках ни сумки, ни чемодана. Каким же образом сегодня вы одели свой белый костюм, который вам уже успел надоесть?

Я любовался искренним негодованием миссис Голсуорси, подыгрывая в то же время ее желанию рассмеяться.

— Видите ли, миссис Голсуорси, вы не увидели этот костюм на мне по простой причине: он был на мне под серым костюмом!