Удар из прошлого

м, братцы.

Человеческий поток разлился вдоль коридора, заполнил собой лестницу. Девяткин, поднявшийся на площадку второго этажа, вжался в стену, чтобы пропустить людей. Его толкали локтями, задевали плечами, пинали в ноги. Но уходить было некуда. Он ждал, когда этот табун промчится мимо.

Бокову, застрявшему на площадке между первым и вторым этажом, повезло меньше. Его, заметавшегося по площадке, сбил с ног похожий на лося мужик в коричневой пижаме, промчавшийся вниз одним из первых.

– Мать вашу, и откуда вас столько? – прошептал Боков. – Господи. Как со стадиона валят.

На секунду Бокову показалось, что люди, катившиеся по лестнице, затопчут его насмерть. Превратят в плоский кровавый половик, который в морге жена не опознает. Бокову, стоявшему на карачках, ногами отдавили пальцы рук, намяли бока. А когда он поднялся на колени, снова свалили. Боков упрямо вставал, как неваляшка, но людская масса была так плотна, что перебороть эту силу не было возможности.

В очередной раз Бокова сбили с колен. Какая-то грузная, быстро разбежавшаяся женщина, споткнулась об него, стоявшего на карачках. Падая, ухватила за халаты и пижамы бегущих бок о бок больных. Кто-то повалился рядом с Боковым. На секунду он увидел на уровне своего лица чью-то красную от натуги физиономию. Даже не понять, женскую или мужскую. «Убили, суки», – сказала физиономия и исчезла в густом и подвижном частоколе человеческих ног.

Бокова спасло простое решение, он догадался задом отползти в самый угол лестничной площадки. Здесь он смог встать на колени, а потом и на ноги поднялся. К этому времени, людская река схлынула. По лестнице гуськом ковыляла слабосильная команда: старухи в распахнутых халатах и мужчина без одной ноги на костылях.

– Саша, ты жив? – крикнул сверху Девяткин.

– Сам ещё не знаю, – честно ответил Боков.

Теперь, видя, что старухи и мужик на костылях его не раздавят, Боков уселся на пол, задом в самый угол. Он уткнулся лбом в колени и стал тихо стонать. Бокову хотелось расплакаться в голос, но он собрал все оставшееся мужество, сдержался.

Девяткин выглянул в длинный и прямой коридор. Светло, под потолком горят люминесцентные лампы. Так ярко горят, хоть кино снимай. Четырнадцатая палата где-то там, в самом конце. Скрипнули дверные петли. Из палаты, расположенной посередине коридора, выехало инвалидное кресло-каталка. Сидящий в кресле седой мужчина, оглянулся по сторонам, прикидывая, куда делись больные, в каком направлении ему рулить.

Кресло занимал учитель словесности из Бежецка дядя Миша Федюков. Год назад любимые ученики металлической трубой нанесли дяде Мише тяжелую травму спины. Учитель оклемался быстро, но потерял способность передвигаться на своих двоих и с тех пор не отрывал зада от инвалидной коляски. В эту больницу на обследование учитель попал по блату, старшей сестрой гинекологического отделения работала его заловка.

Из– за природной нерешительности Федюков задержался возле своей кровати дольше других, решая, бежать ли ему вместе с