Пароль - Директор

Тем не менее, злейшими врагами оставались коммунисты, в нацистской терминологии получившие ярлык "большевиков" или "еврейских большевиков". Внутренняя инструкция гестапо 1937 года утверждала, что коммунисты - "враги народа" и "инструмент еврейства, которое таким образом нашло способ достижения своей цели - мирового господства".

В учебных курсах полиции коммунистов и их подпольные организации с каждым днем все больше представляли безличным "врагом", окарикатуренным до отвращения. Гиммлер без устали вбивал в головы своих полицейских, что в борьбе с коммунизмом "не может быть перемирия, только победители и побежденные, а поражение в этой борьбе означает гибель нации". Гейдрих провозглашал, что "годы ожесточенной борьбы в конце концов неизбежно должны отбросить врага на всех фронтах, уничтожить его и сохранить Германию от новых вражеских нашествий как с точки зрения расовой чистоты, так и духовно."

И вот, распаленный всеми страстями новых крестоносцев, нацистский режим вступил в битву с советскими шпионами в Германии. То, что когда-то попытались сделать дилетанты из террористического аппарата, теперь гетсапо и СД с тевтонской основательностью применили к своим коммунистическим врагам. Германия стала ареной сражения двух тоталитарных машин власти.

Первые нацистские выпады против коммунистической партии и её организаций оказались непродуктивными. Сразу же после захвата власти полиция и активисты нацистской партии вознамерились нанести коммунистам решительный удар. За поджогом рейхстага в ночь с 27 на 28 февраля 1933 года немедленно последовал чрезвычайный указ "О защите нации и государства", который стал сигналом для развязывания охоты на ведьм, направленной против коммунистов. Третьего марта 1933 года министр внутренних дел Пруссии Геринг сообщил своим полицейским, что "главная цель и направленность этого приказа состоит в том, чтобы данные им широкие полномочия в первую очередь следует использовать против коммунистов, а также против тех, кто работал с коммунистами, поддерживал и содействовал их преступным целям".

Под предлогом подготовки ГКП вооруженного восстания гестапо и другие полицейские силы разгромили партийные организации коммунистов. Все не успевшие скрыться депутаты рейхстага и местных выборных органов были арестованы. Тем временем полицейские отряды громили прокоммунистические организации и вламывались в местные отделения ГКП.

В конце февраля полиция наконец произвела налет на штаб-квартиру ГКП. Карл Либкнехт Хаус с его сетью тайных переходов и сложной системой сигнализации давно уже был главной целью берлинских ищеек. Тысячи коммунистов исчезли за колючей проволокой концлагерей, подвергаясь оскорблениям и издевательствам, без предъявления обвинений и официального ордера на арест. К апрелю 1933 года только в Пруссии число заключенных концлагерей достигло тридцати тысяч, и по крайней мере восемьдесят процентов из них были коммунистами.

Одновременно полиция заняла помещения германо-советских фирм и агентств, подозреваемых в укрывательстве советских шпионов. цией. В конце марта во многих городах полиция произвела обыски в офисах нефтяного синдиката "Дероп", в начале апреля совершила налет на лейпцигское отделение советского торгпредства, а также произвела обыски в транспортных фирмах "Дерупра" и "Совторгфлот".

Однако с точки зрения контрразведки результаты этой обширной и энергичной программы оказались скудными: едва ли удалось выявить хоть одного шпиона. Сотрудник полиции сообщил историку Даллину: "Мы даже не могли установить личности этих субъектов. Сегодня она Клара, завтра Фрида, а в другом квартале города её зовут Миззи. Зачастую мы просто теряли след". В частной беседе даже Гиммлер признавал, что "долгие месяцы, если не годы, нам приходилось выполнять самую утомительную и скрупулезную работу, пока мы постепенно не сумели ликвидировать коммунистические подпольные организации, ряды которых постоянно пополнялись".

Агентов компартии было так трудно обнаружить, что нацисты стали выдумывать тайные организации коммунистов и подвергать репрессиям совершенно невинных людей. Полицейский инспектор Лотар Хаймбах, помощник начальника отделения гестапо в Дортмунде, вспоминает о деятельности в его антикоммунистическом отделе троих партийных фанатиков, которые постоянно фабриковали дела о "красных заговорах".

"Однажды вечером в ресторане, - сообщает Хаймбах, - у этих людей возникла идея раздуть до небес дело о некоем "аппарате" и затем арестовать просто наугад несколько "врагов государства". Впоследствии, когда они и в самом деле не смогут найти ни одного агента коммунистов или даже члена партии, в ход пойдут агенты-провокаторы, лишь бы придумать "аппарат", чтобы потом его разрушить и обеспечить убедительную статистику для рапорта высокому начальству".

Подобное усердие вознаграждалось Гиммлером до тех пор, пока даже он не понял, что так называемые разоблачения секретных организаций были чистым вымыслом. В гестапо понимали, что сеть московских шпионов и информаторов они упустили. В секретных рапортах приходилось признавать, что полиция о тайных организациях ГКП полиция располагает весьма скудной информацией.

На самом деле силы красных провели тщательную подготовку к противостоянию наступлению нацистов. В начале лета 1932 года глава ББ Бурде и его преемник Вильгельм Бахник получили из Москвы указание готовить свои организации к захвату фашистами власти. Часть сети информаторов была законсервирована, подготовлены запасные явки, а самые ценные кадры снабжены фальшивыми документами. Руководителям приказали собрать документы и отправить все ненужные бумаги в Москву. Киппенбергер, глава АМ*, отобрал надежных людей, с которыми мог продолжать работу даже при нацистском режиме. Партия разбила свои кадры на группы из трех-пяти человек, способные выжить в атмосфере вражеского террора.

Жестокая и беспощадная кампания фашистского режима не смогла нанести коммунистической партии смертельного удара. Когда председатель партии Эрнст Тельман и его преемник Иоганн Шеер были арестованы, Вильгельм Пик и Вальтер Ульбрихт с руководством переехали в Прагу, где сформировали новый Центральный комитет и возобновили подпольную борьбу с нацистами. Так называемые "старшие советники" снова проникли в рейх для реорганизации нарушенной системы партийных организаций. К концу 1933 года лидеры партии считали ситуацию в гитлеровской Германии настолько спокойной, что позволили старшим товарищам в Берлине (Рембте, Маддалене и Штамму) сформировать "штаб-квартиру ГКП в национальном масштабе".

(* АМ - "антивоенный аппарат", коммунистическая организация в Германии конца двадцатых годов, главной целью которой было проникновение в ряды полиции, армии и оппозиционных партий. Прим. авт.)

Киппенбергер также продолжил свою работу. В эмиграции в Праге он быстро создал курьерскую сеть для оставшихся в Германии членов АМ и ББ, снова приведя свою разрозненную организацию в действие. Глава ББ Бахник, также бежавший в Прагу, разместил своих информаторов главным образом в западных индустриальных областях Германии: одна организация ББ под руководством Генриха Формера занималась заводами Круппа в Эссене, вторая Германа Глогглера - заводами ИГ Фарбен в Хохсте, а третья под руководством Ганса Израеля базировалась в районе Дюссельдорфа.

СД вынуждена была констатировать "рост активности саботажников". Летом 1934 года её отдел безопасности сообщал Гиммлеру, что "все ещё действующие марксисты являются опытными конспираторами. С каждым днем становится все труднее держать их деятельность под постоянным контролем, обнаруживать и уничтожать "почтовые ящики", склады, а также резервные группы и внедряться в их организацию".

Тем не менее гестапо преуспевало в совершенствовании своей системы надзора и слежки, а также в умении туже стягивать сети вокруг врагов. Коммунистические агенты столкнулись с постоянно усложнявшимся механизмом раскрытия преступлений. Каждое отделение гестапо должно было вести картотеку "А", дающую полный обзор всех известных врагов режима. Группа А1 включала в себя "дополнение к наиболее опасным предателям партии и государства, главным образом диверсантов, функционеров и агентов ББ или АМ аппаратов". Не было ни одного коммуниста, не угодившего в какую-нибудь картотеку гестапо. Если известный коммунист исчезал из поля зрения, его имя автоматически появлялось в гестаповском "Списке сбежавших".