Удар из прошлого

Тимонин перевернулся в воздухе. Он грохнулся грудью на бетонный пол, ударился лбом о нижнюю трубу и потерял сознание.
* * * *

Валиев и Магомет Нумердышев поднялись на второй этаж больницы. Перед тем, как двинуться вперед, выглянули в коридор. Запах нашатыря и ещё какой-то дряни, полутьма. Лишь над письменным столом, на другом конце коридора, склонилась женщина в белом халате, видимо, дежурная медсестра.

Валиев вышел из-за угла, через несколько секунд он дошагал до стола Сомовой. Медсестра сняла очки, закрыла журнал «Крестьянка», прищурив глаза, поднялась со стула. Из-за света настольной лампы она в первую минуту не разглядела тех, кто идет по коридору. Решила, что двое военных, целый день торчавших возле постели полковника, почему-то надумали вернуться.

Валиев шел первым. За ним неторопливо следовал Нумердышев, тащивший на плече сумку с оружием.

Сомова поняла, что перед ней не военные, а какие-то посторонние люди, кавказцы. Медсестра, женщина не робкого десятка, за годы работы в больнице видевшая разные виды и умевшая общаться с трудными людьми, не подумала испугаться. Она уже открыла рот, чтобы задать свой вопрос, но Валиев опередил её.

– Как наш герой? – бодрым голосом спросил он. – Как его самочувствие?

Сомова, не понявшая, о каком именно герое речь, на секунду замолчала. Возможно, перед ней какая-нибудь шишка из районного управления здравоохранения? Или, на ночь глядя, кого-то из центральной больницы принесло? Начальство не часто заворачивало в маленькую больницу на городской окраине. Но раз такое дело, раз беда с этим вертолетом, надо быть готовой к любым визитам. Даже визитам из области.

– Герой? – переспросила Сомова.

Нумердышев спокойно поставил сумку на пол, зашел за спину сестры.

– Герой, конечно, герой, – улыбнулся Валиев.

– А, Тимонин, – догадалась сестра. – Кажется, он спит. Я ещё не заглядывала в четырнадцатую палату.

Было видно, как в неярком свете настольной лампы заблестели обнаженные в улыбке белые зубы бригадира. Сестра стояла лицом к Валиеву. Нумердышев потерялся где-то в темноте коридора.

– А вы, простите, кто? – спросила Сомова.

– Я-то? – переспросил Валиев. – А ты чего, сама не видишь? Я Красная Шапочка.

– Что вы тут, что вам тут на…

Она затревожилась, но не успела даже сформулировать вопрос до конца.

Подкравшийся сзади Нумердышев заткнул тяжелой, как лопата, ладонью открытый рот сестры. Другой рукой вцепился ей в волосы, дернул голову на себя. Валиев шагнул веред, выхватил из кармана заточку. Это была примитивная, сработанная из трехгранного напильника заточка с деревянной рукояткой и коротким двенадцатисантиметровым клинком. В основании клинок был подпилен ножовкой по металлу.

Валиев ткнул заточкой в грудь Сомовой.

– Чи-чи-чи-чи, – прошипел Валиев. – Тихо, тихо. Люди спят. Вот так, вот так. Вот и умница. Вот и все.

Медсестра закряхтела, кашлянула и стала тяжело, подогнув набок ноги, валиться к ногам мужчин. Нумердышев подхватил её под плечи. Валиев, чтобы из женской