Седьмой лимузин

Из глубины фотографий на меня смотрели глаза, широко раскрытые, но не видящие, застланные млечным туманом. Пытаются ли люди и в смертный час сторговаться с убийцей, выгадать для себя более чистую смерть? Но какую цену они в состоянии предложить? Я представлял себе, как профессор вытирает рукой пот со лба в жутком зное пустыни, как взволнованно улыбается. Нет, такое не устроило бы его, хранителем каких бы тайн он ни был. Он непременно разделил бы многолетнюю ношу с другом… что, в свою очередь, вызвало к жизни другое видение: призрак, который уже не покинет меня до конца. Стоимость сети, раскинутой Элио, попала в какую-то четкую конторскую книгу и вызвала интерес у Оскара, пока звезды не отвернулись от него.

Я ведь никогда ничего не узнаю, по крайней мере, читая по вашим губам. Расскажите же мне, сколько вы успели выложить в те минуты, когда Гарри столь аккуратно ликвидировал в доме электропроводку? Были вы в состоянии сохранять ясность мышления — или все силы уходили на то, чтобы давиться собственным языком…

— Алан?

Джилл потянулась к фотографиям, которые, соскользнув у меня с колен, упали на пол, изнанкой вверх.

— Нет. Ты обойдешься без этого. — Я поднял фотографии и вернул их Эдельсону.

— Могу я попросить стакан воды? — Дождавшись, когда он выйдет, я судорожно сглотнул. — А где Карри?

— У матери, — ответил Тед. — Они боятся выходить из лавки.

— Нам всем нужно поговорить. Прежде чем ты скажешь полицейским еще хоть слово.

— Я не…

Но в стеклянной двери уже показался Эдельсон. В руке у него был бумажный стаканчик. Принес он также и карту Колорадо. Разложил ее на письменном столе.

— Мы предупредили местных полицейских и полицию штата в графстве Чиень. — Эдельсон воткнул булавки в изображения городков Кит-Карсон, Уайлд-Хорс и Арапахо. — Никто пока не заметил ничего необычного. Но относительно этого ранчо… Девять тысяч акров — это огромная территория, и чтобы ее тщательно прочесать… И у вас нет никакой зацепки, верно ведь? Где на самом деле нужно искать этот чертов «Бугатти»?

— Зацепки есть у него. — Я постучал по стопке фотографий. — Вот ради чего Карл… все это проделал. Ему нужны были точные инструкции. — И нужен был еще кое-кто, с кем бы он мог поделиться своей находкой. — Я уже понимал Карла настолько — страсть его была всепоглощающей, и дорога могла привести его только в одно место. — Вы уже связались с Шорт-Криком?

Еще нет. В офисе имелась аварийная связь, поэтому мы сидели, дожидаясь… и услышали сигнал «занято». Неужели Джон просто-напросто отключил телефон, чтобы его мать смогла наконец всласть выспаться? Или прямо сейчас Карл разговаривает по телефону с Люсиндой? Да, дорогая, я понимаю, какой это шок — услышать мой голос после стольких лет. Но разве тебе в последнее время не довелось и без этого предаться воспоминаниям? С Элио? А я тут как раз по соседству…

Эдельсон пообещал попробовать прозвониться еще раз, но не раньше, чем, переключив кнопки, обеспечит бесперебойную связь с Колорадо, И это предоставило мне возможность подступиться к нему.

— Если Карла можно найти, то вам нужен кто-нибудь, кому бы он доверял. Кто-нибудь, с кем он стал бы разговаривать.

И тут же я натолкнулся на барьеры официальности. Огромное спасибо, гражданин Эшер, но ваша безопасность прежде всего.

— Вы и мистер Чезале являетесь основными свидетелями, и мне хотелось бы, чтобы вы оставались на месте. Собственно говоря, мы уже кое-что предприняли…

Возможно, Карл успел научить меня чему-то — в частности, тому, как проникать через запертую дверь. Даже если в уготованной для меня тюремной камере обнаружился бы цветной телевизор и официант, приходящий по вызову. Глаза Теда сперва широко раскрылись, а потом он с недоумением посмотрел на остающуюся безучастной Джилл, когда, импровизируя на вольную тему, я заговорил о том, что в доме у его будущей тещи, в этом большом старинном доме, наверняка найдется место для всех.

— И там вы сможете найти нас в любую минуту, — сказал я в заключение. — Куда проще, чем в какой-нибудь гостинице типа «Холидей-инн».

Эдельсон нахмурился. Обычная полицейская опаска: люди всегда излагают не те мотивы, которыми на самом деле руководствуются, а обо мне уж и говорить нечего. Но тут у него на пульте интенсивно замигали сразу две лампочки, и он просто-напросто отмахнулся от нас.

Караван состоял из двух машин — «Вольво» Теда и неприметный «Плимут», бивший нам в хвост алыми огнями на всей дороге по Храмовой улице. В «Антикварной лавке Сполдинга» витрины были опущены, а на одном из окон висела табличка «Закрыто». Да, с учетом сложившихся обстоятельств можно было понять Маргарет: ей не хотелось, чтобы к ней в дом запросто могли пожаловать посетители.

Но нас избавили от необходимости просительно стучаться в дверь. На втором этаже приоткрылась занавеска, вниз по лестнице послышались частые шаги, и Карри, сбежав по ступенькам крыльца, бросилась Теду в объятия. В таком положении они застыли надолго, пока мы с Джилл молча стояли рядышком, не зная, куда девать глаза. Почему любые проявления чужой любви всегда воздействуют на нас настолько удручающе?

— Мистер Эшер? — За раздвижной дверью появилась Маргарет. — Заходите, — сказала она после мучительной паузы. — Заходите оба. Это ведь миссис Чезале, если я не ошибаюсь?

Впятером мы неуверенно прошли по лавке с ее чучелами и предметами старины, выставленными на продажу. Приятный загар, присущий лицу Маргарет, приобрел еще более глубокий оттенок.

— Да, — в конце концов сказала она. — Я так и думала, что мы с вами еще увидимся. Прошу прошения, миссис Чезале. Не хочу показаться вам неучтивой. Все дело в том, что мистер Эшер всегда выглядит столь… многозначительно.

Все разом посмотрели на меня.

— Прошу прощения, Маргарет, но я вынужден… — В глубине магазина открылась дверь, свет из их изумительного дворика озарил развешенные над головой шпалеры. Вошла Адель. Увидев нас, она замедлила шаг; в руках у нее был порванный бумажный фонарь и клейкая лента.

— Что стряслось, мама?

Этот вопрос, казалось, был от рождения присущ девушке, хотя она, как всегда, знала на него ответ.

— Это нам собирается рассказать мистер Эшер.

Я посмотрел на Теда, потом перевел взгляд на Карри.

— Думаю, нам лучше поговорить с глазу на глаз.

Маргарет выросла передо мной с самым решительным видом.

— Мне надоели секреты под крышей моего дома!

— Нет, мама. Все правильно. — С несвойственной ей кротостью Карри потянула Теда куда-то в сторону. — Мы пойдем в дальнюю комнату.

Поединок между матерью и дочерью завершился обменом многозначительными взглядами.

— Что ж, хорошо, — согласилась Маргарет, словно бы для того, чтобы снизойти к пришельцам. — Только вы там недолго. Адель, дитя мое, пожалуйста, угости наших гостей лимонадом. Прошу вас, миссис Чезале, осмотритесь в моем доме как следует.

Мы с Джилл соприкоснулись кончиками пальцев, и она начала подниматься по лестнице. Запомни, дорогая, держись приветливо, но не откровенничай чересчур. Разве не так надо вести себя с будущими свояками — даже когда события развиваются самым приятным образом? Она кивнула — мол, все поняла, — а я попытался прогнать мысль о том, как хорошо смотрятся они вдвоем — две зрелые женщины.

Что касается меня, то я за «детьми» проследовал в комнату, где мне еще не доводилось бывать, — в большую гостиную со сказочной величины очагом и расписными окнами, сквозь которые можно было все же рассмотреть очаровательный здешний садик, в котором желтизна и ржавь уже пришли на смену буйству зелени. Палая листва лежала невысокими пирамидами возле совершенно голых деревьев. Несколько листьев вились вокруг самых драгоценных древних машин Джулиана, бесцеремонно закутанных в материю цвета хаки.

— Надо будет завести их в дом до первого снегопада. — Карри подсела к очагу, Тед пристроился рядышком на ручке кресла. — Раньше мы арендовали на зиму гараж, но сейчас мама только и говорит о том, что их все надо выставить на аукцион. Даже «Бугатти». А ведь каждый раз, когда она продает машину, она возвращается домой… постаревшей.