Капкан на честного лоха

бшарил карманы убитого, но не обнаружил в ни ничего, заслуживающего внимания.

– Что вы собираетесь делать? – спросила Маргарита.

– Не видите? Я уже делаю.

Закатав Сергеича в ковер, ногами задвинул его под кровать, поднял с пола и опустил в карман самодельную финку. Снова сел на стул и задумался. Серые ночные сумерки незаметно сделались светлее, наступало раннее утро.

– Ну, что дальше? – спросил Цыганков.

– Здесь нельзя оставаться, – ответила Климова. – Хозяйка спит за стеной. Через пару часов она поднимется.

– Хозяйка? – Цыганков зловеще усмехнулся и провел пальцем по горлу. – Может и её, ну, того… Оприходовать, пока она сонная.

– Вы с ума сошли, – округлила глаза Маргарита. – Вставьте на место стекло. Я закрою окна, затем запру комнату. Мы выйдем через дверь. Хозяйка подумает, будто я куда-то ушла, а Сергеич в котельной. Короче, пока все не раскроется, у нас будет кое-какая фора во времени.

– Какая фора?

– Возможно, до вечера. Это если повезет.

Цыганков встал, вылез в окно, спустился вниз по лестнице. Он поднял наверх единственное целое стекло, вставил его в окно, хлебным мякишем закрепил в раме. Закрыв створки окна, опустил шпингалет. Маргарита Алексеева перерезала бельевые веревки, держащие дверь, отперла замок.

Стараясь не наступать в кровавую лужу, села на кровать, посмотрела на себя в зеркальце: вид, как у вокзальной бомжихи. Верхняя губа разбита, отечная щека поцарапана, под глазом выступил фиолетовый полукруг синяка. Она помазала лицо тональным кремом, припудрила синяк. В общем, и целом сойдет. Торопясь, вытащила из чемодана пакеты с документами и деньгами, переложила их в женскую сумочку.

Чтобы не привлечь внимания прохожих, оба чемодана придется оставить здесь. А вот дорожную сумку нужно взять, в ней мужская одежда. Климова надела сапожки, короткую дубленку и вязаную шапочку.

Открыв чемодан, достала из него мужскую куртку черного цвета.

– Наденьте это, – сказала она Цыганкову. – Кажется, впору будет. Ваша куртка забрызгана кровью.

Цыганков переоделся, взял дорожную сумку, на которую показала Маргарита.

– Присядем на дорожку? – спросил он.

– Это лишнее, некогда.

Пропустив Цыганкова вперед, Маргарита вышла из комнаты, заперла дверь. Спустившись с крыльца, по узкой тропинке, проложенной сквозь потемневший снег, дошла до калитки, последний раз оглянулась назад. Дом спал, в темных окнах, забранных резными наличниками, светились серые отблески зари.

Они прошли улицу до конца, остановились возле столба с желтой табличкой автобусной остановки и расписанием. Ждать первого рейса ещё сорок минут.

– Куда мы идем? – спросил Цыганков.

– Что вы так дико озираетесь по сторонам? – вопросом ответила Маргарита. – Ведите себя уверено, естественно. За вами никто не гонится. Вы честный гражданин, рядом с вами законная супруга. Мы проездом в Ижме. Ждем автобуса на Сосногорск. Сейчас посидим в чайной, она открыта круглые сутки. Ясно?

– Так точно, – отрапортовал Цыганков.

Ему хотелось взять под