Я. Люди. События. История первая (СИ)

Да, так я и буду действовать. Не забыть бы бельевую веревку...

Собрался и вторично занялся входной дверью. Я сильно волновался, пытался считать до пяти, до десяти, но счет мало помогал. Распахнув дверь, я натолкнулся на человека, который собирался звонить в дверной звонок. Я непроизвольно отпрянул, гость распахнул для меня свои объятия.

- Дядя Вова! - обрадовался я.

- Ромка! Какой же ты стал! - восхитился дядя Вова Коровинский, боевой товарищ моего бати. - Вы нас не ждали, а мы приперлись, - в своей привычной смешливой манере заявил дядя Вова. - А ты, я гляжу, куда-то намылился? Так иди, я сам разберусь. Отец скоро придет?

- Дядя Вова, я так рад вас видеть! Вы очень кстати!

- Приятно слышать, - расчувствовался гость.

- Я хочу, чтобы вы пошли со мной, - я произнес фразу уверенно, нисколько не сомневался, что судьба послала мне помощника в лице Владимира Коровинского. От таких подарков отказываться нельзя.

- Рассказывай! - приказал офицер запаса, убрав шутки-прибаутки, мгновенно осознав серьезность момента.

- По дороге, время поджимает...

Когда мы подошли к школе, где училась Ольга Данилова, я с удивлением заметил большое скопление народа. На сборище я никак не рассчитывал, незаметно для себя совершил обратное превращение из глупого задохлика в нормального парня Ромку Хруцкого: исправил осанку, убрал со лба дурацкую челку, сильно раздражающую меня, непроизвольно расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке - душно стало от накатившего недовольства - все правильно рассчитал, и что теперь делать? Многочисленные свидетели мне точно не нужны.

Школьники, учителя и обычные зеваки, столпились у бровки футбольного поля и, как по команде, смотрели в сторону сарая, куда мы с дядей Вовой направлялись. Направлялись, да затормозились. Тоже принялись, как и все, пялиться в сторону сарая. Я успел заметить, что несколько сотрудников милиции не позволяют двигаться через футбольного поле, зеваки не спорят, неотрывно наблюдают со стороны за тем, что происходит возле сарая. А возле сарая сгрудились милицейские автомобили, машина "Скорой медицинской помощи" и "носатый" небольшой автобус цвета военной полевой формы. Возле автобуса двое мужчин в гражданской одежде беседовали с тремя пацанами, по виду - первоклассниками, и представительным мужчиной, наверное, директором школы.

Молодые парни в милицейской форме, стоявщие в оцеплении, хранили молчание - на вопросы зевак не отвечали. Только один раз сотрудник милиции рявкнул на особо ретивого старшеклассника, решившего пересечь невидимую запретную черту. Старшеклассник было заспорил, но ему пригрозили задержанием, и он смолк. Задние ряды спрашивали у впереди стоящих, что случилось. Те отвечали коротко, одним словом - "преступление". Одна бабуля, видимо, пришедшая в школу за внучком, громким шепотом объявила:

- Я знаю, что здесь делает милиция. - И покосила глазом на одного из представителей правопорядка.

- Не обращайте на него внимания, - разрешила ей сопливая пигалица в форменном школьном платье и двумя хвостиками на голове. - Так что здесь произошло?

Зеваки раздвинулись, образуя вокруг бабульки плотное кольцо. Бабульке очень понравилось быть в центре внимания. Для начала она затянула концы платочка, повязанного, как у Аленки с шоколадной обертки, пошамкала губами, потискала потрескавшиеся ручки видавшей виды дерматиновой сумки, после чего еле слышно произнесла:

- Ученица восьмого класса в сарае повесилась.

Вокруг заохали, запричитали, принялись высказывать предположения "кто, да почему".

Внутри у меня появился неприятный холодок.

Сопливая пигалица ориентировалась быстрее других, и поставила вопрос ребром "Кто?". У бабки был ответ и на этот вопрос.

Она назвала Ольгу Данилова, чем меня совершенно не удивила.

Ольга поняла, что рано или поздно ее тайна будет раскрыта, а следствие выйдет на настоящего убийцу. Она предпочла смерть, чем подтвердила мою догадку...

Вскоре слова всезнающей бабульки подтвердились - в сарае покончила жизнь самоубийством Ольга Данилова. Предсмертной записки не оставила, но ни у кого не появилось сомнений, что это было самоубийство.

Следователь, который вел дело об убийстве одноклассника Саможенова, рассказал моему отцу, что Данилова находилась у него под подозрением, а Вячеслава Саможенова задержали для его же безопасности...

Ольгу похоронили. Город еще долго гудел, обсуждая эту трагическую историю. Погудел, погудел и быстро успокоился.

Все успокоились, кроме родителей погибшего парня, родителей Ольги и моего новоявленного родственника, который долгое время оставался под впечатлением дней, проведенных в следственном изоляторе...

Все проблемы завершились для нас благополучно, впереди, как я считал в то время, лежит путь к светлому будущему. Никак иначе: в моем возрасте никто не ждет удара под дых, не ждет неприятностей, тебя окружают прекрасные люди. В общем, не жизнь - рай, безоблачное существование. Если на горизонте появился тучка-невеличка, то сама и исчезнет - унесется с дороги. Или прольется коротким теплым дождиком душевных слез. А почему душа плачет? Любимая девушка ушла.

Проблема со Славиком - та же тучка-невеличка. Сама улетучилась. И надо сказать проблеме спасибо - набрались кое-какого опыта, авось в будущем пригодится...

Мы отметили день рождения отца. Собрались все свои: сам именинник, я, Анастасия Олеговна, Славик, моя бабушка, мать именинника, и дядя Вова, продливший свою командировку на несколько дней.

Я преподнес отцу подарок, о котором он давно мечтал: кожаный портфель благородного коричневого цвета. Отец сразу спросил, где я взял деньги. И одарил взглядом свою мать, та сразу же отрицательно покачала головой. Пришлось признаться - заработал. Больше вопросов на эту тему не последовало. Отцу было не до вопросов - восхищался подарком. Открывал и закрывал защелкивающийся замок, изучал внутреннее содержание, водил ладонью по кожаной поверхности, хвалил удобную ручку, в итоге заявил, что будет выглядеть с этим портфелем, как министр.

Отец был счастлив, я был счастлив вдвойне.

Человеку для счастья надо совсем немного - всего-то исполнения давнего желания.

Другие подарки, не менее нужные, отец, как человек воспитанный, тоже хвалил и восторгался. Но портфель стоял на первом месте, я нисколько в этом не сомневался...

Мне не могло привидеться в кошмарном сне, какую роковую роль сыграет в дальнейшем мой подарок, этот министерский портфель...

Конец учебного года подкрался незаметно. Как бы я не ленился, но к выпускным экзаменам пришлось готовиться. Отец просил "не ударить в грязь лицом", не посрамить фамилию. Как ему откажешь!

С Ритой мы каждый день виделись в школе, потом грызли гранит науки, а вечерами бродили по улицам, взявшись за руки.

Встречались всегда в одно и тоже время. Я подходил к ее дому ровно в семнадцать часов.

От моего дома до дома Маргариты всего десять минут ходьбы - если дворами, "срезая путь". Если по оживленным улицам, то затрачивал в два раза больше времени.

Однажды в одном из дворов я заговорил с незнакомым мужчиной. Спросил, который час - забыл дома свои наручные часы, не знал, хватит ли у меня времени для покупки мороженого для Риты. Опаздывать я не любил. Мужчина ответил: "Скоро пять" - "А точнее? - "Шестнадцать пятьдесят пять", - с усмешкой ответил он. Я поблагодарил и прибавил шагу - успею, если потороплюсь.

Но не успел далеко уйти, как раздался непонятный громкий хлопок. Показалось, что сзади меня лопнул газовый баллон. Я втянул голову в плечи, не подумал, что надо улепетывать, стоял и ждал непонятно чего. Еще и прикрыл руками голову - якобы защитился.

Вокруг закричали. Я обернулся и увидел лежащего на тротуаре мужчину. Того самого, у которого спрашивал "который час". Он упал навзничь и не шевелился. Ручеек крови вытекал из-под него, как обычный ручеек воды из-под здоровенного камня.