Тайна за семью замками

— Скорее всего, он прознал, что мы здесь, — продолжала подруга, — и решил нас запугать.

— Интересно, как? — не удержалась и съязвила я, — если он едет окружной дорогой, то еще даже не добрался досюда. Он это силой мысли провернул?

Любка закусила губу.

— Ты права, но чует мое сердце, без этого стервеца не обошлось!

— Что Родион вообще тут собирается делать, по-твоему?

— Откуда же я знаю, он планами не делился.

— О чем вы там шепчетесь? — обернулся к нам Гриша.

— Пытаемся определить, что за дятел стучал, и когда мы успели съесть галлюциногенных грибов, — недовольно буркнула Любка.

— Обиделась все-таки? — Гриша улыбнулся, причем как-то фантастически: улыбка вышла одновременно добрая, грустная и трогательная до слез. Любка тут же сдала позиции.

— Не то что бы. Просто мы не совсем с ума сошли.

Гриша что-то прикинул и сказал:

— Хорошо, найдем Сашку и сходим к распятию.

— Ты знаешь, где оно? — удивилась я.

— Условно. Скорее всего, вы набрели на крест, поставленный в память погибшим во время войны. Кстати, он находится как раз в местах, где шли сражения, то есть в вашей ненаглядной деревне.

Мы с Любкой переглянулись, но Гриша вдруг сказал:

— А вот и Сашка.

Это, и в правду, был он, спокойно спящий под деревом. Мне почему-то стало обидно, носишься тут полночи от волков и дьяволов, а некоторые и в ус не дуют. Сашка от Гришиных слов проснулся и резво подскочил, увидел нас и вздохнул с облегчением.

— Ты спал? — первой подала голос Любка.

Голос, надо сказать, возмущенный.

— Я спал? — возмутился он в ответ, — уснешь тут. После того, как вы пропали, я носился по лесу, как угорелый. Буквально только что присел отдохнуть и вырубился от усталости. Слава Богу, вы целы, я очень переживал.

— Мы тоже, — ответила подруга уже добрее.

— Что произошло? — тут же пристал Сашка.

— Предлагаю двинуть к кресту, — сказал Гриша, — по пути все расскажете.

— Что за крест? — нахмурился приятель.

Гриша молча пошел вперед, я за ним, не желая снова слушать о произошедшем, зато Любка с жаром принялась рассказывать, наконец, найдя благодарного слушателя.

— Испугалась? — спросил меня Гриша.

Я пожала плечами, а он рассмеялся.

— Что в этом смешного? — нахмурилась я.

— Извини, — мотнул он головой, — по жанрам сказки, а у нас ведь сказочные места, ты как прекрасная принцесса должна бы сейчас, трепеща от страха и благодарности, прижиматься к принцу-спасителю. А ты плечами пожимаешь.

— Ты на себя намекаешь? — искоса посмотрела я на него.

— Почему нет, ты только дай знак.

— Кажется, я уже намекала, что мы не в сказке, но ты намек не углядел.

— Иногда у меня плохо с логикой.

— Я заметила.

Гриша снова рассмеялся, но тут среди деревьев мелькнул крест, и я сразу подобралась. Вчетвером мы устремились к поляне, вышли на нее и замерли в молчании.

— Что ж такое, — пробормотала Любка в досаде, и я ее прекрасно понимала.

Глава 5

Крест по-прежнему стоял в центре поляны, только распятие на нем было самое обычное, то есть неперевернутое. Гриша участливо покосился на нас, но ничего не сказал. Становилось очевидно, что чем дальше, тем больше он считает наш рассказ ночными страхами. Любка тоскливо окинула взглядом поляну и уставилась на ребят. Сашка с интересом рассматривал ближайшее дерево, Гришу заинтересовало утреннее небо.

— Васька, они нам не верят, — печально констатировала подруга.

Я промолчала. Любка подозрительно уставилась на меня.

— Ты что? — уперла подруга руки в бока, — ты же видела перевернутое распятие!

Я неопределенно пожала плечами. Видеть я его видела, но вот же оно, совершенно нормальное.

— Нет, — Любка решительно покачала головой, — это совсем никуда не годится! Можете думать, что хотите, но я знаю, что ночью распятие было перевернуто!

— Люба, — вклинился Гриша, — прежде всего успокойся. Никто не говорил, что мы не верим тебе. Но будем объективны, со страху могло примерещиться, что угодно.

— Лучше не лезь, — взбеленилась Любка, — я тебя насквозь вижу, ты и сюда с нами поехал, чтобы к Ваське под юбку залезть.

— Что? — малость опешил Гриша от подобного поворота, а я не выдержала:

— Прекратите оба! Если распятие было перевернуто, мы поймем, как это было сделано.

С этими слова я отправилась к кресту. Он был довольно большой, мне по плечо. Я внимательно осмотрела все вокруг и увидела в траве что-то, похожее на веревку. На деле это оказался кусок тонкой резинки.

— Что это? — приблизилась ко мне Любка.

— Меня больше интересует, как это здесь оказалось, — я передала находку подруге, а она — ребятам.

— Действительно, странно, — нахмурился Гриша, — резинка явно новая.

— Дай-ка, — попросила я, взяла резинку и попыталась обхватить ей крест, хватило на половину.

— Намекаешь, что кто-то повесил на резинке перевернутое распятие? — усмехнулся Гриша, — а с какой целью?

— Откуда же я знаю, — слегка обиделась я.

— Постойте, — влез Сашка, — если кто-то это сделал, значит, кроме нас в лесу есть люди.

Мы переглянулись, а Гриша покачал головой.

— Предположим, так и есть, но зачем кому-то устраивать подобное представление? Да никто даже не знает, что мы сюда поехали.

Тут он уставился на нас, и, надо сказать, с подозрением.

— Чего это ты так смотришь? — не выдержала подруга.

— Кажется мне, кто-то здесь морочит нам голову.

— Что? — возмутилась Любка довольно натурально, — да мы столько пережили за эту ночь, а ты такое говоришь!

— Я говорю, что думаю. А думается мне вот что: попасть в Дымно вы хотели вовсе не за тем, чтобы почтить память погибших солдат.

— Да ты что? — промямлила Любка куда менее уверенно.

— Посуди сама. По твоим рассказам получается просто чертовщина: дьявол в пещере стучит, волки воют, распятие перевернуто… Я в подобную мистическую чушь ни за что не поверю. Зато если предположить, что все это сделано с целью, например, запугать…

Гриша многозначительно замолчал, а мы с Любкой переглянулись. Мысли наши сходились: Родион единственный, кто заинтересован в этой истории. Но он просто не мог провернуть такое. Во-первых, он еще в пути, а во-вторых, уверен в том, что Любка знать ничего не знает и ждет возлюбленного дома.

— Нам надо поговорить, — подруга схватила меня за руку с намерением утащить в сторону, но Гриша ловко схватил меня за вторую руку.

— Нет уж, дамы, — сурово сказал он, — наговорились. У меня такое чувство, что я помимо своей воли оказался втянут в неприятную авантюру.

— Ты сам согласился помочь, — не отступала Любка.

— Да, но на вас не висела табличка: «Не приближайся, опасно».

— Что? — ахнула подруга в негодовании.

— Или вы немедленно рассказываете, что тут происходит, — серьезно сказал Гриша, — или я разворачиваюсь и ухожу.

Любка засопела, глядя на него, но он даже бровью не повел.

— Хорошо, — нехотя сдалась она, — я расскажу.

— Я слушаю.

— Может, вы уже отпустите меня, — подала я голос.

Ребята дружно отпустили, я устроилась под деревом рядом с Сашкой, который выглядел одновременно обреченно и отрешенно.

— Дело обстоит так, — начала подруга, — я выхожу замуж.

— Ты? — выпучил глаза Гриша.

— А что такого? — обиделась Любка.

— Извини, но твое поведение мало напоминает поведение невесты, любящей своего будущего мужа.

— Голову бы ему оторвать, этому мужу, — погрозилась Любка куда-то в лес.

— Хотелось бы взглянуть на этого смельчака.

— Может, еще свидитесь. И вообще, хватит перебивать.

— Хорошо, ты собралась замуж, и что?

— С будущим супругом мы знакомы недолго, и на днях он сообщил, что собирается в командировку в Питер. Там какая-то сложная ситуация с бизнесом.

Я слушала с интересом: никогда не знаешь, что придет Любане в голову в следующий момент.