Вампиров не бывает (СИ)

— Елизавета, у тебя изумительная пластика и ты отлично запоминаешь движения! Уверена, что никогда раньше не занималась танцами? — спросила я ее через час.

— Нет, не занималась! — польщенная похвалой, улыбалась она.

— Может быть в детстве?

— Не помню детства, это было так давно.

Я улыбнулась шутке, но Елизавета была совершенно серьезна.

— А я отлично помню свое детство. Такое не забудешь! Родители таскали меня на все кружки и секции, которые смогли найти в Москве. Как давно это было, целых двадцать пять лет назад…

Я почти не врала, таскать по секциям меня начали с трех лет, а мне зимой будет двадцать восемь лет.

— Людмила, сколько же тебе лет? — Елизавета замерла прямо посреди холла, где мы танцевали.

— Двадцать семь. Через четыре месяца двадцать восемь.

— Не может быть!

— Почему? — испугалась я.

— Я думала, тебе отсилы двадцать.

Она мне нравится! Хорошая тетка. Я это вот сейчас поняла. Люблю комплименты.

— А мне тридцать пять, — тяжело вздохнула Елизавета и осеклась, пожалела, что проговорилась.

— Некоторые племена людоедов считали, что если съесть человека, обладающего каким-либо качеством, то это качество перейдет к нему, — раздался тихий и вкрадчивый голос от лестницы.

— Глория, не мешай! — осадила служанку Елизавета.

Молодая женщина опустила глаза, бросив на хозяйку взгляд, значение которого я не смогла понять. Она только так и смотрит на Елизавету.

— И где теперь эти людоедские племена? Вымерли! — с чувством глубокого удовлетворения просветила я окружающих. — Все наши далекие предки, которые хотели остаться людоедами вымерли. Какая-то страшная болезнь мозга, не помню точно, я не врач.

К себе в гости Елизавета везла нас долго. Машина петляла по дорогам, а потом по каким-то закоулкам старой Москвы. Когда мы въехали в гараж, я уже думала, что меня укачает, а девочки уснут. Потом мы вошли в холл роскошной квартиры, а может и особняка, я не поняла. Угол украшал большой букет в напольной вазе, и я не определила, настоящий он, или искусственный, на второй этаж вела лестница, но мы туда не пошли.

В холле нас встретила служанка в форменном платье фиолетового цвета, ей в руки Елизавета бросила соболиное манто с плеч. Сперва я решила, что служанка — молоденькая девушка, но присмотрелась и поменяла мнение. Молодая женщина. Девушки таким тяжелым взглядом не смотрят, будто перед ее глазами столетья прошли. Но это она на нас с детьми так смотрела, а на Елизавету — по-другому, но не могу понять, что такой взгляд значит.

Елизавета приказала Глории отвести девочек в малую гостиную, а мы остались плясать в большом холле. Час прошел, теперь пора собираться и домой. Нас кое-кто отвезти назад обещал.

— Все было замечательно, Елизавета, ты прекрасная ученица, не зарывай талант в землю, продолжай заниматься! Отвезешь домой, или мы на такси?

— Глория, проводи Людмилу в малую гостиную к девочкам, мне надо переодеться, — поднимаясь вверх по лестнице, приказала Елизавета. На мой вопрос она не ответила.

Ладно, подожду. Хоть бы дети не уснули, а то будить их придется. По пути пощупала цветы. Оказались искусственные.

Дети не спали, а с довольными рожами сидели на диване. Малая гостиная впечатляла и дорогими портьерами на окнах, и диванчиками на резных золоченых ножках. Не впечатляли только картины с изображениями сценок из средневековой охоты на ведьм. Ну, кому что нравится. Зато рамки у картин дорогие.

— Девочки, вы хорошо себя вели? — строго спросила я после того, как Глория закрыла за мной дверь.

— Да. Видишь ведь, все на месте, ничего не сгорело и не сломалось! — совершенно не восприняли мою строгость дети.

— Вот и молодцы, сейчас поедем домой. Если хотите, то дома выпьем чаю и пойдем спать.

— Чай — да, спать — нет! — провозгласила лозунг Настя.

— Мне завтра на работу…

— Не с утра же!

— Будете себя плохо вести — вашим родителям пожалуюсь.

— Они тебе не поверят. А мы скажем, что хотели спать, а ты нас ночью к чужой тете повезла!

— Вот шантажистки маленькие! — восхитилась я. Чудесные дети. Нигде не пропадут. — Все равно, приедем, и будете спать. Постелю вам, как обычно, на диване, сама в раскладном кресле, и никаких разговоров до утра под одеялом!

— И когда же мы отсюда уедем? — спросила Настя. Ксюша зевнула. Да, дети уже устали.

Кстати, когда нас уже отсюда выпустят? Мы могли бы и на улице подождать, на свежем воздухе. К счастью, и Елизавета и Глория явились через пару минут. Глаза у служанки горели каким-то нездоровым блеском, но я смотрела на туфли Елизаветы. Как она собралась в них вести машину?! Как она вообще может стоять на шпильке высотой с табуретку? И вообще нарядилась, как на похороны Дракулы. Правильно я подумала, что ее стилиста надо уволить, и еще ущерб с него взыскать.

Елизавета, мягко улыбаясь, стояла у дверей, которые за собой плотно закрыла, а Глория подошла к окну. Мы с девочками сидели на диване.

— Некоторые люди слишком доверчивые, — с сожалением в голосе начала Елизавета, — и совершают глупые ошибки. Они едут в гости, никому об этом не сообщив, не зная адреса, по которому они находятся, не знают толком людей, к которым едут, берут с собой в опасные места малолетних детей. А за ошибки надо расплачиваться.

Это она сейчас что сказала? Перетанцевала, бедная, давление подскочило с непривычки? Таблетку? К врачу? Не поняла. Тетка еще не старая, чтоб заговариваться и окружающих учить жизни.

— Да, таких идиотов полно! — согласилась Настя. — Но вы не волнуйтесь, мы за Милей присматриваем.

— Кто за кем присматривает! — обиделась я. — Вы со мной, а значит, вам ничего не угрожает.

Девицы сморщили носики и посмотрели на меня, как на недоразвитую. Дети не любят, когда их воспитывают. Так что Елизавета, наверное, права, что решила их поучить осторожности, и своевременно провести с детьми воспитательную беседу о недопустимости общения с незнакомцами.

— К тому же, — решила я поддержать Елизавету, — мы ведь действительно не знаем, где находимся, она совершенно права.

Елизавета победно ухмыльнулась, мне даже показалось, что у нее глаза сверкнули. Так немудрено, засверкают — в люстре лампочек штук двадцать вкручено.

— Почему же не знаем? У меня навигатор с собой! Так что знаем с точностью до метра! — Настенька совершенно не желала поддаваться нашему с Елизаветой воспитательному влиянию.

— Опять полный рюкзак техники с собой таскаешь? — строгим голосом спросила я. — Анастасия, сколько можно говорить — маленьким девочкам запрещено таскать тяжести!

— Я лямки рюкзака укрепила!

— Это вредно для здоровья! Тяжести таскать.

— Так нас же машина довезла! Ничего я не таскала!

В безобидном на вид девчачьем рюкзачке, как я сейчас разглядела, и правда лежала куча барахла. Почему Настя дома это все не оставила? Из рюкзачка запищал телефон.

— Восьмой раз звонят, — спокойно сказала Настя.

— Девятый! — поправила Ксюша.

— Нет, восьмой. Предыдущий сорвался, значит, не считается.

— Тогда восьмой, — не стала спорить Ксюша, а Настя отключила звук.

— Кто звонит? — очень осторожно спросила я шепотом.

Настя не ответила, она обращалась к Елизавете, которая как-то неожиданно оказалась рядом с нами, и как умудрилась на шпильках так быстро подойти.

— Мы уже с Ксюшей друг друга на этих диванчиках сфотографировали и фотки всем друзьям разослали. Мне все завидуют. Остальных-то родители уже спать загнали, а я гуляю! В гараже фотки плохо получились, там темно.

Ксюша подошла к окну, отодвинула онемевшую Глорию, прижалась носом к стеклу.

— Посмотри-ка ты! Пришли! А ты говорила завтра, завтра!

— Кто пришел? — прошипела я.

— Риэлторы. Или покупатели, — невозмутимо глядя в окно, пояснила Ксюша.

Я осторожно развернула Настю за плечи лицом к себе и попросила:

— Объясняй!

Та только плечами повела.

— Я же говорила, что ты низкую цену поставила! — осуждающе сказала Насте Ксюша, отвернувшись от окна и аккуратно поправив портьеру. — Надо было выше!