Презентация с трупом [СИ]

— Варвара Викентьевна где?

— Матвей? — с облегчением выдохнул я и получив утвердительный ответ увлек прибывшего вверх по ступеням. — Милая, Матвей приехал! По тому делу, помнишь?

— Да, дорогой! — раньше всех дочитавшая последнюю страницу доставленных сержантом материалов, Варька рванулась навстречу с таким нежно–трепетным выражением лица, что вновь прибывший даже остановился от удивления.

— Матвей, отвезете это в лабораторию. Аллюр три креста.

Посланец ринулся вниз по ступеням с резвостью, которой трудно было ожидать при его телосложении, а я, пользуясь случаем бочком–бочком приблизился к Дрожко, Семенову и проныре Милке. Кто–кто, а я, как частный детектив, больше нее имею право здесь находиться.

— Итак, — задумчиво произнес Семенов, — у нас появился еще один подозреваемый. В смысле, подозреваемая. Сковорода, как вы с ней познакомились?

— Вышел покурить, она попросила сигарету. Сказала, что с танцев. Я спросил, не знает ли она Лену Багрову. Она сказала, что знает… — остальную часть нашей беседы я пересказал безо всяких искажений.

Семенов помрачнел. Дрожко тоже насупился.

— Зою и Лену трогать не будем, — решил в конце концов полковник. — Пусть себе отдыхают. Уж если будет крайняя нужда… Но я надеюсь, мы и без этого обойдемся.

— Конечно, — подхватила Варька. — А вы, Мила, запомните, что все это не для печати.

— Ну, уж! — поморщила носик Милка.

— Иначе включим тебя в число подозреваемых и засадим в КПЗ до конца следствия, — мрачно пошутил начальник ОВД.

На шутку Милка отреагировала адекватно — вежливо хихикнула и сообщила, что ни о чем таком писать не собирается.

— Не думаете же вы, что задушить Хорькова могла пятнадцатилетняя девчонка? — в упор спросила моя хозяйка и даже от меня не укрылось, как представители доблестной милиции украдкой переглянулись.

— Все версии надо учесть, — уклончиво ответил Дрожко и, на ходу отдав распоряжение вызвать руководителя танцевального коллектива, первым направился в здание ДК. За ним поспешили Семенов и Милка.

— Темнят, — усмехнулась Варька.

— Что там хоть было, в материалах? — не утерпел я.

— Пятнадцать лет… Беспризорница с трехлетним стажем… Последний год провела в интернате для детей с психическими расстройствами… Том самом, где Зоя работала… — задумчиво глядя вслед удаляющемуся полковнику негромко перечисляла моя хозяйка. — Улавливаешь связь?

— Лена могла быть на работе у матери, — пошевелил извилинами я. — Они могли даже встречаться. Может, и правда?..

— Патологически лжива… Ранний сексуальный опыт… Мастурбации, но при ее заболевании это естественно… Возможно, уголовное прошлое, так как хвасталась подругам, что в своей предыдущей компании была форточницей… Алкоголь не употребляет… Один раз поймана за нюханием клея… Месяц назад исчезла из интерната.

— Есть один паренек, — поспешил сообщить я, кивая в сторону загоняемой ментами в ДК «богемы», — который говорит, что приблизительно с того времени она начала появляться на тусовках. Вместе с Хорьком.

— Думать надо, братик, думать, — улыбнулась владелица «Санта — Барбары». — Она ведь, откуда–то, знала тебя в лицо, а последние месяцы тебе было совсем не до тусовок.

— Мне и раньше, как–то, не до них было! — возмутился я.

— То–то и оно. Ладно, пошли. Вон Шура уже заждалась.

— Как ее хоть звали?

— Надя. Надежда Дубова.

— Светловская — звучит лучше, — вынужден был признать я.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

— Мочить его надо. Пойдем, Витя, прямо сейчас замочим, — унылым тоном спившегося актера–трагика возвестил Филимон Чупрына и беспомощно развел руками.

Хотел полковник Дрожко не больше, не меньше, чем воспроизвести все подробности вчерашней презентации. Однако, учитывая, что сделать это предстояло силами полусотни не выспавшихся, мающихся с похмелья, а, зачастую, успевших с утра догнаться представителей творческой интеллигенции, усилия пришлось приложить, во истину, титанические и события, длившиеся около четырех часов, мы реконструировали уже шестой час.

— Я сказала «Ой, Филя! Витя!» — спохватилась клюющая носом за стойкой Зинка Балагурова.

— Это… морду надо набить, — почесав затылок сознался в нехороших намерениях Филя.

— А я высказался в том смысле, что пойдем просто поговорим, — озвучил свою реплику я. — Объясним ему, что со Степаном он не прав. Пойдем, дескать, разберемся. И мы пошли.

Степку уже допрашивали. Отдельно. Он тоже оказался в числе подозреваемых — всплыли подробности его драки с Хорьком. Более всего он, вероятно, переживал, из–за того, что пришлось назвать место, где можно было взять такую хорошую «паленку». Без этого у Степки не оставалось никакой надежды доказать, что он действительно выходил из ДК.

Впрочем, свои адреса пришлось сдавать и остальным участникам презентации, время от времени выходившим за добавкой, так что смерть Хорька ударила по местным самогонщикам таким рикошетом, что им, наверное, до сих пор кошмары снятся.

Дрожко, Семенов и Варька последовали за мной и Филимоном в зрительный зал.

— Ну, мы вошли, — продолжал озвучивать я. — Позвали его громко. Никто не ответил. Я пошел по рядам.

— Почему именно к этой двери? — полюбопытствовал Семенов.

— Да Бог его знает, — честно признался я и задумался. — Ну… Может, потому что со зданием знаком. Людка… В смысле, эта… Дубова, говорила, что в туалет пойдет. А, если через эту дверь выйти, то по лестнице как раз к туалетам опустишься.

— Ну, и дальше? — спросил Семенов.

— А что дальше–то? Труп нашли, — вот здесь и лежал, — ткнул я пальцем в мелом обведенный на полу контур.

— Проволока на шее уже была? — вкрадчиво поинтересовался Семенов.

— Нет, я ее для красоты повязал! — взорвался я. — Володя, я тебе — блин! — с самого начала еще рассказал, что мы его задушенным нашли.

— Не Володя, а гражданин следователь! — возмутился Семенов. — И не хрен «блинами» тут…

Под грозным взглядом полковника Дрожко он смешался. Я тоже сразу успокоился.

— Времени сколько было? — спросил Дрожко.

— Да я говорил. Я еще Филе сказал тогда, что так, мол, и так, труп гражданина Хорькова обнаружен нами в двадцать три часа четырнадцать минут.

— Не может быть! — вмешалась Варька. — Из зала ты вышел в двадцать три ноль три. Я специально на часы посмотрела. Решила, что домой уже пора.

— Я по Хорьковским часам смотрел, — начал оправдываться я. — «Роллекс» тогда дома оставил…

— У Хорькова часы спешили, — сообщил Семенов. — Я когда проверял обратил внимание. На одиннадцать минут, где–то, и спешили.

— Ладно, — согласился Дрожко. — Труп никто из вас не трогал?

— На фига бы он мне сдался! — возмутился философ Чупрына.

— А я тоже не некрофил. Меня вон, Варька, постоянно наставляет, что главное, чтобы на месте происшествия все было не тронуто до ее прихода. В смысле, Варвара Викентьевна… То есть, Варя, — окончательно запутался я.

— Ладно, милый, — ласково улыбнулась моя начальница. — После этого ты сразу же пошел ко мне?

— В тот же миг. Филимона на стреме оставил… В смысле, Хорька сторожить, а сам побежал. Меня еще Галка по пути пивом угостила.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Услышав про маузер, Володя Семенов явно заинтересовался.

— Да не было у него с собой маузера, — объяснила Варька. — Его оружие дома осталось. У него «Стальная эфа» тридцать второго калибра.

— «Стальная эфа»?.. — в нашем ОВД Семенов слыл авторитетнейшим знатоком в области стрелкового оружия, а тут явно растерялся.

— Ограниченная партия. Револьвер повышенной скорострельности и надежности с компенсатором «кэрри комп». Изготовлен для спецчастей одной из развивающихся стран, — походя объяснила моя хозяйка.

— Разрешение у него есть, — устало махнул рукой Дрожко. — Давайте продолжим. Пятый час уже.

Услышав про агента национальной безопасности Володя было заржал, но под свирепым взглядом полковника быстрехонько взял себя в руки.