Тарантул

На заснеженные поля находили фиолетовые сумерки. Буржуазный "бьюик" уверенно тянул по скоростной трассе. За рулем находился Арсений, рядом с ним курила Вирджиния, а я был зажат на заднем сидении двумя костоломами, любителями анекдотов и антрекотов.

Я сперва подивился малочисленности нашей группы, да решил: мои противники уверены, что партия закончилась, можно снова смешать фигурки и бросить их в стол.

Когда согласился на обмен, Варвара Павловна тут же спросила: где дискетка? На что я ответил: мое единственное условие, передам её из рук в руки.

Здесь, в западне "Красной стрелы", у меня не было никаких шансов, там, в квартире, где я когда-то бегал по новым, свободным от мебели комнатам, ничтожный шанс имелся.

Перед отъездом в неизвестное аккуратно сложил лист ватмана и спрятал в нагрудной карман. Как талисман. Дай Бог, он убережет меня от всех напастей.

Милый сердцу городок Ветрово выплыл из сумерок, был похож на теплый, освещенный островок полярников, дрейфующих меж антарктических льдов.

Я поймал себя на мысли, что смотрю на знакомые улицы, на пряничный обливной ж/д вокзальчик, на закопченные стены депо, на ресторан "Эсspess" с праздными шлюхами у входа, на магазины и ларьки как бы в последний раз.

Твою мать, дернулся я, рано себя хоронить, Леха. И на этой положительной мысли получил тык в ребра - "боинги" решили привести меня в чувство. И правильно сделали, потому что я вспомнил:

- А если дома мама?

- Она на работе, Алешенька, - улыбнулась Верка, повернув ко мне чуть голову. - Не волнуйся, мальчик. Все будет хорошо.

- Лучше некуда, - с угрозой просипел Арсений, не забывший моего профилактического удара армейским башмаком.

Мог бы и простить меня, грешника. Подозреваю, что у него свои виды на мое будущее. Увы, нас, заблудших, прощает только Господь наш. Все остальные слишком злопамятны, немощи духом и мечтают за счет других процветать в бренной среде своих зоологических желаний.

Храни, Господи, наши души, молчу я.

Храни и спаси души тех, с кем дружил и с кем был на войне.

Храни их хрустальные души, Господи, а мою, искромсанную и грешную, прости, если сможешь.

И пока я, атеист от рождения, таким образом молился, буржуазный "бьюик" подплыл к подъезду дома, откуда я, помнится, шагнул в этот яростный и беспощадный мир.

В окнах тлели светильники и мелькали тени людей, которые были обречены на смерть, а многие из них уже были мертвы, но этого не знали и делали вид, что живут.

Один из костоломов был оставлен в машине, второй - у двери, а мы ( я, Арсений и Вирджиния) проникли в квартиру. Проблем с замком, естественно, не возникло. Какие могут быть проблемы у ГРУ?

Проблемы были у меня. Каким таким сказочным образом вывернуться из этой патовой ситуации? Если не дают никаких шансов себя доблестно проявить, а дуло пистолета с глушителем в руках "нового особиста" постоянно утыкается в левое, пятое по счету, ребро. Неприятно, когда выказывают такое недоверие.

- Желаете чайку-с, - решил проявить радушие и гостеприимство как в лучших домах города Засрацка.

- Чаю? - осклабился Арсений. - А зачем? Скоро тебя угостят... в другом местечке... - И указал на старенький диван, где я совсем недавно под женскую трепотню плавал в воспоминаниях. - Сядь и не врякай.

- А лечь можно?

- Ляжешь, - многозначительно пообещал.

- Верка, так не играем, - обиделся я. - Не вижу смысла находить дискетку.

- Это он так шутит, - проговорила та. - Не обращай внимания. - И укоризненно. - Арсений, не пугай мальчика, а то мальчик все забудет на свете.

- Ты слишком добра к нему, милая, - ухмыльнулся "новый особист".

- И с этим у тебя... неординарные отношения? - ахнул, тараща глаза на любвеобильную бабенку. - Ну ты, мать, даешь?..

- Алеша, будь проще, - поморщилась. - Давай заканчивать эту канитель. - Взглянула на часы. - Детки в садиках уже ждут своих мам...

Я скрипнул зубами и сказал: дискетка там. Где там? В кабинете, признался, под глумящимся над живыми Лаптевым и мавзолеем. Где?

Пришлось изъясняться более подробно. Вирджиния хмыкнула и, сделав знак боевому другу сдерживать себя, покинула наше общество.

- Все, Чеченец, - сказал Арсений и щелкнул предохранителем. - Ты труп.

- А вдруг дискетки нет, - смотрел в черный монокль пистолета, пытаясь предугадать момент до выстрела, чтобы успеть увернуться от первой пули, а дальше, как Бог даст. - Ее нет, а мы тут дурака валяем, - заговаривал врага. - Аккуратнее, дядя, зачем нервничать, не торопи события.

- И не надейся, Чеченец, - отступил к серванту. - Это не твой день, парень.

Так оно по всему и выходило. Денек выдался не совсем удачным. Совсем плохим выдался денек, если взять во внимание расстояние между мной и шпаером в руках "нового особиста".

Даже Чеченец не был в состоянии перемахнуть эту незримую пропасть между двумя вечностями. Первая - эта та, которую мы с ним имеем, а вторая вечность - та, которую будет иметь. После выстрела. Обидно погибать без боя в свои младые годы, не успев порадовать родину своими трудовыми и ратными успехами.

Что-то надо делать? Но что? И только успел задать себе этот непростой вопрос, как события начали приобретать фантасмагорический характер. Мне показалось, что принимаю участие в съемках гангстерского фильма в павильоне Голивуда, однако меня об этом забыли предупредить.

Из кабинета выскользнула Вирджиния, двигалась свободно и подвижно. С ней случились какие-то неуловимые превращения, но какие именно не успел осмыслить.

Моя первая и единственная женщина неожиданно цокнула языком, так лошадка бьет копытцем по мостовой, высекая подковой яркие в сумерках искорки...

Разумеется, мы с Арсением повернули головы на этот неожиданный звук.

Дальнейшие события, надо признать, произвели на меня неизгладимое впечатление. Из легкой женской руки, держащей миниатюрный арбалет, выскользнул небольшой остроконечный дротик и... впился в правый глаз "нового особиста".

Если бы этот дротик залетел в мою глазную впадину, я бы, уверен, удивился куда меньше. По-моему, Арсений не успел осознать своего незавидного положения. Он сначала подсел, словно его тукнули под колени, как это мы часто делали в детстве с зазевавшимися приятелями, а затем мешковато завалился навзничь.