За все наличными

Все складывалось как нельзя лучше; обрадованный Аргентинец, прежде чем позвонить афганцу, открыл бутылку шампанского "Крюг" и, подняв бокал, мысленно пожелал себе удачи и лишь затем позвонил по телефону. Услышав голос минера, сказал, не скрывая радости, условленное "пора!". Потом стал потихоньку собираться в "Золотой петушок" -- давно он не ходил в ночные рестораны... Поглядывая на часы, он незаметно допил бутылку французского шампанского. В половине двенадцатого он связался с Борей-киллером вторично и, услышав от него оговоренное: "Я вас не слышу, перезвоните", -- положил трубку и отправился в хавтановский ресторан, окрыленный надеждой.

В "Золотом петушке" стоял шум, гвалт, разноязыкий говор -- ползала иностранцев: немцев и японцев. Судя по броским театральным проспектам, лежавшим на каждом столике и у тех, и у других, приехали они после спектаклей с намерением продолжить "культурную программу". Гуляющих немцев Аргентинец видел не раз, они в этом смысле очень похожи на нас: шумны, заводятся с пол-оборота, не знают удержу, и, не в пример иным европейцам, по-русски щедры и сентиментальны. Японцев в такой массе, да еще в ночном ресторане, он никогда не видел, а те чинные обеды в советское время, когда они группами трапезничали в "Пекине", в счет не шли: и время было другое, и страна не та, и японцы теперь стали иные. Тоглар после возвращения из Франции рассказывал, что в Париже во всех дорогих и знаменитых магазинах, где продают эксклюзивные вещи -- будь то одежда или обувь, меха, аксессуары, ювелирные изделия и даже антиквариат, -- до девяноста процентов покупателей японцы. А в бутиках Терри Моглера, Кензо, Сони Рикель, Пако Рабана, Живанши иногда выстраиваются очереди сплошь из японок и японцев. И теперь Аргентинец смотрел на наших курильских соседей глазами Тоглара и видел, что все они изысканно одеты, и мужчины, и женщины, полыхают бриллиантами, сверкают дорогими часами и редчайшими изумрудами -- богатая страна, богатые граждане.

Аргентинец хотел увидеться с Хавтаном и поблагодарить его за киллера и за помощь вообще, но хозяина в ресторане не оказалось; метрдотель объяснил, что Леонид Андреевич улетел с друзьями в Карелию поохотиться на кабанов, там уже, оказывается, недели две лежит снег.

С эстрады объявили, что через десять минут начинается программа варьете, в которой должна была принять участие и знаменитая группа "На-На". В зале приглушили яркий свет, и Аргентинец поспешил за столик в ту половину зала, где гуляли японцы, и сделал заказ на двоих: минер должен был появиться в разгар эстрадной программы, через час-полтора.

Обслужили Аргентинца без проволочек, чтобы не беспокоить клиента во время представления. Все закуски, над которыми колдовал Петрович, выглядели так привлекательно -- тот всегда старался делать их с сюрпризом, с секретом, -- что у Городецкого разыгрался аппетит, впрочем, это он связывал с приподнятым настроением. Он чувствовал, что на сей раз фортуна не должна отвернуться от него, и даже поймал себя на мысли, что всю дорогу к "Золотому петушку" пытался что-то напевать и насвистывать -- такого давно с ним не случалось. И в тот момент, когда в зале, погасив свет, зажгли лампы на столах и ярко вспыхнула огнями на возвышении эстрада, Аркадий Ильич налил стопку водочки кристалловского завода и, пожелав себе и минеру Боре удачи, с удовольствием выпил. Первая рюмка согрела душу, -- то ли от великолепных и продуманных под водку закусок, то ли от настроения, но он уже давно не испытывал такого удовольствия и снова налил себе рюмочку.

Он не боялся сегодня напиться, хотя и был за рулем. Хавтан оказался сущим гением, -- может, оттого к нему валит народ, -- он предложил посетителям услугу, возможно, первый в мире, жаль, что не запатентовал как ноу-хау. А услуга заключалась в следующем: любой клиент на машине, перебравший в "Золотом петушке", мог рассчитывать на профессионального водителя, который доставит хозяина на его машине прямо домой. Обычно в ресторане всегда дежурили подле швейцара два-три шофера, но если понадобится, он мог вызвать любого из состоявших у него на договоре по телефону. Такой сервис не додумался предложить ни один ресторан мира -- ай да Хавтан, ай да "синий"! А еще говорят, что русские лишены коммерческой жилки. Помощью такого водителя и собирался сегодня воспользоваться Городецкий.

Уже вовсю шло представление, и время от времени Аркадий Ильич поднимал голову от тарелок и заглядывался на эстраду. Там старались: контрактная система и хавтановские порядки не давали возможности халтурить, рассчитывать только на заказы оркестру, тут тоже действовали гладиаторские правила: пой и пляши, не можешь -- освободи место тому, кто сделает это лучше тебя. Впрочем, если бы Аргентинец получше был знаком с современной эстрадой или почаще смотрел телевизор, то сегодня у Хавтана узнал бы много примелькавшихся лиц: время быстро смешало концертные и ресторанные подмостки -- так, между прочим, заведено во всем мире. Увлеченный то ли музыкой, то ли разносолами, Аргентинец на время забывал о киллере, бывший афганец должен был появиться с минуты на минуту, если, конечно, Александр Михайлович не задержался в Барвихе или не передумал посетить ночной клуб. За результат Городецкий не волновался, чувствовал, что за дело взялся профессионал -- с миной ему и в самом деле было куда сподручнее, чем с автоматом. В какой-то момент, когда он увлеченно, вместе с японцами, аплодировал молодой певице с прекрасно поставленным голосом очень приятного тембра, Аргентинец почувствовал, что кто-то вроде подсел к нему с затемненной стороны. Полагая, что это наваждение от долгого ожидания афганца, он повернулся; чутье, нюх не подвели его -- за столом сидел... улыбающийся Александр Михайлович.

-- Вы кого-нибудь ждете, Аркадий Ильич? -- ровным, любезным голосом, как обычно, спросил роковой картежный партнер.

Первое, что прошило молнией Аргентинца: подлец афганец -- продал! Но, ей-богу, он зря потревожил улетающую к небесам душу минера. Александр Михайлович явился в "Золотой петушок" по следам своих подручных, которые наблюдали за Аргентинцем до последнего момента и, как только он подъехал к ресторану, тут же доложили об этом в Барвиху. А Боря-киллер не сдал ни его, ни Хавтана, он ничуть не хвастал, когда говорил, что они заказчиков не сдают. Еще вчера, после поездки Аргентинца с этим парнем к месту аварии "Жигулей", люди Александра Михайловича вычислили предстоящий расклад событий. Нашли они и место, где киллеру удобнее всего будет схоронить машину, чтобы без хлопот выскочить на трассу и гнать в сторону города, подальше от взрыва. Там они ввечеру и устроили засаду. Когда афганец, сообщив Городецкому, что он у цели и готов к операции, выходил из машины с радиоуправляемой миной, его вмиг скрутили сильные руки двух бывших особистов. Потом они долго били и пытали минера: кто заказал убийство и кого он должен был уничтожить? Но тот, не дававший присяги на верность ни Хавтану, ни Аргентинцу, не проронил ни слова. Время поджимало -- все-таки рядом правительственная трасса, -- и подручные Александра Михайловича, оглушив неудачливого киллера, бросили его в машину на заднее сиденье, а рядом положили заготовленную мину, предназначенную для их шефа. И, уже отъехав подальше, подорвали ее. Через день почти все российские газеты и телевизионные каналы сообщат, что на правительственной трассе неизвестный террорист, готовивший диверсию против высших должностных лиц государства, подорвался на собственной мине в тот момент, когда выходил из машины. Как ни крути, взрыв на Рублевском шоссе в ту ночь все же произошел, но какой...

-- А кто ты такой, чтобы я перед тобой ответ держал? Кого надо, того и жду, -- еще не очнувшись от транса, дерзко ответил Аргентинец и очень пожалел, что на столе нет тяжелого стеклянного графина с водкой или пивом, как бывало во времена его молодости. Сейчас бы хватил по голове и в суматохе дал деру через кухню на улицу -- черный ход он знал. А в "Золотом петушке" народ работает тертый, ментам такой фотопортрет опишут, и скорее всего "лица кавказской национальности", что во век не отыскать.