За все наличными

Городецкий кивнул и поднялся с кресла. Уже направившись к двери, Аргентинец неожиданно вновь вернулся к столу.

-- А ты, Леонид Андреич, прав: твой Самурай действительно представляет интерес. Может, на что и сгодится. Дай-ка мне его телефон, может, я его телохранителем возьму. Только предупреди, пусть с выпивкой завяжет, я сам редко пью и пьяниц не люблю, у них другая психология...

-- Ну, вот и лады, -- явно обрадовался Хавтан, -- а то я расстроился, что ты недооценил моего человека. А в телохранители -- это в самый раз... Ты не смотри, что он как медведь, я видел его в спортзале: пантера, гепард, удав. Жаль будет, если Самурай уйдет к другому хозяину. -- На этом они и распрощались.

Покидая ресторан, Аргентинец внимательно осмотрел зал -- вроде новых лиц не прибавилось. То же самое проделал на автостоянке -- ни убыло, ни прибыло ни одной машины; обладая фотографической памятью, он мог поручиться за это. Осторожность никогда не помешает, тем более что Александр Михайлович -- темная лошадка и заниматься им вплотную, узнавать, кто он и какие силы за ним стоят, у Городецкого времени не было, а теперь, после разговора с Хавтаном, в этом и надобность отпала. Но действовать надо осторожно, чтобы Александр Михайлович, не дай Бог, не раскусил его затею... 7

Но Аргентинец или переоценил свои возможности, или, наоборот, недооценил интуицию удачливого партнера. После того как Аргентинец нанес визит в гостиницу "Украина", Александр Михайлович почувствовал, что хозяин хаты на Кутузовском расставаться со своей квартирой ни при каких обстоятельствах не собирается, а четыреста тысяч ему в такой короткий срок не собрать -- время шальных денег в Москве прошло. Значит, остается лишь один известный и хорошо отработанный в России вариант. Криминальные круги быстро выработали убеждение, что проще убить кредитора, своего, так сказать, благодетеля, у которого вчера в ногах валялся, прося взаймы, чем возвращать ему долги. Оттого уже который год изо дня в день отстреливают в России банкиров и богатых людей. По такому верному пути может пойти и Аргентинец, хотя репутация у него доселе по этой части была безупречной. Свои долги всегда возвращал в срок, а по отношению к проигравшим вел себя достойно, если не сказать благородно, московская молва хранила о нем десяток подобных легенд. Впрочем, в том и состоит репутация каталы высокого полета. Но Александр Михайлович любил пословицу: береженого Бог бережет, и за Аргентинцем был устроен жесткий догляд -- поставили на прослушивание его телефон и организовали плотное наружное наблюдение, когда он выходил из дому. Так что постоялец гостиницы "Украина" хорошо знал, как у Аргентинца идут дела и почему он не появляется в Барвихе, он не ошибся в своем прогнозе: денег тот собрал чуть больше четверти от нужного, а значит, оставался один проторенный путь...

Поэтому, когда Александру Михайловичу доложили, что Аргентинец приехал в "Золотой петушок", тот велел "работать" тщательно и не светиться -- с Хавтаном у жильца с шестого этажа были особые счеты. По правде сказать, он несколько обеспокоился: не сошлись ли тут два интереса, -- и срочно послал к ресторану свой "лендровер", начиненный сложной аппаратурой. Но записать разговор в кабинете директора не удалось. Откуда Александру Михайловичу было знать, что Слава Неделин, по кличке Картье, в свое время делал Хавтану не только прослушивающее и просматривающее устройство, но и поставил дорогой защитный экран, потому люди Александра Михайловича остались с носом.

Наткнувшись на совершенную технику по защите стен от прослушивания, наблюдающие доложили об этом Александру Михайловичу, и хозяин "лендровера" велел всем возвращаться на Кутузовский, к дому Аргентинца, занять там исходные позиции и перейти на круглосуточное наблюдение -- операция подходила к завершающему этапу. Человек, сорвавший куш в Барвихе, знал наверняка, зачем Аргентинец приехал к Хавтану, но ему важно было другое -кого нанял Городецкий и какой план они разработали, а главное, где предстоит охота на него: в гостинице, на улице, на трассе или в Барвихе? Если б Хавтан только знал, кого хочет убить Городецкий, он не стал бы искать заказного киллера, а сам бы достал из потайного места пистолет-автомат "айграм", который он все-таки выкупил у Самурая, отправился на охоту за постояльцем гостиницы "Украина" и вряд ли потребовал бы с Аргентинца уплату за свои ритуальные услуги.

Впервые со дня проигрыша и аварии Городецкий спал спокойно. Решение принято, цель ясна, исполнитель есть, и он не терзался сомнениями. Оставалось главное, как и в картах, чтобы не подвела госпожа удача, уж очень у нее капризный, непредсказуемый характер. Живя в волчьем мире, Аргентинец впервые ощутил на своей шкуре гладиаторский закон: или ты, или тебя -- и он вынужден был сделать свой выбор.

Ровно в одиннадцать часов позвонил человек, назвавшийся Жорой, и пригласил куда-нибудь пообедать, а заодно договориться о серьезной пульке на предстоящую субботу-воскресенье -- в общем, Хавтан закрутил карусель. Место встречи Аргентинец обдумал заранее, для этого лучше всего подходила оживленная в этот час Тверская, и он сказал:

-- Хорошо, суббота у меня свободная. А насчет обеда не возражаете? Значит, встретимся через час у старого ресторана "Якорь" у Белорусского вокзала?.. Знаете? Я человек пунктуальный, у меня день расписан по минутам, пожалуйста, не опаздывайте. -- И Аргентинец положил трубку. Все шло как по маслу, и он с удовольствием потер руки, кажется, сегодня госпожа удача встала с любимой ноги.

Об авансе киллеру он не подумал ни вчера, ни с утра и сейчас бросился к тайнику и тут же задумался: а за срочность тоже причитается аванс? В конце концов, деньги вещь щепетильная, и киллеры, по слухам, народ страшно привередливый и капризный, как примадонны, вероятно от избытка заказов и щедрого финансирования. Аргентинец на всякий случай сделал два свертка из стодолларовых купюр: в пять тысяч и в две с половиной тысячи. И сразу поспешил в гараж, выходить из автомобиля он не собирался, лишь на минуту тормознет перед рестораном и заберет исполнителя в машину. Тут, в "саабе", он получит инструкции и деньги, если, конечно, сговорятся.

Молодой человек, лет тридцати -- тридцати пяти, в новомодном просторном кашемировом пальто с ярким шарфом, переминался с ноги на ногу у входа в "Якорь". Еще увидев его издали, Аргентинец подумал: "Если бы за мной был хвост, то не надо иметь семи пядей во лбу или заглядывать в анкету этого "джентльмена", чтобы понять, что парень имел ходку в зону и, возможно, не одну". Об этом убедительно говорили землистый цвет лица, жидкие, посеченные волосы и манеры. Хотя он вроде и не демонстрировал их, а всего лишь пританцовывал на месте тощими ногами, обутыми в модные туфли на тонкой кожаной подошве, не рассчитанные на конец ноября, и время от времени резко зыркал по сторонам -- жесты, повадки зоны он впитал крепко, их никогда, ни под каким костюмом не скроешь. Выходило, что Хавтан прислал серьезного человека, а Аргентинец, как и наметил, подъехал ближе, приоткрыл дверцу и, высунувшись, негромко окликнул:

-- Жора!

В мгновение ока, чего, наверное, делать не следовало, щеголь очутился в машине, и "сааб" рванул по Тверской.

Если бы Городецкий знал, что он как в воду глядел: люди Александра Михайловича, знавшие об этой встрече, еще до приезда Аргентинца вычислили киллера и сделали несколько его снимков, даже успели сообщить об этом шефу, от которого получили строжайший приказ не потерять киллера сегодня из виду, особенно после встречи с Городецким. Оттого за лихо рванувшим вперед белым "саабом" следом сорвались сразу три неприметные "Волги". Они, попеременно отрываясь вперед, повели машину заказчика, и сразу стало ясно, что Аргентинец повез наемного убийцу на место будущего преступления -- в Барвиху.

Хавтановский щеголь представился в машине Борей и без разрешения закурил, чувствовалось, что он продрог. Погода и впрямь была отвратительная: сырая, промозглая, с ветерком, пахнувшим зимой и снегом. Словно читая мысли Аргентинца, молодой человек, попыхивая сигаретой, небрежно сказал: