Смертоносная чаша

здесь. И наконец увидели девушку.

Она стояла на обочине дороги, подняв руку. На улице было довольно темно. Только вдали светил одинокий фонарь с разбитым плафоном. Девушка явно нервничала. Ей не терпелось поскорее поймать машину. Она изредка выбегала на дорогу, вглядываясь в темноту, часто с опаской оглядывалась. Но нас она не могла видеть.

Мы прислонились к забору. Мы слились с густой темнотой. И мы особенно не спешили, зная, что клуб находится в таком чудесном местечке, что машину поймать достаточно трудно.

Наконец, когда нам надоело обниматься с забором, мы медленным шагом направились к девушке, чтобы ее не спугнуть. И нам предоставилась прекрасная возможность разглядеть ее получше.

Она была довольно экстравагантно одета. Широкие, почти матросские штаны, настолько длинные, что касались асфальта. Огромный мужской пиджак, скрывающий хрупкую маленькую фигурку. Широкополая серая шляпа. Что ж, Баба-Яга оказалась хоть в чем-то права: довольно трудно было угадать со спины – парень это или девица. Ее выдавали только длинные черные как смоль волосы. Но бабка не в состоянии была их увидеть со своего наблюдательного пункта.

– Разрешите, мы вас проводим. – Я едва прикоснулся к длинному рукаву, целиком закрывающему кисть руки.

Она резко обернулась. В ее глазах, огромных карих глазах, застыл испуг. Она захлопала густыми, ярко накрашенными ресницами, и я имел честь лицезреть ее вблизи.

Да, издали, в широком, не по размеру костюме в тонкую полосочку, небрежно висящем на ее маленькой, почти подростковой фигурке, она казалась гораздо моложе своих лет. Но сейчас я увидел, что она не так молода. Глубокие складки в уголках ее пухлых, ярко накрашенных губ и мешки под глазами несколько выдавали ее возраст. И все же она была необычайно красива.

Это нельзя было назвать правильной, классической красотой. Пожалуй, слишком большие губы. Пожалуй, нос великоват. А глаза могли бы быть чуть побольше. И все же в ней ощущалась какая-то оригинальность, необычность, сразу бросавшаяся в глаза. Маленькая, аккуратная черная родинка на правой щеке только подчеркивала ее привлекательность. И я уже принимал ее мужской, не по размеру, костюм в узкую серую полосочку, ярко выделяющуюся на темном фоне материи. И эту широкополую серую шляпу, сдвинутую низко на лоб. Эти черные-черные волосы, расползающиеся мелкими завитушками по спине. Я мгновенно определил тип такой женщины. Именно из-за них мужчины теряют головы. И именно их считают роковыми. Они, как правило, умны, неординарны, ироничны. Я вполне оценил вкус Толмачевского. Это и не удивительно. Толмачевский не держит дешевых вещей. Дешевку не покупает.

– Разрешите, мы вас проводим, – повторил я. – Опасно гулять по вечерам таким интересным женщинам.

Она испуганно огляделась и, не заметив никого, нахмурила густые широкие черные брови.

– Действительно, опасно, – усмехнулась девушка, – особенно когда рядом такие опасные парни. – И она особенно выразительно посмотрела на Вано, который почему-то все время невпопад