Забирая дыхание

— Невероятно! Как можно, что какие-то типы бьют всех подряд просто так? Просто так! — Тильда не могла в это поверить.

— Да. Просто так.

— А там не было камер видеонаблюдения, чтобы узнать этих типов?

— Нет. На станции метро нет. Наверное, они об этом знали.

— Ты должен обязательно подать заявление в полицию, — сказал Матиас. Ему хотелось выкурить сигарету, но он сдержался.

— Ладно, так и сделаю. Завтра, может быть. Хотя это ничего не даст. Я не могу описать этих типов, они выглядели так, как выглядят все. Бейсболки, кожаные куртки и джинсы. Конец. Я даже не могу сказать, были это турки или немцы. Потому что «Эй, старик, я тебя уделаю!» на берлинском диалекте может сказать каждый.

— Да, в твоих кругах…

— Ты опять начинаешь, мама!

— И все-таки еще раз… — вмешался Матиас. — Я считаю, что тебе нужно пойти в полицию. Независимо оттого, даст это что-то или нет.

— Ну хорошо, если это сделает тебя счастливым, я пойду. Это был обычный тон Алекса, которого Матиас терпеть не мог. Может быть, другие люди и не обращали на это внимания, но он его чувствовал: этот сладковатый голос, это самодовольство, иногда даже подчеркиваемое легким прищуром. Правда, вот этого сегодня не было, потому что глаза Алекса заплыли. Но он любил насмехаться над отцом, и он презирал его.

— Тебе еще что-то нужно?

— Да.

— Что?

— Чтобы вы оставили меня в покое!

Тильда встала.

— О’кей, мы уходим. Но с ногой в гипсе ты вряд ли сможешь передвигаться. Купить тебе что-нибудь?

— Нет. Я сам разберусь.

Тильда вздохнула. Алекс невероятно упрям! А из-за того, что он отвергает любую помощь, ей приходится беспокоиться о нем постоянно.

— Оставь его, — сказал Матиас. — Мы можем позвонить вечером и узнать, как у него дела.

— Тогда пока.

Матиас и Тильда вышли из квартиры.

И только когда Алекс остался один и смог все обдумать, он понял, что совершенно беззащитен перед отцом Лейлы.

12

Виола удобно устроилась, положив ноги в туфлях на высоченных каблуках на письменный стол рядом с бутылочкой просекко, и пилочкой подправляла маникюр. Она чуть не упала со стула, когда Матиас за несколько минут до одиннадцати вошел в бюро.

— Что случилось? — заикаясь, спросила она, сняла ноги со стола, схватила бокал и попыталась его спрятать, что ей, однако, не удалось. Да в этом и не было необходимости, потому что Матиас уже все равно его заметил.

— Почему ты проснулся… Я имею в виду, почему ты здесь, что случилось? — осторожно спросила она.

— А что здесь празднуют? — Матиас не собирался отвечать на вопрос Виолы. Настроение у него испортилось еще больше. — У тебя что, день рождения?

— Нет! — делано засмеялась Виола. — Просто низкое давление. Игристое — это лекарство для меня, шеф. — Она покачала ногой и с улыбкой посмотрела на него.

Но даже на это Матиас не отреагировал. Только не сегодня, только не после всего, что произошло. Обычно он легко находил общий язык с Виолой. Она была красивой, наивной, делала то, что ей говорили, и, похоже, была вполне довольна своей работой. Если на каком-то мероприятии нужна была, дама, которая сопровождала бы его, Матиас брал ее с собой. Она держалась на заднем плане, без устали улыбалась и не вмешивалась в разговоры. Она была преданна, никогда не напивалась и хорошо танцевала. Матиас умел ценить все это. С Виолой невозможно было вести умные разговоры, но в ее присутствии он никогда не чувствовал себя некомфортно или скованно.

Так что он решил не создавать проблему из-за маленькой бутылочки, прекрасно понимая, что ему просто хочется сорвать на ком-то свое плохое настроение, и сдержался.

— Что нового, Виола?

— Ничего. Не забудь о встрече с Герсфельдом. В пятнадцать часов. Я нашла еще два проекта, которые могут пригодиться. Вот посмотри.

Она пододвинула к нему по столу несколько папок.

Матиас кивнул:

— Спасибо.

Он взял бумаги и отправился в свой кабинет.

Ситуация с Алексом тяжким грузом легла на его душу. Всего полчаса назад он в растерянности стоял рядом с Тильдой на улице перед его квартирой. Он бы с удовольствием выпил с ней кофе, чтобы расспросить об Алексе, потому что она явно поддерживала контакт с сыном, но она отказалась.

— Боже мой, Матиас, о чем ты думаешь? — Она уставилась на него с таким видом, словно он попросил ее слетать вместе с ним на Луну или станцевать обнаженной на Курфюрстендамм. — Сейчас половина одиннадцатого, и мне нужно в магазин! Если мы где-нибудь присядем, это займет часа два. Нет, в другой раз с удовольствием, но сейчас — нет. Позвони мне, если будет желание, и мы вместе сходим в ресторан пообедать.

Матиас молча кивнул, думая, чем бы заняться, а Тильда села в машину и на полном газу рванула с места.

В итоге он поехал в бюро, решив в ближайшие дни поговорить с Алексом. Так больше не могло продолжаться.

Виола, принеся кофе ему в кабинет, улыбнулась и отметила про себя, что шеф даже не прикоснулся к документам, — видимо, его мысли были далеко. Она ничего не сказала и тихонько вышла. Наверное, он еще не совсем проснулся.

Матиас, откинувшись на спинку стула, пытался понять, действительно он когда-то любил Тильду или только придумал это. Он попал в ситуацию, словно в летнюю грозу, которую невозможно было предвидеть. А дождь с грозой и ураган перепутали все, о чем он до этого мечтал. Была ли это действительно любовь, он затруднялся сказать. Любовь распознать нелегко. Это чувство, которое никто никому не мог объяснить.

13

— Матиас, — сказала мать, когда он — а с того времени прошло, между прочим, почти двадцать пять лет! — прохладным июньским утром появился в столовой, — ты можешь сделать мне одолжение?

По тону, которым Генриетта произнесла это, Матиас сразу же понял, что это не вопрос, а приказ. Если он не выполнит ее просьбу, мать неделями будет играть в молчанку, поскольку знает, что он не может этого выносить.

— Конечно, — глухо ответил он, заранее пугаясь того, что должно за этим последовать.

— Через восемь дней, точнее говоря, двадцать четвертого июня, состоится ежегодный летний праздник в замке Бург Лунден. Я была бы рада, если бы ты сопровождал меня. Кстати, я уже дала согласие от нашего с тобой имени. — И она улыбнулась.

Ага, значит, это была шутка. Ей в очередной раз удалось заинтриговать его, потому что Генриетта совершенно точно знала, что Матиас с удовольствием ездил туда с ней и старался не упустить возможности принять участие в празднике.

— Никаких проблем, естественно, я поеду с тобой, — обрадованно пробормотал он, — это само собой разумеется. Но мне понадобится смокинг.

— Если хочешь, завтра пойдем и купим его.

Генриетта была довольна и, прежде чем выйти из комнаты, поцеловала сына в лоб.

Восемь дней — это немного, но этого времени Матиасу хватило, чтобы взять напрокат «Мерседес — 300Е». Новенький, с иголочки смокинг сидел на нем безукоризненно, и он не упустил возможности лично проверить вечернее платье матери. Он остался доволен и пришел к выводу, что она прекрасна.

Через неделю они в «мерседесе» цвета красного вина подъехали к замку Бург Лунден. Матиас получил водительское удостоверение всего лишь семь месяцев назад, но отказался от того, чтобы нанять водителя, и сам управлял дорогим автомобилем.

Он испытывал невероятную гордость и постарался непринужденно и элегантно выйти из машины, чтобы открыть дверь для матери, сидевшей на заднем сиденье справа.

В этот момент прямо позади них остановился «бентли» бежевого цвета, и из машины выскочили двое молодых людей. У одного из них светлые напомаженные волосы были зачесаны назад, у другого же, который выглядел значительно толще брата, волосы были подстрижены настолько коротко, что он производил впечатление чуть ли не лысого.