Смерть заказчика [СИ]

Поскольку трубку собеседник положил, мне осталось сделать тоже самое.

— Вот уж, действительно, — посетовал я, — раззявам Бог не помогает. А я‑то хотел услугу родной милиции оказать.

— Все интересней и интересней, — услышав про фальшивый паспорт Дубова всплеснула ладонями Таня. — Кто же он такой и что ему там понадобилось?

— А вот на этот вопрос, дорогой Ватсон, нам и предстоит ответить, — глубокомысленно изрек я и предложил. — «Баккарди» хочешь?

— Если чуточку, — засмущалась гостья. — Витя, мне же еще в гостиницу надо.

— Какая, к черту гостиница, — возмутился я наполняя бокалы, — когда перед нами во всех своих ужасающих подробностях предстает картина тягчайшего преступления, которое так и вопиет об этом… О необходимости его раскрытия.

Таня смущенно хихикнула.

— Ну, если только из–за необходимости раскрытия, — согласилась она. — А мы его прямо сейчас и раскроем?

— Прямо, может, и не раскроем, но необходимые следственные действия будем предпринимать.

Во–первых, я отправил сообщение на пэйджер Горюнова — дома, в отличие от офиса, телефона у того не было — «Женя, если будешь завтра на работе, сразу позвони Виктору Сковороде». По собственному опыту я знал, что людям творческим, выходной — не выходной.

Во–вторых, позвонил домой Володе Семенову с вопросом работает ли завтра ментовский тир. Помятуя мое обещание дать пострелять из «Эфы» ругаться заспанный Вовка не стал.

— Значит, завтра во второй половине дня и постреляем, — пообещал ему я. — Жди, перезвоню.

— А теперь, Танюша, мы с чистой совестью можем вернуться к этому распроклятому нефтеперегонному заводу, — вновь усаживаясь за «Хайден энд дэнжерс» предложил я, но моя гостья успевшая опустошить первый бокал уже сонно клевала носом.

— Знаете, Витя, — покачала она головой, — я, наверное, спать пойду.

— Тань, давай кофе сделаю. Мне без тебя никак не справиться.

— Так устала сегодня, — жалобно посетовала она. — Игрушка интересная, но я спать хочу.

— Интересная, но я с этим заводом уже полгода мучаюсь, — посетовал я провожая Таню к отведенной ей спальне. — Вроде, по плану действую, как приказано.

— Так они же, спецназовцы ваши… — переступив порог спальни остановилась Таня. — Вы же мне их биографии показывали. Там половина в спецназ пошло, когда были разжалованы или лишены наград за невыполнение приказа. Спокойной ночи.

— Спокойной… — машинально ответил я и оказался перед запертой дверью. Потом вернулся к компьютеру.

Наверное пословица права и устами младенцев, действительно, глаголет истина. Просидев три часа за клавиатурой, наплевав на все и всяческие приказы, я раздолбал проклятый нефтеперегонный завод к чертовой матери. Уснул в эту ночь совершенно счастливым.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

С Горюновым встретились около десяти утра.

— Жень, заказчику своему ты эскиз показывал, на компьютере и распечатку давал посмотреть. Не можешь ее мне на время дать?

— А зачем тебе? — удивился он и выбрал одну бумажку из папки валявшейся сбоку от компьютера.

— Осторожно, — предупредил я, вынимая из кармана полиэтиленовый кулек для образцов. — Не переживай — только из любопытства. Просто хочу узнать, кто он такой, этот Дубов.

На этом утренние следственные действия прекратились, мы с Таней Черновой вернулись домой, а потом я пару часов поводил ее по городским достопримечательностям.

Перед обедом, запершись в нашей с Варькой крохотной лаборатории, я обработал добытую у Горюнова бумажку раствором азотнокислого серебра и поместил под ультрафиолетовую лампу. При виде тут же проступивших темно–коричневых следов гостья моя разохалась и разахалась в таком восхищении, что я возблагодарил Бога за свое неуемное любопытство. Не зря просил Варьку научить меня снимать отпечатки пальцев.

Некоторое время потратил на то, чтобы переснять каждый отпечаток в отдельности при помощи цифровой фотокамеры. Потом еще немного на то, чтобы обработать файлы в компьютере и вывести на печать. Наконец, угостив Таню обедом, позвонил Семенову. Пора было идти в ментовский тир.

С «Эфой» в руках, да еще в обществе дамы Семенов был бесподобен. Патронов я не пожалел и Вовка сегодня превзошел самого себя. Таня визжала и затыкала пальцами уши при каждом выстреле, а когда пальнуть предложили ей самой, замотала головой в неподдельном ужасе.

— Ты мне «пальчики» кое–какие не проверишь? — «промежду прочим» спросил я, когда выходя из тира мы втроем дружно свернули в сторону ближайшего кафе.

— Давай уж, вымогатель, — милостиво согласился тот и продолжил прерванный разговор. — Нет, Танечка, вы не правы. Пистолетом «Эфу» называть ни в коем случае нельзя. Пистолет и револьвер это, две ужасно–ужасно больших, как говорится, разницы.

Под аккомпанемент Вовкиной лекции мы дружно зашагали в сторону недавно открывшейся в центре города пиццерии. Кормили там отлично и совсем не дорого. Цены на пиво, правда, были совсем безбожные.

— Володя, — посреди трапезы Таня проявила вдруг недюжую память, — Виктор вчера рассказывал, как вы на место убийства приехали. А почему вы сразу про «Маузеры» говорить стали? Я думала, из них только в гражданскую войну стреляли.

— А «Маузер» — ХсП, а «Маузер» — ФЕГ! — с места завелся Вовка. — Это же достаточно новые пистолеты, Танечка! Они, правда, под девятимиллиметровый патрон, но масса современного оружия изготовлена и под 7,63 «Маузеровский». Например американский пистолет–пулемет «Генц».

— Штурмовой пистолет, — машинально поправил я. Так Варька называла единственный «Генц», который хранился среди прочего оружия в нашем тайнике за шкафом с «Баккарди».

— То, что у него одна рукоятка еще не значит, что это пистолет, — снисходительно усмехнулся Вовка. — Детективу такие вещи знать полезно.

— И патроны у него сорок пятого калибра «Кольтовские», — рассердился на последнее замечание я. — Отдача, знаешь, какая? Я что, сорок пятый от меньшего не отличу?

— Он четырех разных калибров выпускается, олух ты царя небесного!

— Мальчики, не ссорьтесь, — нахмурилась Таня, но Вовка вдруг переменился в лице и выглядеть стал весьма заинтересованно.

— Погоди–ка, а ты где из «Генца» стрелял?

— Ну… — смешался я и было от чего — не все оружие у нас дома зарегистрировано. — Возила меня Варя в одну организацию, в округе… Подробней не расскажу.

— «Генц-ГА», калибр 45 АКП? — с завистью в голосе уточнил Вовка.

— «Генц-ГС», на дульной части смонтирован глушитель, — описал я то, что Варька иначе, чем штурмовым пистолетом не называла. Впрочем, для нее и «Узи» — штурмовой пистолет.

Семенов глубоко вздохнул.

— Знаешь, Витя, не был бы я женат, отбил бы у тебя Варвару Викентьевну, — признался он.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

— А все таки, «Маузер» тут при чем? — не унялась Таня и после этого. — Сейчас кругом только и слышно, что про ТТ и патроны его. По телевизору, по радио, в газетах. Зачем же вы сразу про «Маузер» спросили?

По тому, как засмущался Вовка, я сразу понял, что вопрос попал в точку. Тут же подумалось, что не зря любой мало–мальски известный детектив таскает за собой простофилю вроде Ватсона или Гастингса. Действительно, один дурак может задать столько вопросов…

— Колись, Вовка, не для печати ведь, — как можно убедительней постарался произнести я. — Ты не интервью даешь. «Гиннеса» хотите по бутылочке?

— Витя, это же дорого, — смущенно пискнула Таня.

— Для друзей ничего не жалко, — «Гиннес», и правда, стоил тут почти сотню за бутылку, но раз пошла такая пьянка.

— «Хвост» за этим пистолетом тянется, — хлебнув пива, признался Семенов. — В Кемерово пол года назад авторитета положили с телохранителем. Очень чисто, очень грамотно. Киллер — профессионал, сразу видно. Ствол старый, изношенный и он патроны «Маузеровские» взял. Диаметр на сотую долю миллиметра больше, так что смысл есть. А вот оружия на месте преступления не нашли.