Золотая рыбка

республики и равновесии сил крупнейших военных держав, США и СССР, если бы

не размягчающая мозги радость. Миновал кризис, получивший название

"карибского", над миром пронеслась гибельная тень смертоносной войны.

Пронеслась и растаяла, как силуэты чаек на фоне заката, как гибкая женщина в

белом одеянии, сидящая у ног Тимоти.

- Мы живы, Синг. Люди, чайки, море... - сказал он, пропуская через легкие

ароматный дым сигары и гладя её жесткие, отливающие синевой волосы.

- Это сделал Тим? - проворковала женщина. - Мне известно, мой Тим помог миру

остаться живым. - И она запела.

Только здесь журчащая речь и протяжные напевы могли так просто сливаться

воедино. А нечто возвышенное, огромное и плотское, живое, соединяться в коктейле

непередаваемого блаженства. Бартон млел. Он нравился себе, ему нравилось все вокруг, о нем пела песню чудеснейшая женщина. Мгновение остановилось, ему не было конца...

С тех опр он возвращал себе тень минувшего, повторяя ритуал: бамбуковый столик,

ром, сигара. Синг давно умерла. Кубинские тюрьмы забиты политзаключенными.

Но радости нет конца. Пусть далек жаркий закат над Карибским морем, а в

кливлендском саду сладко пахнет скошенная соседом трава и толчется в покойном

прозрачном воздухе столбик мошкары. Пусть отсчитывают незримые часы

послдедние сроки - радости нет конца...

Бартон получил сообщение о поступившей на его счет сумме. Пустячок расстрогал

старика. Рэй Берри оказался именно таким малым, как вообразил Тимоти наивным,

отважным и честным. Полина вернулась, чтобы получить благословение на

главное свое дело. Тимоти придумает для девочки отличный бенефис, да и Рэя не

оставит без помощи. Нужен, кому-то очень нужен дряхлеющий "кливлендский

отшельник".

- Не помещаю? - Со стаканом молока появилась в дверях дома Полина. Хороший

вечер... Я просматривала московские новости, глаза устали.

- Садись. И не смотри так удивленно. Одна сигара в два месяца не испортит музыки.

- Такие же курил Берри.

- Мне хотелось подбодрить парня. Знаешь, иногда появляются странные мысли,

непонятно откуда. Решил почему-то, что мои сигары и мой одеколон передадут

парню удачливость Бартона. Нельзя же рассчитывать только на генетических

наследников. Старческие закидоны... Впрочем, я всегда был несколько...

своеобразен.

- А может, сигары и одеколон действительно помогли? Рэй провел дело великолепно.

Словно всю жизнь грабил и шантажировал.

- Странный лексикон. Ты читала политические детективы?

- Извини, Тимоти, я думаю, мы поступили справедливо с этим маньяком. На

редкость гнусный тип.

- Хорошо, что ты не видела пленку, которую прокрутила конкурирующая с мисс ле

Бланк программа... Вот уж мерзость! Теперь эта дама "закопана". Мексиканские

мафиози не удержатся, чтобы не воспользоваться ситуацией. Боюсь, ей придется

подрабатывать в стриптиз-клубе. Посудомойкой.

- Рада за Берри. Значит, он в порядке.

- Он вернул честь и свое имя. По сообщениям, появившимся в средствах массовой

информации, Рэй Берри выпущен из плена, где его держали как заложника. Он

почти национальный герой.

- И совсем не беден. Ты здорово все устроил, учитель..

- У него все будет о'кей. Если снова не влипнет в дурацкую историю, несмотря на мои сигары и одеколон. Есть такая порода людей - "влипалы". На них судьба словно отыгрывается за то, что дарит другим, - проворчал Тимоти.

- Я думала, что доктора мы облапошили очень ловко.

- С точностью до одного доллара! Ты парализовала старого развратника своими

флюидами. У тебя сильное поле, детка... Я очень рассчитывал на это, но сильно

волновался. - Тимоти плеснул себе ещё немного рома. - Все висело на волоске. Вы

оба - непрофессионалы. Появись в неподхдящий момент кто-либо из охраны или

вызови доктор с перепугу полицию, могла бы завариться такая каша! Конечто, всем

бы не поздоровилось, а ты бы ещё долго мечтала о возвращении в Москву. - Тимоти

хитро взглянул на Риту. Она радостно взвизгнула.

- Все готово?!

- Вариант номер один. Увидев тебя, я сразу понял, что вариант номер два не пройдет.

И даже обрадовался. Не стоило портить такую симпатичную мордашку.

- Ты рассчитывал, что я измению лицо?

- Не исключал такой возможности. Женщины обожают всяческие перевоплощения.

А поскольку даже самые прекрасные из них периодически не довольны своей

внешностью, то не упускают случая что-нибудь усовершенствовать.

- Возможно, я когда-нибудь займусь этим. Но не в клинике "Феникс". Подперев

щеки ладонями, Полина преданно смотрела на Тимоти. Она видела его старые

фотографии и могла представить, какой неотразимой привлекательностью обладал

агент Бартон несколько десятилетий назад. Что осталось? Покрасневшие, чуть

слезящиеся глаза, морщины, избороздившие лицо со злобной резкостью,

ежик пегих волос. Почему так беспощадна природа к своим лучшим творениям?

- Похоже, я тебе нравлюсь?

- Полина кивнула. - Но ты ещё не решилась влюбиться.

- Кажется, нет... Я поняла, что тебе интересно, Тимоти. Прощупываешь московские

связи? Я хотела стать женой Глеба Сарычева и думала, что не может быть на свете

другого счастья, другого мужчины... Но потом произошло многое...

- Ты все ещё надеешься вернуть его?

- Не знаю... Порой прошлое уносится далеко, словно было не со мной... А иногда

воспоминания так ярки, будто я рассталась с ним только вчера...

- Понятно, это очень понятно... Пойдем в дом. Уже падает роса. Прихвати-ка

салфетку и бокал, а я позабочусь об остальном.

На экране компьютера светилась эмблема бабочки. Никто не нажимал на кнопки.

Тимоти и Полина молча сидели в полутемной комнате.

- Сформулируй, детка, что ты рассчитываешь получить в результате своих "московских гастролей"? Не хотелось бы разойтись в целях.

Полина задумалась.

- Наверно, слишком многого... Россия живет трудно. Я не политолог, не экономист,

чтобы сделать разумные выводы. Но знаю определенно: таким хищникам, как

свора Писецкого и Красновского, не место в любой стране. Это зараза, высасывающая силы. Особенно стремительно она плодится на слабом, изможденном невзгодами организме.