Золотая рыбка

МИЛА БОЯДЖИЕВА

ЗОЛОТАЯ РЫБКА

Моей свекрови - Нине Федоровне

Глава 1

Едва вынырнув из сна, Полина вспомнила все и блаженно зажмурилась. Ощущение такое, будто прямо на одеяло и подушку, изящно упакованные в лазурный шелк, высыпали охапку свежих ландышей. Пьянящий восторг, томная нега во всем теле - от макушки с растрепанными прядями блестящих пепельных волос, недавно подстриженных у первоклассного мастера, до кончиков пальцев длинной ноги, касающейся резного дерева королевской кровати. Это чувство нельзя комкать: вскакивать, бежать под душ, хвататься за телефон, или прицепиться мыслями к чему-нибудь деловому, серьезному.

Надо медленно дегустировать наслаждение, плавно перебираясь от мелких объектов удовольствия к центру - главному предмету всеобъемлющего торжества. Делать это необходимо очень осторожно, вдумчиво, стараясь не расплескать ни капельки.

"В замке был веселый бал,

Музыканты пели.

Ветерок в саду качал

Легкие качели.

В замке, в сладостном бреду,

Пела, пела скрипка.

А в саду была в пруду

Золотая рыбка...",

звенела в голове детская песенка. И дальше, дальше, под тоненькое пиликанье скрипки. Не важно, что её слова сочинил сын русского помещика Константин Бальмонт, умерший в эмигрантской нищете где-то под Парижем. А гитарный аккомпанемент, наигранный отцом, похож на считалочку - весел, прост и привязчив. Главное:

"Взор ко взору шепчет "Жду!"

Так светло и зыбко.

Оттого, что там в пруду

Золотая рыбка..."

"Это я, я... Это - моя жизнь" - Полина медленно оглядела спальню. Сквозь голубовато-перламутровый узор трехслойных занавесей в комнату проникал таинственный глубоководный свет. У самого стекла сильно присборенная дымка полупрозрачного шелка, над ней - плотный в серебряных "французских" лилиях штоф, прихваченный по краям тяжелыми кистями, а сверху - синяя атласная драпировка ламбрекенов. - Потрясное окно! Смотреть на него и смотреть. Композиция занавесей составлена по принципу большого туалета от роскошного к интимному, от чувственного полумрака до яркого света праздника.

Не стоит огорчаться, что солнца сегодня нет и что до весны почти три месяца. Надо просто лежать и смотреть, слегка лаская ладонями приятную прохладу постельного белья, безукоризненно стильного и соответствующего облачению окна, вдыхать аромат гиацинтов, призрачно белеющих в корзине на туалетном столике.

Сам столик, вазу, флакончики, обои, массивные очертания гардероба с озерной гладью зеркала, прозрачный хрусталь люстры тоже надлежит разглядывать долго, осторожно, словно вытаскивая из коробки с подарками всяческие очаровательные сюрпризы.

"Я всегда хотел, чтобы у меня было все самое лучшее", - сказал Полине Глеб, приведя её в свой дом, и посмотрел строго и значительно. Стало ясно это не комплимент, не пустяшное хвастовство. Это - смысл жизни, за который он будет сражаться с бульдожьей яростью, до последнего дыхания.

Полина сладко потянулась, провела руками от плечей к бедрам... Сегодня она спала одна и могла побаловать себя ночной сорочкой. Даже сквозь сон чувствовались кружева на груди, ласкающее прикосновение английского батиста - невесомого, нежного и совершенно не мнущегося.

Что толку в этих занавесях на окне хрущобы, нужен ли английский батист на заплатанных простынях? Как выглядит золотая рыбка в эмалированном ведре? Глупости! Глеб прав - человек должен стремиться к комфорту, к окружению первоклассных вещей. Они дают уверенность в себе, ощущение силы и радости, наделяют милосердием и любовью ко всему сущему.

"Мне двадцать пять, - думала Полина. - Если надо, могу выглядеть как старшеклассница. Рост 170, с весом все в порядке без диеты и шейпинга. Глаза фантастические. Волосы так и хочется перебирать - плотные и шелковистые. Ни одного прыща, ни единого больного зуба, и все анализы в полном порядке. Впереди длинная, расцветающая с пышной щедростью жизнь, впереди такие удовольствия, что хочется орать во все горло: "Спа-си-бо!"

Разве можно поверить, что всего полгода назад длинная, нескладная, она чувствовала себя затравленным зверенышем, взирая на окружающее с угрюмой недоверчивостью. Полина не верила ни себе, ни другим. Упоминание самого слова "счастье" вызывало тошнотворную реакцию, вроде лозунгов разнообразных культовых сект, обещающих блаженство и просветление.

"И почему всегда уверяют, что полное счастье недостижимо? Да вот оно тут - полное! Если, конечно, постараться не думать о голодных пенсионерах, брошенных детях, обитателях больниц и психушек... Если сосредоточиться только на себе - то лучше не бывает. Взаимная любовь с человеком уважаемым, щедрым, холостым, готовым бросить мир к твоим ногам и, между прочим, вкалывающим без продыха для того, чтобы гражданам его многострадальной родины жилось лучше, - тем же старухам и сиротам... И богатство это - не ворованное, полученное в трудах и заботах", - Полина поднялась, вытянулась на цыпочках перед высоким окном, ощущая мягкость ковра босыми ступнями, хвойную свежесть пропущенного через кондиционер воздуха и краем глаза ловя вереницу своих отражений, разбегающихся в зеркалах.

"Это я. Я! Полина, Поленька, Лина. - Произнесла она строго, словно заклинание, отпугивая подкрадывающиеся со всех сторон сомнения. - Я счастлива, счастлива, счастлива..."

Теперь душ в новенькой кабине, подсвеченной розовыми лампочками. Так задумал Глеб. В ванной комнате сумрачно от коричневого с золотыми прожилками кафеля, но спрятанные светильники насыщают воздух теплой, солнечной негой. Ничего общего с холодной белизной лабораторий или анатомичек, которые всегда мерещились Рите в отблесках мертвенного неона на голубоватой или белой плитке.

Мурлыча под частыми упругими струями песенку о золотой рыбке, Полина жмурилась от наслаждения, потом, в банном халате вдумчиво обошла свои владения - просторную трехкомнатную квартиру, сохранившую запах недавнего евроремонта. Все здесь дорогое, с иголочки, но не напыщенно-барское, вопиющее о затраченных средствах и желании произвести броский эффект, а сдержанно-стильное, отличающаяся хорошим вкусом. С такими вещами хочется сосуществовать в закадычной дружбе, разделяя их приятнейшую компанию.