Наследство Скарлатти

атился левой рукой за плечо, а Кэнфилд изо всех сил врезал ему ногой по шее. Носок его лакированного ботинка в кровь разбил загривок, упрятанный под шелковым чулком. Но гигант ринулся на Кэнфилда с колен, словно футбольный защитник, пытающийся остановить нападающего соперника. Кэнфилд снова выстрелил – на этот раз пуля вошла в могучую спину. Гигант бился в агонии.

Кэнфилд потянул шелковую маску, и в это мгновение противник его, собрав последние силы, левой рукой притиснул Кэнфилда к переборке. Кэнфилд отчаянно отбивался.

При этом рукав свитера задрался, и на белой манжете рубашки Кэнфилд увидел запонку – ту самую красно-черную запонку. Теперь он понял! Противник отпустил его и корчился на полу от боли. Кэнфилд дрожащей рукой направил револьвер на коленную чашечку гостя, но выстрелить не успел – тот привстал и вновь навалился на него всей своей огромной массой. Кэнфилд снова выстрелил – на этот раз пуля угодила в живот.

Чарльз Бутройд снова рухнул.

Мэтью Кэнфилд взглянул на Элизабет – она тянулась к телефону. Одним прыжком он вышиб трубку у нее из рук.

– Прошу вас! Я знаю, что делаю!

– Вы уверены?

– Да! Поверьте мне!

– Господи! Смотрите!

Кэнфилд развернулся – огромный кулак Бутройда уже был занесен над ним. Бутройд промахнулся и рухнул на постель. Кэнфилд помог Элизабет проворно слезть с кровати и вновь наставил на него револьвер.

– Прекрати или следующую пулю я всажу тебе между глаз! – крикнул он и тут же вспомнил, что был единственным из всех сотрудников «Группы 20», кто два раза подряд заваливал экзамен на точность стрельбы.

В глазах у Чарльза Бутройда потемнело от боли, но сознание его работало четко. Господи, он должен во что бы то ни стало добраться до каюты. Жена сообразит, что надо делать, она заплатит корабельному врачу, тот будет молчать! Те же, кто послал его, должны понять, что всему есть предел, всему! Он и так уже наказан.

В горле клокотала кровь, он задыхался. В последнем, неимоверном усилии попытался приподняться и оперся руками о матрас.

– Не пытайся встать! Отвечай, слышишь? – крикнул Кэнфилд.

– Что?.. Что?.. – хрипел Бутройд.

– Где Скарлетт? – Кэнфилд понимал, что время работает против него – в любую секунду гигант мог отключиться.

– Не знаю.

– Он жив?

– Кто?

– Черт побери, ты знаешь кто! Скарлетт! Ее сын!

И тут Бутройд совершил невозможное: ухватившись обеими руками за матрас, он собрал остатки всей своей мощи и сдернул его с постели. Кэнфилд успел лишь заметить, как огромный матрас летит на него и Элизабет и на этом матрасе – туша Бутройда. Кэнфилд выстрелил, но угодил в потолок, а Бутройд, оттолкнувшись от них, зажатых матрасом, поволок свое израненное тело прочь, прочь из этой каюты. Кровь заливала ему лицо, он на ходу стянул чулок.

Элизабет Скарлатти сидела на полу, обхватив руками лодыжку.

– Кажется, у меня сломана нога!

Кэнфилд хотел броситься вслед за Бутройдом, но не мог оставить старую женщину – тогда она непременно вызовет полицию.

– Я оттащу вас на