Воскрешение из мертвых (илл. Л. Гольдберга) 1974г.

— В связи с новой попытка проникнуть к мантия Земли, это сейчас очен интересуйт наш читатель. Вы знаете, конейшн, о наш первый неудача?

— Вам тогда удалось просверлить лишь двести метров океанского дна?

— Да, был большой шум, большой реклама, но до верхний мантия оставался еще четыре тысяча восемьсот метров,- вздыхает Диббль.- Да и нелегкий это дело. Мы опускаль буровые трубы сквозь четыре километра вода. А ведь это океан! Разве гидролокаторы могли удержать наш буровой установка во время шторм? Один наш бур, армированный алмазами, сломался и погиб. Фирма, финансировавший эта работа, не захотел больше рисковать!

Диббль становится очень серьезным. Не замечает даже, что потухла сигара. Кончик ее оброс толстым слоем сизого пепла, вот-вот готового осыпаться на пол. Алексей пододвигает Дибблю пепельницу.

— Но теперь мы возобновляйт наша попытка добраться до верхний мантия и будем бурить уже не с корабль, а с подводной лодка. А вы будет вскрывайт земная кора не под океан, а под континент? И ваши буры должны пройти больше тридцать пять километров гранит и базальт? О, это грандиозно!

— Да, мы будем бурить сверхглубокие скважины в Прикаспии, на Урале, в Карелии и в Закавказье. Вскроем осадочный слой на материковой равнине и у подножия горных хребтов. Узнаем структуру коры там, где она уже постарела, и там, где еще идет рождение гор. У нас есть специальные вещества, которые размягчают породы и помогут бурению. А о том, какие препятствия будут преодолевать буры, донесут исследователям электронные приборы.

— И все это будет в ваш роман? — спрашивает Диббль.

— Зачем же такую прозу в фантастический роман? — удивляется Алексей Русин.- Все это уже есть на самом деле. В романе я буду изучать тайны ядра нашей планеты из космоса. Что мы знаем, например, о форме нашей планеты? То, что она не шар, известно еще из расчетов Ньютона. А какова более точная геометрическая фигура Земли, до сих пор еще окончательно не установлено, хотя теперь эту задачу решают уже не астрономы и геодезисты, а искусственные спутники Земли.

— В изучении наша планета с помощью космос вы разве имейт в виду только спутник?

— Почему же? И в более широком смысле тоже. Я имею в виду изучение нашей Земли и по аналогии ее с другими планетами Солнечной системы.

— Ну, а как с помощью космос доберетесь вы до тайна ядра наша планета?

— Придется пофантазировать,- улыбается Алексей.- Вы ведь знаете, что между Марсом и Юпитером существовала когда-то еще одна планета?

— Теперь, после находка транзистор в метеорите, упавшем в Калифорния, в этом не может быть никакой сомнений! — оживляется Диббль.- Его нашли неподалеку от город Чико, на берегу река Сакраменто.

— Ну, тем более! Нам неизвестно, в результате какой катастрофы погиб Фаэтон, но если бы с помощью космических ракет удалось исследовать все его осколки-астероиды, то по химическому анализу их вещества можно было бы установить всю структуру бывшей планеты. В том числе и ее ядро. А по аналогии…

— Простите, мистер Русин, но я в этом не уверен,- энергично качает головой Диббль и даже встает со своего места.- Что нам известно о земном? Что оно железное? Но ведь это одно лишь сапазишн… предположение. Зато температура его — три тысяча градусов — не вызывайт сомнений. Нет больших расхождений и в оценка давления внутри ядра. Это примерно три с половиной миллиона атмосфер. Правильно, да? В каком же тогда состоянии там вещество? Разве вы не знайт, что достаточно одного миллиона атмосфер, чтобы разрушить все электронные оболочки в атомах? Но когда этот давление и температура был снят, а он не мог быть не снят, раз планета разлетелся на куски… Правильно, да? Что тогда стало с веществом ядра, а? Разве он мог остаться в тот же самый состояний? Вне всяких сомнений, это уже совсем иной вещество! Он такой же, как в железных метеоритах. Правильно, да? А надо как-то узнайт, какой же ядро внутри живой планета,- продолжает Диббль.- Да, я не оговорился, именно живой планета!

— Я понимаю вас, мистер.Диббль. Ее, конечно, можно так назвать, а ядро — это, может быть, ее сердце.

— Да, правильно, сердце! Один наш американский фантаст сочинил жуткий роман — «Реквием». Он описал в нем, как в результат термоядерный война произошел инфаркт такого сердца одной планета.

— А я не верю, чтобы планета могла разорваться в результате термоядерной войны,- качает головой Алексей.- Скорее, она может погибнуть от чрезмерного любопытства разумных существ.

— Вы думайт, что мы можем доковыряться до этого в ее недрах? — смеется Диббль.- Если ей не страшен титанический сила землетрясений и извержений, что тогда для нее наши буровые, пусть даже самые сверхглубокие? Нет,’пусть уж лучше разумный существа соревнуются в разгадках тайна космоса и недр своей планета, чем в производстве термоядерный бомба.

— Я тоже за это.

— О, я не сомневался! Наш журнал очен поощряет такой соревнований. И когда вы напишете свой роман, пропагандирующий подобная идея, мы охотно будем напечатать такой советский пропаганда.- Он весело смеется и протягивает Алексею руку: -Ну, мне пора! Я и так отнял у вас слишком много время. Но я очен рад, что познакомился с вами. Когда будете в Штатах, обязательно заходите ко мне в гости. Вот вам мой визитный карточка с адресом. И я, и мой жена будет очен рад. Но прежде чем уйти, я хотел бы задать вам еще один вопрос.

— Пожалуйста, мистер Диббль.

— Вы ведь не думаете, что тайна земного ядра можно разгадать одним только сверхглубоким бурением?

— Да, я не думаю, чтобы этого было достаточно.

— Что же тогда? Может быть, прощупать земное ядро каким-нибудь локатором, как Луну и Венеру, а?

— Но ведь никакой оптический луч, даже луч квантового генератора…

— Да, конейшн! — живо перебивает его Диббль.- Ну, а если луч нейтрино?

— Нейтрино?

— Да, нейтрино. Сейчас много пишут о нейтринных телескопах. И у вас и у нас тоже.

— Но ведь для нейтрино прозрачна не только наша планета, но и само Солнце. Вы же знаете, что нейтрино почти не взаимодействует ни с каким веществом.

— Да, это так. И все-таки наши ученые предполагайт, что именно нейтрино — тот инструмент, с помощью которого можно проникайт в тайна ядра наш планета. Ну, извините, когда-нибудь я должен все-таки уйти! До свидания!

Он простодушно посмеивается и снова крепко жмет руку Алексея.

— И не провожайте меня, пожалуйста, я сам доберусь до своей гостиница.

Он уже стоит у самых дверей и, будто совсем уже между прочим, задает Алексею еще один вопрос:

— А вы разве не знакомы с работами ваш профессор Кречетов?

— Нет, не знаком.

— А ведь именно он у вас экспериментирует с нейтрино.

— Крупнейший специалист по нейтрино у нас академик Понтекорво.

— Да, но именно профессор Кречетов с помощью нейтрино пытается разгадать тайну земного ядра.

— В первый раз слышу об этом.

— Ну, тогда, значит, профессор этот очен у вас засекречен,- посмеивается Диббль.

13

Диббль мог и пошутить, говоря о засекреченности Кречетова — отец уверяет ведь, что профессор не ведет никаких секретных исследований. Однако последние слова Диббля все-таки настораживают Алексея.

Весь день сегодня он ни о чем не может спокойно думать, а когда приходит с работы Василий Васильевич, спрашивает его:

— Тебе не известно, папа, такое имя — Джордж Диббль?

— Нет, впервые слышу. А кто он такой?

— Корреспондент американского научно-популярного журнала. Был у меня сегодня, интересовался моей повестью. И вот что меня удивило: ему откуда-то известно, над чем работает профессор Кречетов. Разве об этом публиковалось что-нибудь?

— Что-то, кажется, было в начале года,- припоминает Василий Васильевич.- Какая-то краткая информация в одном из вестников Академии наук. А почему это так тебя встревожило?

— Мне показалось странным, что Диббль почему-то считает профессора Кречетова засекреченным,- после небольшой заминки отвечает Алексей.