Роковые деньги

- Я предупреждал вас, Гудвин, - нервно заговорил он, - чтобы вы не вздумали играть в кошки-мышки с секретной службой. Вы не послушались. Оказывается, в ту самую минуту, когда я спрашивал вас, была ли у вас Хетти Эннис, она болтала с Вулфом. Вы только что это признали. Таким образом, вы утаили важные сведения от федерального агента, находившегося при исполнении своих служебных обязанностей, и теперь ответите за это по всей строгости!

- Я отвечу немедленно, - заверил я. - С какой стати я должен был вам хоть что-то рассказывать? Никаких ордеров вы мне не предъявляли. Инспектор Кремер - иное дело, ему я отвечать обязан. Мы с мисс Эннис обнаружили в её доме труп, инспектор Кремер должен найти убийцу, а я вполне допускаю, что между убийством и свертком, который мисс Эннис оставила в доме мистера Вулфа, может существовать какая-то связь. Вот почему я так подробно отвечаю на его вопросы. В отношении вас я никаких обязательств не имею. Впрочем, попытать счастья вам не возбраняется.

Я, конечно, здорово рисковал. С другой стороны, рано или поздно меня все равно спросили бы о том, знал ли я про фальшивку, так что лучше было подстраховаться. Однако Лич только посмотрел на Кремера, и тот возобновил допрос.

Без двадцати четыре, когда полицейский по фамилии Каллахан вошел в кухню и сказал, что меня хочет видеть инспектор, я решил, что мое время пришло и мне зададут тот самый вопрос, однако увидев физиономию Кремера, я понял, что ошибаюсь. Кремер жевал сигару - занятие, которому он предается, когда перспективы ему не улыбаются. Рядом с ним, в комнате Делла, сидели лейтенант Роуклифф и ещё какой-то шпик. Лич отсутствовал. Кремер явно нервничал. Вынул изо рта сигару, затем вставил её обратно и рявкнул:

- Нам нужна твоя помощь, Гудвин!

- Всегда к вашим услугам, - нежно проворковал я.

- Угу, - буркнул он отнюдь не тем тоном, которым просят об одолжении. - Это ты сказал Эннис, чтобы она заперлась у себя в комнате?

- Нет. Я вам выложил все, как на духу.

- Угу. - Он вынул сигару. - Она нам не отпирает. И отвечать отказывается. Я бы не хотел без крайней нужды ломать дверь. Она ваша клиентка и должна послушать, если ты прикажешь впустить нас.

- Она вовсе не наша клиентка.

- Пусть так, но она откроет, если ты её попросишь?

- Возможно.

- О'кей, попроси.

Я позволил себе ухмыльнуться.

- Нет, так не пойдет, инспектор, здесь нужны другие методы. Я готов попытать счастья лишь в том случае, если в коридоре кроме меня не будет ни души, а дверь в эту комнату будет закрыта. Тогда я объясню Хетти, что происходит. Видите ли, у неё зуб на всех полицейских. В свое время какой-то полицейский пристрелил её отца.

- Да, пятнадцать лет назад. И - урезонить её никак невозможно?

- Нет.

- Но ведь она должна понимать, что мы высадим дверь, если понадобится. Передай ей это.

- Непременно. При условии, что вы соблюдете все наши договоренности. А то ведь у Роуклиффа только мозгов не хватает, а на ноги он быстр.

- Давай без колкостей! - строго осадил меня Кремер и снова воткнул себе в пасть сигару.

Я кивнул, вышел в коридор, закрыл за собой дверь, прошагал к комнате Хетти Эннис и позвал:

- Это я, Шпендрик Гудвин! Я один. Впустите меня. Я хочу вам кое-что сказать.

Послышались шаги, а затем её голос:

- Где они?

- Все ещё в доме, но на безопасном расстоянии. Не бойтесь, я не штрейкбрехер.

Заскрежетал засов, и дверь распахнулась. Я вошел, закрыл дверь и задвинул засов. Шторы были опущены, а люстра горела. В руке Хетти держала журнал.

- Мог бы хоть что-нибудь поесть принести, - проворчала она. - Я ведь даже не обедала. Толку от тебя, как от козла молока.

Я укоризненно воззрился на нее.

- Вы уже второй раз твердите, что я ни на что не годен, - сказал я. Давайте выясним это раз и навсегда. Если от меня нет толку, зачем вы тогда меня впустили?

- Я думала, ты мне пожрать принесешь. Ты уж не обижайся, у меня что на уме, то и на языке. Есть уж больно хочется.

- Ладно, прощаю. Тем более, что на самом деле я необычайно полезный. В противном случае, стал бы я предупреждать вас, что они собираются высадить дверь и вломиться?

- Ну нет, это они не посмеют, - нахмурилась Хетти.

- Почему?

- Потому что знают, что я их тут же перестреляю, как куропаток.

Я огляделся по сторонам. Массивная старинная кровать из ореха, старинное же бюро резного дерева, шкаф, комод, стулья, развешанные по стенам фотографии каких-то мужчин и женщин - актеров, должно быть.

- А из чего вы собираетесь стрелять? - осведомился я. - Из ножки кровати?

- Неважно, - хмыкнула она. - Пистолета у меня, правда, нет, но ведь они-то этого не знают.

Я окинул её восхищенным взглядом и сказал:

- Понятно. Могу я спросить позволения называть вас Хетти?

- Нет. По крайней мере до тех пор, пока я не разберусь, что тут творится.

- Очень хорошо, мисс Эннис. Полицейский инспектор по фамилии Кремер велел мне передать вам, что они собираются вломиться силой. Им вполне по силам свершить это, не подставляясь под ваши пули, так уж они обучены. Вот и все, что мне поручили вам сказать, однако от себя хочу добавить, что, ворвавшись к вам, они потом увезут вас в участок и задержат как важного свидетеля. Они расследуют убийство, которое случилось в вашем доме, а вы одна из подозреваемых. Если же вы их впустите и ответите на вопросы, то вас скорее всего не увезут, и вы будете ночевать не в камере, а в собственной постели.

Она нахмурилась.

- Ты говоришь - я подозреваемая?

- Несомненно. Что вам стоило прикончить Тамми, когда вы вернулись домой пришивать пуговицу?

- Как, и ты меня подозреваешь?

- Нет, конечно. Пусть от меня и впрямь толку, как с козла молока, но я ещё не придурок.

Хетти поджала губы.

- Им придется нести меня на руках.

- Это они заспросто. Их тут полным-полно, и у каждого с собой наручники.

- Да, пусть меня закуют в кандалы. - Она наклонила голову набок. Прядь седых волос сползла на глаза, но Хетти не потрудилась её поправить. Ладно, Шпендрик, твоя взяла. Я никогда прежде не прибегала к услугам сышика, но теперь, видно, пора. Что я должна подписать?

- Какого сыщика вы нанимаете, мисс Эннис?

- Тебя, кого же еще. Можешь звать меня Хетти.