Двойная осторожность

Он недоверчиво уставился в дуло. Я щелкнул затвором. Был шанс, что он догадается, что я никогда не вожу оружие заряженным; но, с другой стороны, если он сам возит свой пистолет заряженным, может, и не догадаться.

— Брось оружие! — скомандовал я. — Если ты выстрелишь в меня, я пристрелю вас обоих. Можешь поверить мне на слово. Я стреляю без промаха.

Если хвастаться вообще стоит, то сейчас было самое время.

Человек с пистолетом заколебался. Его сообщник явно испугаются. Винтовка вообще выглядит весьма устрашающе. Глушитель медленно начал опускаться, и наконец пистолет с глухим стуком упал на ковер. Я кожей чувствовал, как разъярен мой противник.

— Подтолкни его ногой сюда, — сказал я. — И поаккуратнее.

Он злобно пнул пистолет ногой. Теперь оружие лежало между нами, недостаточно близко, чтобы я мог его поднять, но и противнику моему было до него не дотянуться.

— Хорошо, — сказал я. — Теперь слушай. Кассет у меня нет. Я одолжил их другому человеку, потому что думал, что там музыка. Откуда мне было знать, что там программы? Если хочешь получить их обратно, тебе придется подождать, пока мне их вернут. Человек, которому я их одолжил, уехал на выходные, и я не смогу его найти. Ты можешь их получить без всяких дурацких представлений, но тебе придется подождать. Оставь мне адрес, я их тебе перешлю. Мне совсем не хочется с тобой связываться. Кассеты эти мне даром не нужны, и я не желаю знать, зачем они понадобились тебе. Я просто не хочу, чтобы ты тревожил меня... и мою жену. Понял?

— Угу.

— Так куда их отправить?

Глаза его сузились.

— И с тебя два фунта, — сказал я, — на почтовые расходы.

Эта обыденная деталь, похоже, его убедила. Он хмуро вытащил из кармана два фунта и бросил их на пол.

— На главный почтамт Кембриджа, — сказал он. — До востребования.

— А на чье имя? — спросил я.

— Дерри.

— Ладно, — кивнул я. Обидно, однако, что он дал мое собственное имя. Из любого другого можно было бы извлечь какую-то полезную информацию... — А теперь убирайтесь.

Оба уставились на пистолет, валявшийся на ковре.

— Ждите на улице, — сказал я. — Я его выброшу в окно. И не вздумайте возвращаться.

Они направились к двери, косясь на провожавший их ствол винтовки. Я вышел вслед за ними в прихожую. Прежде, чем они открыли входную дверь и вышли, захлопнув ее за собой, я был вознагражден двумя злобными и беспомощными взглядами.

Я вернулся в гостиную, подобрал с пола «Вальтер», открыл магазин и вытряхнул патроны в пепельницу. Потом отвинтил от дула глушитель и открыл окно.

Эти двое стояли на мостовой и злобно глядели на дом. От дома их отделяло двадцать футов газона. Я забросил пистолет в куст шиповника рядом с ними. Когда подручный достал из куста пистолет — хорошенько ободравшись, — я бросил туда же глушитель.

Обнаружив, что патронов в магазине нет, главный на прощание выпалил в меня ругательством.

— Если ты их не пришлешь, мы вернемся!

— На той неделе получите. И не попадайтесь мне на дороге!

Я решительно захлопнул окно и проводил взглядом их удаляющиеся фигуры, окаменевшие от унижения.

«О господи, — подумал я, — что там у Питера за программы такие?»

Глава 4

— Сара, — спросил я, — кто узнавал у тебя насчет компьютерных программ?

— Что? — голос ее звучал смутно. Она была всего в сотне миль, и все же в совершенно другом мире.

— Кто-то узнавал у тебя насчет записей, — терпеливо повторил я.

— А-а, ты имеешь в виду кассеты?

— Да, — я изо всех сил старался, чтобы голос мой звучал спокойно, не выдавая обуревавшей меня мрачности.

— Но ты же еще не мог получить его письма! — удивилась Сара. — Он только сегодня приходил.

— Кто это был? — спросил я.

— Ну, позвонил и зашел, — сказала Сара. — Телефон, должно быть, в справочной узнал.

— Сара...

— Кто это был? Понятия не имею. Он имеет какое-то отношение к работе Питера...

— А что за человек?

— Что ты имеешь в виду? Просто человек. Средних лет, седой, довольно толстый...

Сара, как и многие от природы худощавые люди, считала полноту чемто вроде греха.

— Повтори, что он сказал, — настаивал я.

— Ну, если это тебе так важно... Он выразил соболезнования по поводу гибели Питера. Сказал, что Питер взял на дом работу, которую делал для их фирмы, и что это могут быть либо рукописные наброски, либо кассеты. Сказал, что фирма была бы рада получить их обратно, потому что им придется передать эту работу другому сотруднику.

Все это выглядело куда цивилизованнее, чем громилы, размахивающие пистолетом.

— А потом?

— Ну, Донна сказала, что не знает, где что у Питера лежит, хотя она знала, что он действительно над чем-то работал дома. Она заглянула в несколько шкафов и ящиков и нашла в баре, между джином и «Чинзано», эти три кассеты, без коробок. Тебе не скучно про все это слушать?

Голос ее звучал чрезвычайно любезно. Похоже, она надеялась, что мне надоело. Но я с пылом ответил:

— Нет-нет, что ты! Пожалуйста, рассказывай дальше!

Я почти увидел, как она пожала плечами на том конце провода.

— Ну, Донна отдала их тому человеку. Он очень обрадовался, потом посмотрел на них повнимательнее и сказал, что это всего лишь музыкальные записи. И попросил поискать еще.

— И тогда ты либо Донна вспомнили...

— Я вспомнила, — подтвердила Сара. — Мы обе видели, как Питер давал тебе те кассеты. Должно быть, он их перепутал и по ошибке отдал тебе свои рабочие кассеты, которые принадлежат его фирме. Его фирме...

— Этот человек не назвал себя? — спросил я.

— Назвал. Он представился, когда пришел. Но он произнес свое имя неразборчиво, и я его тут же забыла — знаешь ведь, как это бывает. А зачем тебе? Разве он не представился, когда звонил?

— И визитной карточки не оставил?

— Ты хочешь сказать, что не спросила у него адрес? — раздраженно воскликнула Сара. — Погоди минуту, сейчас спрошу Донну...

Она положила трубку на стол, и я услышал, как она обращается к Донне.

Интересно, почему я не рассказал ей, что за гости у меня побывали? Наверно, потому, что Сара немедленно примется уговаривать меня заявить в полицию. А с полицией я дела иметь не хотел. Там могли косо посмотреть на то, что я размахивал в доме винтовкой. Иди доказывай, что она была не заряжена. Винтовка не входит в категорию вещей, которые домовладелец имеет право использовать для обороны своего владения. Пуля из «маузера» калибра 7,62 не ограничится тем, что разобьет вазочку и застрянет в штукатурке — она пройдет сквозь стену и убьет соседа, гуляющего с собачкой.

Лишиться сертификата на хранение оружия куда проще, чем его получить.

Сара вернулась к телефону.

— Джонатан!

— Да?

Она зачитала полный адрес фирмы Питера в Норидже и номер телефона.

— Все? — спросила она.

— Да, все, только... с вами там все в порядке?

— Со мной — да, спасибо. Донне очень плохо. Но я справляюсь.

Мы попрощались, как обычно: холодно, почти официально, убийственно вежливо.

На следующий день долг снова привел меня в Бисли. Долг, беспокойство и невеселые перспективы. Я стрелял лучше и меньше думал о Питере. Когда начало темнеть, я вернулся домой и сел проверять свои вечные тетрадки; а в понедельник Тед Питтс сказал, что еще не успел ничего сделать с моими программами, но если я сумею задержаться после четырех, то мы сможем вместе сходить в компьютерный класс и посмотреть их.

Когда я присоединился к Теду, он уже вовсю трудился в маленькой комнатушке, которая благодаря своим тускло-кремовым стенам и обшарпанному полу выглядела всеобщей бедной родственницей. Под потолком висела одинокая лампочка без абажура, а два деревянных стула явно были списанными. Большую часть комнаты занимали два неописуемых стола, а на них громоздились не внушающие особого доверия машины, стоившие небольшое состояние. Я мягко поинтересовался у Теда, почему он мирится с такими условиями.