Такой вот день

Старк Ричард (Уэстлейк Дональд)

Такой вот день

Дональд Уэстлейк

Такой вот день...

Перевел с англ. А. Шаров

Гарри вернулся в гостиницу, когда я уже застегивал клапан кобуры под левой рукой.

- Брось это, Ральф, - сказал он.

- Бросить? - переспросил я. - Как это - бросить?

Он снял пальто и швырнул его на кровать.

- Банк закрыт.

- Не может быть, - ответил я. - Ведь нынче вторник.

- Еще как может, - сообщил Гарри, потом достал из кобуры свой пистолет и отправил следом за пальто на кровать. - Очень даже может. Все может быть закрыто, поскольку сегодня - день Гриффина.

- День чего?

- Гриффина, - втолковал мне он, стянул кобуру с портупеей и тоже швырнул на кровать. - День Кенни Гриффина.

- Ладно, сдаюсь, - сказал я. - Что такое "кенни гриффин"?

- Это астронавт, - ответил Гарри, расстегнув ворот сорочки, и плюхнулся на кровать сам. - Он родился и вырос в этом городишке. Сегодня он сюда возвращается, и горожане устраивают в его честь торжественное шествие.

- Перед банком?

- Какая разница? - Гарри вытащил из-под себя пистолет, поправил подушку и закрыл глаза. - Банк все равно не работает.

Я склонил голову набок и услышал далекие звуки оркестра.

- Очень мило с их стороны.

- Они хотят вручить ему ключи от города, - добавил Гарри.

- Очень мило.

- Речи, детишки с цветами и все такое.

- Это так мило, что меня просто мутит.

- Но он побывал на луне, - подчеркнул Гарри.

- Вот и сидел бы там! - рявкнул я.

- Завтра все сделаем.

- Знаю, - ответил я. - Но все равно досадно.

Происходящее раздражало меня куда больше, чем Гарри, потому что план операции составлял именно я. А я ненавижу, когда что-то срывается, или план приходится менять, пусть и самую малость. Например, наметить работу на вторник, а делать её в среду. Совсем маленькое изменение, не имеющее, в общем-то, никакого значения, но нам придется проторчать в этой дыре лишний день, а значит, возрастает опасность быть опознанными в будущем. Придется менять авиабилеты, и какой-нибудь догадливый служащий может об этом вспомнить. В гостинице в Майами мы появимся днем позже. Возможно, в этом нет ничего страшного, но ведь одной маленькой пробоины иногда достаточно, чтобы пустить ко дну могучий крейсер. Помнится, в детстве я видел это изречение на плакате, и оно произвело на меня неизгладимое впечатление.

По натуре я - организатор. Этот банк и этот городишко я "вычислял" целых три недели, ещё до того, как родился сам план. Потом - ещё пять дней после разработки плана. Я выбрал верный способ ограбления, верное время, верный маршрут отхода. Все было верно. Единственное, чего я не учел, - это астронавт, выросший здесь и решивший посетить родные места именно в МОЙ день. Я потом ещё сказал Гарри: "Он что, не мог просто позвонить?"

Короче, дело мы провернули в среду. Ровно в 2.54 мы вошли в банк, натянули лыжные маски и объявили: "Ограбление. Всем оставаться на местах!"

Все застыли. Пока я наблюдал за людьми в банке и за входной дверью, Гарри перемахнул через конторку и принялся набивать сумку деньгами. Надо сказать, что в среду план сработал ничуть не хуже, чем во вторник. Три дня в неделю - во вторник, среду и четверг - в 2.54 в помещении банка оставалось всего трое работников, остальные уходили обедать. Им приходилось трапезничать позже обычного, потому что в обеденный перерыв в банке как раз был наплыв клиентуры. Но я проверил: в середине недели в 2.54 там никогда не набиралось больше трех человек, а среднее число получилось чуть больше единицы. В день ограбления, к примеру, у конторки оказалась только одна пожилая дама, которая, несмотря на яркое солнце, держала в руках зонтик.

Стало быть, и концовка плана в среду сработает ничуть не хуже, чем во вторник. Светофоры, по моим наблюдениям, во все дни недели горели одинаково, расписание авиарейсов не менялось, а движение на кольцевом шоссе ничуть не отличалось от движения в другие дни. И все-таки я не люблю, когда что-то меняется не по моей воле.

Без одной минуты три, за минуту до срока, Гарри наполнил суму деньгами. Мы оба стали у двери, и, когда секундная стрелка описала ещё один круг, Гарри спрятал пистолет, стянул маску, подхватил сумку и зашагал к пожарному гидранту, возле которого мы поставили угнанный "форд". Теперь мне оставалось ждать сорок секунд. Я ухитрялся смотреть во все стороны сразу: на часы, на троих служащих банка, на старую даму, на Гарри, сидевшего в машине. Если бы ему не удалось завести машину вовремя, нам пришлось бы ждать ещё минуту и десять секунд.

Но машина завелась сразу же. Спустя тридцать одну секунду Гарри подал мне знак. Я кивнул, выждал ещё девять секунд и пулей вылетел из банка. Сорвав маску и спрятав пистолет в кобуру, я пробежал восемнадцать метров, нырнул в машину, и мы поехали. На углу стоял светофор.

- Двадцать две мили в час, - напомнил я, глядя на красный глазок светофора.

- Знаю, - ответил Гарри. - Не волнуйся, я все помню.

Зеленый свет зажегся в тот миг, когда мы подкатили к перекрестку, и машина проскочила поперечную улицу, даже не замедлив ход. Оглянувшись, я увидел людей, выбегающих из дверей банка.

Справа, не доезжая половины квартала, был переулок. Гарри плавно свернул и аккуратно вписался в улочку шириной чуть больше нашей машины. Впереди стоял ещё один автомобиль. Гарри затормозил, я прижал к груди сумку, и мы выскочили из "форда". Гарри поднял капот и, схватив пучок проводов, напрочь оторвал их от клемм, потом захлопнул капот и бросился следом за мной.

Я уже сидел во второй машине, напяливая на себя бороду, темные очки, кепку и свитер с высокой горловиной. Гарри быстро надел свою бороду, берет и зеленый пиджак спортивного покроя, потом запустил мотор. Я посмотрел на секундную стрелку часов.

- Пять, - сказал я, - четыре, три, два, один. Поехали!

Мы вынырнули из переулка, свернули налево и успели к светофору ещё до того, как загорелся красный свет, затем свернули направо, проехали три квартала, каждый раз оказываясь у светофоров вовремя, и выбрались на подъездную дорогу к кольцевому шоссе.

- Следи за дорожными указателями, - бросил Гарри. - А я буду следить за транспортом.

- Разумеется, - ответил я.

Такие кольцевые объездные шоссе теперь есть почти в каждом городе. Это удобно не только водителям, которые не вязнут в пробках на улицах, но и жителям, если им надо побыстрее попасть из одного конца города в другой. Здешнее объездное шоссе представляло собой эстакаду, с которой открывался дивный вид на город и окрестности.

Впрочем, меня не интересовали ни город, ни окрестности. Мне сейчас больше всего хотелось увидеть указатель "Аэропорт-роуд" - выезд к аэропорту. И, пока Гарри уверенно гнал машину по почти свободному послеполуденному шоссе, я вглядывался в дорожные знаки.

Надо отдать должное городским властям: указателей они понаставили предостаточно. Вот, например, первый выезд с кольцевой дороги - на Каллисто-стрит. Сначала мы проехали указатель, где значилось: "Выезд на Каллисто-стрит через четверть мили". Немного дальше: "Выезд на Каллисто-стрит, держитесь правой стороны". И, наконец, у самого поворота указатель со стрелкой, направленной к спуску с эстакады: "Выезд на Каллисто-стрит".

Конечно, все это предназначалось для местных жителей, и никаких сведений о том, куда эта Каллисто-стрит приведет, на указателях не было. Но если вам необходимо попасть именно на Каллисто-стрит, то проскочить нужный поворот вы не могли бы на при каких обстоятельствах.

Гарри ехал, не разгоняясь быстрее пятидесяти миль в час, а я продолжал смотреть, как мимо нас проносятся по три стандартных указателя на каждый выезд с кольцевой дороги: Вудфорд-роуд, Игл-авеню, Гриффин-роуд, Кроувел-стрит, Пятимильная дорога, Эсквайр-авеню.

Я взглянул на часы.