Дурочка с маком (СИ)

Лана Балашина

Дурочка с маком

Предисловие

Часть первая

Весна в этом году просто сумасшедшая. Еще только середина марта, а все сияет, тротуары уже совсем сухие, и почки на деревьях набухли. Жалко, что у меня нет дачи: очень хочется услышать запах нагретой солнцем садовой земли, увидеть пробивающуюся травку, и тогда можно поверить, что зима, в самом деле, закончилась.

Про дачу – это я так, к слову. Какая уж из меня садовница? Я – типичная горожанка, да еще в четвертом поколении. Впрочем, может быть, скоро дача будет мне весьма кстати…

Попрошу Виктора, может, он выберет время, и мы поедем вместе куда-нибудь на природу. Я мечтательно прищурилась: ужасно люблю с ним ездить за город. Там нас никто не знает, и можно не притворяться и не делать вид, что мы – посторонние.

Завтра исполняется ровно год, как мы с ним познакомились.

По совету своей однокурсницы, получив свой честно заработанный красный диплом, я пришла в офис страховой компании «Лада». Строгая дама в отделе кадров с уложенной в тяжелый пучок прической придирчиво расспросила меня, а потом неожиданно приветливо улыбнулась. Она сняла трубку телефона и сказала кому-то:

– Лена, больше никого не присылайте, кажется, мы нашли то, что нужно. – Она поднялась в полный рост, оказавшись даже выше моих ста семидесяти сантиметров, и сделала приглашающий жест: – Пойдемте, я представлю вас управляющему.

Мы поднялись с ней в приемную, поражавшую взгляд строгой простотой, которая дорогого стоила. Я потихоньку огляделась, придавленная величием. Все вокруг отдавало респектабельностью и надежностью На вопросительный взгляд дамы секретарь кивнула, и передо мной распахнулась дверь (черт, так и хочется сказать, в чертоги!) в кабинет, который не уступал приемной.

От волнения я не сразу заметила хозяина кабинета. Я встретилась с ним взглядом и поняла, что он уже некоторое время довольно бесцеремонно рассматривает меня. Я смутилась.

Он был не слишком молод, явно за сорок, но у него были голубые насмешливые глаза, явно немосковский загар, который оттеняла белоснежная рубашка, белоснежная улыбка. Я с отчаянием подумала, что пропала!

В рекомендациях, которых я начиталась в Интернете, говорилось, что при первом знакомстве с потенциальным работодателем следует сказать что-нибудь умное. Я не могла сказать ничего, ни умного, ни глупого, только таращилась исподтишка на его запонки, переливавшиеся белым огнем (неужели бриллианты?), на ухоженные руки.

Слава богу, от меня и не требовалось ничего говорить!

Видимо, он знал, какое впечатление производит на девушек, потому что внимательно выслушал мою спутницу, но насмешливые искорки из его глаз не исчезли, их даже стало больше.

Он кивнул:

– Хорошо, я поручаю вам, Ирина Тимофеевна, ввести нашего нового экономиста в курс дел и ознакомить с перечнем обязанностей, до тех пор, пока вернется мой заместитель, который будет ее непосредственным начальником. – Видимо, пытаясь дать мне возможность прийти в себя, он пояснил: – Павел Андреевич укатил в Альпы, раскатывает там на горных склонах. Он воображает, что у него это здорово получается. Впрочем, местные жители его наверняка принимают за снежного человека. Во всяком случае, я заметил, что после его пребывания в Альпах в прессе учащаются сообщения о встрече с йети.

Они с Ириной Тимофеевной засмеялись.

Ободренная его тоном, я подняла на него глаза:

– Может быть, имеет смысл дождаться его возвращения? Вдруг он сам захочет со мной побеседовать?

Управляющий весело, по-мальчишески хмыкнул:

– Еще бы! Конечно, захочет. Думаю, вы с ним поладите.

Тут я с ужасом поняла, что краснею. О, господи, только этого не хватало! Кажется, он принимает меня за сексуально озабоченную идиотку, или за девицу, которая делает карьеру в чужих постелях!

Ирина Тимофеевна была неплохим физиономистом. Она неодобрительно посмотрела на управляющего и сказала ему с интонациями кота Матроскина:

– Виктор Иосифович, я вас попрошу молодых девушек не пугать! Пойдемте, милая.

Телефон на столе ожил, и я с облегчением поняла, что аудиенция, наконец, закончена.

На ослабевших ногах я вышла в приемную.

Секретарь спросила мою спутницу:

– Ну, как?

Та кивнула:

– Знакомься, наш новый экономист, Громова Ангелина Сергеевна.

Я улыбнулась:

– Можно просто Геля.

– А я здесь секретарем работаю, можешь меня звать Леной. – Она улыбнулась мне: – Ты приходи в обед, пойдем в кафешку, тут есть рядом, я тебе обо всех наших делах расскажу. Как тебе наш начальник?

Я неопределенно пожала плечами.

Лена засмеялась:

– Да ладно тебе! У нас все на него западают, сразу и надолго. Ты, я смотрю, еще ничего. А обычно я тут чаем и кофе всех отпаиваю, а которые послабее, тем и валерианку капаю, пока они в себя не придут. Во обаяние у мужика! Бронебойное!

Ирина Тимофеевна засмеялась:

– Геля, вы ее не особо слушайте! Виктор Иосифович давно и прочно женат, и не стоит принимать некоторые его слова…

Я торопливо замотала головой:

– Я не принимаю, честное слово!

Обе недоверчиво на меня посмотрели, но промолчали.

Комната, в которой меня устроили, была обставлена хотя и не с той роскошью, как приемная и кабинет управляющего, но тоже очень достойно.

Здесь стояли два больших стола, один – с компьютером, а на втором в полном беспорядке громоздились папки, пачки газет и какие-то бумаги. Вторая дверь вела в смежный кабинет.

А самое главное – здесь было огромное окно, выходившее в тихий московский переулок. Впрочем, через стеклопакет не проникало ни одного звука, в комнате было тепло и пахло чуть-чуть сигаретами и кофе, чуть-чуть каким-то приятным парфюмом. Через дорогу располагался красивый трехэтажный особняк, перед которым росли большие деревья, кажется, липы, и я подумала, что мне здесь нравится.

Я просидела целый час, добросовестно изучая папки и инструкции, заботливо оставленные мне Ириной Тимофеевной, и уже начала было позевывать.

Неожиданно дверь открылась, и влетело совершенно невозможное существо: короткая стрижка рваными прядями, полное отсутствие груди, пиджак, узкие джинсы и тяжеленные ботинки. Существо неожиданно низким голосом заискивающе спросило:

– Павел Андреевич здесь?

– Нет, он еще в отпуске.

Существо рухнуло в кресло:

– Убит, убит, ничего не вижу, одни свиные рыла вместо лиц!

Я засмеялась:

– У вас что, ревизия? Вы кто?

Кажется, все-таки это девушка, уж больно чистое лицо.

Я предложила:

– Тут в шкафу есть чашки и чайник, можно выпить кофе. И заодно, если вы мне все расскажете толком, может, я чем-то смогу помочь.

Пока я доставала чашки, мы познакомились. Алена, так звали мою новую знакомую, пришла с договором, в котором нужно было кое-что изменить. Алена сказала, что если через полчаса этот договор не будет лежать на столе у ее начальника, ей, Алене, не жить. Он и так ее терпеть не может, и сто раз грозился уволить. Если бы не заступничество душки Осмоловского, ей бы конец. Она уверяла, что черновик договора был в компьютере у моей предшественницы, скоропостижно выскочившей замуж за гражданина Бельгии и уже отряхнувшей прах родины с ног.