Рассказы (1973-1977)

Буало-Нарсежак

Рассказы

Рассказы

1973–1974

Рождественский сюрприз

— Холодно-то как! — проворчал Дед Мороз.

— Заткнись ты! — ответил Гюстав. — Не нравится — вали раздавай свои проспекты.

Ожидание тянулось уже три четверти часа. Туан, сидя за рулем, нервно курил. Все трое не сводили глаз с особняка банкира, некого Северуа, откуда доносились веселые ребячьи голоса. В саду перед богатым домом стоял недолепленный снеговик. Время от времени с крыльца сбегали девочки и, наспех набрав в ладошку снега, шлеп-шлеп, прилепляли его к боку снежного человечка. Голову оставили на потом. Ребятишки заливались смехом, забавно дули на замерзшие руки и вновь взбегали на крыльцо.

— Так можно прождать и целый вечер, — ворчал Дед Мороз.

— Вот зануда-то!

Туан нагнулся, чтобы в свете приборного щитка глянуть на часы.

— Скоро шесть, — объявил он.

— Ну а что, если… — начал было Дед Мороз.

— Хватит! — взбеленился Гюстав. — Осточертело. «А что, если… А что, если…» Сказано тебе — она обязательно выйдет. Неужто до тебя не доходит? Это ее снеговик! Ее дом! Ее снег! Ее рождественский праздник с елкой! Девчонке тут принадлежит все. Так что можешь не сомневаться — она выйдет посмотреть на снеговика и показать подружкам, что не прочь дать им поиграть, но снеговик — это ее собственность. В свои пять годков она уже занимается благотворительностью. Можешь не сомневаться — завтрашние газеты распишут это событие: «Малышка Гислен Северуа устроила щедрое угощение сироткам из приюта Сент-Женевьев…»

Туан зловеще улыбнулся:

— Вряд ли… скорее они напишут про то, что с ней стряслось потом…

— Смотри-ка, вот и она, — прервал его Гюстав. — Беленькая… платьице из «шотландки»… Я приметил это платье еще давеча.

— Ну что ж, — пробормотал Туан, — дело за тобой.

Гюстав выскользнул из машины. Ноги его увязли вснегу, и он чертыхнулся сквозь зубы. Перед ним весь в снегу совершенно безлюдный в свете фонарей проспект Анри-Мартен. Девочка разглядывала незаконченную фигуру снеговика перед домом. Когда Гюстав перешел дорогу, Туан завел мотор.

— Гислен! — позвал Гюстав.

Подняв глаза, девочка разглядела за чугунной решеткой ограды тень и, движимая любопытством, подошла к ней:

— А зачем вам Гислен?

— У меня для нее поручение… от самого Деда Мороза… Ведь Гислен — это вы?

— Я.

— Дед Мороз находится там… в машине.

Он подал знак. Дверца приоткрылась ровно настолько, чтобы разглядеть клочок красной ткани и длинную белую бороду под капюшоном.

— Он хочет у вас что-то попросить.

— У меня? — недоумевала девочка.

Она задумалась. Привычнее казалось просить Деда Мороза… Гюстав открыл калитку:

— Идите скорее!

Взяв девочку за руку, он увлек ее к мужчине в красном. Туан уже нажал на газ, когда Дед Мороз обнял ребенка за плечи.

— Как раз вы-то мне и нужны, чтобы помочь выбрать игрушки. Детишкам этого квартала стало трудно угодить. Бывало, мальчики были рады-радешеньки коробке конфет. А теперь им машину подавай!

Девочка прыснула:

— Мне тоже подарят маленькую машинку. Всамделишную, с мотором.

Она пыталась заглянуть в глаза Деду Морозу под капюшоном. Его глаза показались ей одновременно молодыми и очень старыми. Жестом взрослой женщины она поправила его отклеившуюся бороду.

— У тебя лезет шерсть, как у моей собаки, — заметила она. — Какой смешной у тебя автомобиль! А меня возят в школу на «роллсе».

Гюстав слушал, сжимая в карманах кулаки.

— Ваш папа очень богат? — спросил он.

— Когда я вырасту большая, он отправит меня в кругосветное путешествие. Он мне обещал. У него большой дом в Лондоне и еще один в Риме — с колоннами и статуями. Может быть, в один прекрасный день он тоже станет Дедом Морозом.

Гюстав наклонился к Туану:

— Она меня просто бесит своей трескотней. Надо будет запросить сто миллионов старыми.

Туан кивнул в знак согласия. Они пересекли Булонский лес, переехали на правый берег Сены и выехали на узкую, скудно освещенную улицу. Машина остановилась перед особнячком с закрытыми ставнями.

— Приехали! — объявил Дед Мороз.

— Мне дверцу открывает Люсьен, — сообщила девочка. — И при этом приподнимает фуражку.

— Мы сейчас позвоним ему и скажем, чтобы приезжал за вами.

Войдя в помещение, они провели ребенка в скудно обставленную комнату с завешенным окном. Она разглядывала их безжалостным взглядом.

— Вы какие-то неопрятные. Когда я замараю платьице, мама его отдает бедным… Я хочу посмотреть на игрушки.

— Сейчас принесем, немного терпения, — сказал Дед Мороз, — садитесь вот сюда… и смотрите картинки.

Все трое вышли. Дед Мороз сорвал бороду и снял плащ. Они закурили.

— Я готов ее убить, — заявил Гюстав. — Клянусь, если старик не клюнет, с удовольствием сверну ей шею.

Туан глянул на часы.

— Через час мы атакуем. К этому времени они спохватятся. Считай, сто миллионов у нас в кармане. Дадим им двое суток сроку.

Похитители ждали, все больше нервничая при мысли, что полиция перевернет небо и землю. Но ведь у них надежный план побега. И потом… волков бояться — в лес не ходить!

…В семь часов Гюстав, подняв ворот пальто и опустив поля фетровой шляпы, вошел в маленькое бистро, где царила праздничная обстановка. Он заперся в телефонной будке и набрал номер.

— Алло… Это квартира господина Северуа?

Ответил девчачий голосок:

— Да… Да… Правильно.

— Я хотел бы поговорить с ним.

— Кажется, папа занят.

Гюстав почувствовал, как его прошиб пот.

— Но… послушайте… кто у телефона?

— Гислен… Гислен Северуа… Пойду позову папу.

— Не надо… Гм… Я перезвоню.

Гюстав на ощупь повесил трубку. На ощупь отыскал ручку двери. А ведь только сейчас эта девочка сказала им, что…

Гюстав задержался в баре и заказал коньяку. У него подкашивались ноги. Он залпом выпил рюмку и тут обратил внимание, что по телевизору передают последние новости.

«… Во время праздника, устроенного для детей в доме известного банкира, господина Северуа, исчезла пятилетняя девочка — Мартина Бертье. Блондинка с голубыми глазами, она была в платье из шотландской шерсти, недавно подаренном мадам Северуа… Может быть, она сбежала из дома?.. Обеспокоенность тем сильнее, что Мартина Берье — неуравновешенный ребенок, патологическая фантазерка и последнее время находилась под наблюдением врача».

— Еще один коньяк, — заказал Гюстав.

Черт побери! Какая ошибка! Блондинка… в клетчатом платье…

Кто угодно бы ошибся. И в довершение ко всему, девчонка-то чокнутая… Невеселое Рождество!

…Полчаса спустя полицейская машина подобрала бредущую по улице девочку.

Когда с бурными излияниями чувств было покончено, мсье Северуа подвел Гислен к крупному мужчине с усами, скромно державшемуся в сторонке.

— Поблагодари-ка господина комиссара за его потрясающую мысль использовать передачу новостей. Какая изобретательность!.

Затем он толкнул Гислен в объятия скромно одетой девчушки, казавшейся совсем оробевшей.

— И поцелуй свою подружку, которая так умненько отвечала за тебя по телефону, когда эти подонки позвонили мне.

Последнее искушение

Мюриель выбрала в шкатулке для драгоценностей простенькое колье. Изяществу она училась у Луиджи Палестро, а изысканности — у лорда Чэлтема. В свои сорок шесть она была еще очень хороша и к тому же богата. И скучала, как скучают одни лишь богачи, переезжая из одного роскошного отеля в другой. Порою она с сожалением вспоминала о временах, когда она была, как пишут в газетах, «гостиничной воровкой». Теперь все это в прошлом — святилище тайных воспоминаний, куда посторонним вход заказан. Но как раз сегодня вечером она приоткрыла его, со знанием дела любуясь своим колье, которое наденет, переодеваясь к ужину. Восемь лет приключений… невообразимых переживаний… радужного счастья… небывалой ловкости. Тогда она была гибкой, как акробатка… Умела пробраться куда угодно. За какой-нибудь бриллиант без колебаний поставила бы на карту жизнь…