Месть

Нэнси Тейлор Розенберг

Месть

Глава 1

Душное, мрачное помещение. Стены без окон. В помещении сидел человек. Помещение — зал суда. Человек — убийца, ждущий оглашения приговора. В зале ни репортеров, ни зрителей. Жертвой убийцы был член соперничающей банды. Голос женщины-обвинителя эхом отдавался под сводами зала. Она зачитывала заключительное обвинение.

— Ваша честь, в данном случае все поймут, что максимально возможный приговор будет необходим и оправдан. Обвиняемый — преступник с большим стажем. Ранее он уже был судим за вооруженное нападение, по собственному признанию обвиняемого, его поведение характеризуется полным пренебрежением к человеческой жизни.

Пока она перебирала лежащие перед ней бумаги, кондиционер испустил скрежещущий металлический звук и замолк навеки.

— Я хочу зачитать вам небольшой кусок из протокола допроса. «После того, как вы один раз ударили его ножом, вы продолжали наносить удары и нанесли их еще трижды, так ли это?» Вот ответ обвиняемого: «Он продолжал облизываться и дергался, вроде как у него внутри был часовой механизм».

Она сделала паузу.

— Ваша честь, речь шла о человеческой жизни; а не о часах фирмы «Таймекс».

На скамье подсудимых тихо посмеивался обвиняемый, закрывая, словно ребенок, рот сложенными лодочкой ладонями. Адвокат выстрелил в него полным неудовольствия взглядом и обвиняемый выпрямился, напустив на себя подобающий моменту строгий и торжественный вид. Судья также не преминул бросить на подсудимого негодующий взор поверх очков. Обвинитель открыла рот, чтобы продолжить свою речь, но решила прежде снять жакет. Если она этого не сделает, то через секунду просто утонет в поту.

— Согласно закону, обвиняемый должен быть передан в Калифорнийский департамент исправительных дел для отбывания заключения сроком от двенадцати лет до пожизненного. В деле есть отягчающие обстоятельства — применение оружия и предыдущая судимость. Учитывая это, обвиняемый может быть приговорен к сроку от девятнадцати лет до пожизненного заключения. В деле отсутствуют смягчающие вину обстоятельства.

Она упала в кресло. Воздух был тяжел и неподвижен. Между грудями потекла противная струйка пота. В уме она уже перебирала подробности других дел.

— Молодой человек, — произнес судья после того, как было зачитано обвинительное заключение, — если бы позволил закон, я бы отправил вас в тюрьму до конца ваших дней. Вы гниющий прыщ на теле человечества.

Поднялся и опустился судейский молоток, заключенного передали в руки конвоя. Суд закончился. Хотя приговор был максимальным, менее, чем через десять лет заключенный мог подать прошение о пересмотре дела. Обвинитель подняла со стола тяжелую папку с делом и направилась к выходу. Рядом с ней семенил адвокат.

— Кажется, мы теперь долго не будем сталкиваться в зале суда, — проговорил он, имея в виду ее повышение по службе. — Черт, это очень прискорбно, Лили.

Они открыли двойную дверь и вместе вышли в холл.

— Этот невинный смешок, вероятно, стоил вашему подзащитному лишних пяти лет заключения. Хотя он заслужил их своими прошлыми подвигами. Вам следует лучше управлять своим зверинцем.

— Да, Форрестер, конечно, вы правы.

Она прошла под аркой детектора металла в зону безопасности, оставив за дверью кивающего адвоката.

Она восемь лет проработала помощником окружного прокурора, и, несмотря на это, преступники, которых с ее подачи приговаривали к различным срокам заключения, продолжали иметь для нее какое-то значение; они задевали оголенные провода, подключенные к ее нервам. Каждый приговор вызывал возникновение в ее сознании какой-то вольтовой душ, от которой сыпались искры, часть из них попадала и на окружающих. Она вошла в свой кабинет и со всей силы швырнула папку с делом в пуленепробиваемое окно. Она с мрачным удовлетворением смотрела, как вылетевшие из папки бумага усеяли казенный ковер, устилавший не менее казенный пол. Те же имена, те же лица. Ничего нового, все это уже было. Система выплевывала их назад, как тухлые куски мяса. Причем, чем чаще система глотала их, тем более тухлыми и вонючими они становились. Она вспомнила о гильотине и решила, что это было не такое уж варварское изобретение. Перед изобретателем, определенно, следовало бы извиниться.

Она собрала оставшиеся в ее ведении дела в открытый картотечный ящик, стоявший у нее на столе. С завтрашнего дня ей надо было принять дела в качестве руководителя отдела сексуальных преступлений. Это была еще одна ступень лестницы, ведущей к обитому черной кожей судейскому креслу. Самое заветное ее желание было достичь такого положения, когда она могла бы смотреть на зал суда сверху вниз и чтобы никто без разрешения не смел бы даже приблизиться к ней. Она хотела, чтобы за ней было закреплено полное право повелевать и принимать решения. Она желала власти, но еще больше, чем власти, она жаждала подчинения, возможности управлять событиями. Ей страстно хотелось добиться хотя бы каких-то реальных результатов. Она была замужем за человеком, который ничего не хотел, ни на что не надеялся и ничего не делал. Джон даже не хотел своей собственной жены, не желал ее, как мужчина. Но все это началось очень давно, почти сразу после рождения дочери. Так что сейчас это было для нее уже не в новинку. Они спали в одной кровати, не занимаясь сексом уже в течение нескольких лет.

Она оглядела кабинет, рассыпанные по полу бумаги, ящики картотеки. Посмотрев на часы, она поняла, что опаздывает на вечеринку, которую устраивало агентство по поводу ее повышения и других назначений. Каждые шесть месяцев в управлении начиналась суета кадровых перемещений.

Она встала на четвереньки и извлекла из-под стола два предмета: фотокопию патологоанатомического заключения и поздравительную открытку, полученную ею по случаю дня рождения. Фотокопию она вложила в папку, а открытку развернула и поставила на стол. Эта была одна из тех музыкальных открыток, которая играла «С днем рожденья тебя». Вчера ей исполнилось тридцать шесть лет. Об этом не вспомнил никто, кроме ее матери. О ее дне рождения не вспомнили ни муж, ни ее так называемые друзья. Может быть, если бы мать не прислала ей эту открытку, она и сама не вспомнила бы о своем дне рождения.

Она стояла, как завороженная, и слушала знакомую мелодию, глядя, как на открытке по очереди вспыхивают и переливаются красные, белые и желтые флюоресцирующие цвета. Звуки становились все слабее и глуше. Наконец она поняла, что истощилась миниатюрная батарейка. Теперь музыка годилась бы разве только для торжеств по случаю дня рождения мышки. Она с размаху кулаками расплющила открытку об стол, милостиво заставив ее замолчать и спросив себя, какого срока заслуживает она за убийство из жалости поздравительной открытки. Наверное, минуты четыре, но, учитывая смягчающие обстоятельства, можно скостить пару минут.

Она сунула бумага в ящик, швырнула открытку в мусорный бак, при этом та издала последний писклявый звук. Лили подхватила портфель и покинула кабинет.

На улице к ней подошел рослый мужчина.

— Форрестер, — сказал он, — жюри только что вынесло вердикт по поводу убийства второй степени тяжести по делу Оуэна. Я пришел, чтобы выяснить отношения с одним из ваших следователей, вот, решил похвастаться.

Этот человек был сыщиком из Окснарда, причем неплохим сыщиком. Таких осталось немного. С этим делом он работал уже несколько лет. Она с удовольствием поболтала бы с ним, но и так страшно опаздывала.

— Поздравляю вас, Каннингхэм. Один ноль в вашу пользу, можете отметить мелом это очко у вас на доске для записей.

Ей очень нравился этот человек. Он был полностью предан своей работе. Все остальное существовало для него постольку, поскольку оно не мешало ему отдавать делу всего себя без остатка.