Смерть всегда движется рядом

Кукаркин Евгений

Смерть всегда движется рядом

Евгений Кукаркин

Смерть всегда движется рядом

* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЗНОЙ ПУСТЫНИ

Жара изматывает все тело. Мы сидим в танке совсем раздетые, до трусов. Бронь раскалена и притронутся к ней практически невозможно. Пот противно щиплет глаза и обволакивает тело масляным блеском. Вентиляторы не помогают, горячий воздух пустыни всасывается внутрь машины и тут же выталкивается обратно.

- А у них танки, говорят с холодильниками, - говорит мечтательно мой башнер, красный как рак от жгучего солнца здоровенный парень.

- У них в основном немецкие "Леопарды", изготовлены для войны на Севере. Они мучаются так же как и мы, - звучит снизу голос водителя.

- Не думаю. Израильтяне народ практичный, наверно уже наклепали внутри кондиционеры и чувствуют себя гораздо лучше, - поддерживаю разговор я.

Снаружи приближался вой двигателя бронетранспортера. Машина остановилась около нашего танка, двигатель чихнул и затих.

- Лейтенант, мать твою, - послышался голос начальника штаба, майора Филипенко, - высунь свою физиономию, чтоб я мог полюбоваться.

Я высовываюсь в раскрытый люк. Майор одет по форме, но жара выжала из него обильный пот и гимнастерка покрылась темными разводами грязных пятен. Пыль пустыни сразу же прилипала к влажным местам.

- Ну что у тебя за вид, лейтенант? Сопливый платок на голове. Где форма? Арабы уже смотрят на нас как на дикарей. А ну, давай сюда, да с картой.

Я, обжигаясь о броню, выползаю к майору. Вид у меня действительно, не того; в сапогах, трусах и платком на голове.

Филипенко презрительно кривиться, достает свою карту.

- Смотри, израильтяне выползли всем корпусом вот сюда, - грязный ноготь майора ткнулся в указанную точку. - Вытащи свой взвод на эту отметку. С тобой пойдет взвод Мансура и Сабира. Ты за старшего. Задача: Мы пойдем на встречный бой, ты ударишь сбоку. Хорошенько себя замаскируй, не то они за три километра прошьют твои коробки. Прицелы у них лучше наших.

Я кивнул головой. Мне ли не знать, когда я сменил уже вторую 54-ку.

- И еще, не зарывайся, они нам не раз подсовывали новинки. Вот здесь минное поле, поганое место. Лучше обходи его, израильтяне тоже сюда не сунутся. Сигнал атаки по рации. Все понял? Да, приведи себя в порядок, стыдно смотреть.

Майор пошел к бронетранспортеру и вдруг остановился.

- Скажи этим арабам, чтобы не болтали по рации, а то вас раньше нас прибьют.

Бронетранспортер взвыл и подняв тучу песка и пыли ушел в сторону канала. Я подошел к своей машине.

- Эй, Ковров, выползай.

Недовольное лицо башнера показалось в люке.

- Как что, так Ковров..., помоложе никого нет что ли, - заворчала огромная голова.

- Сейчас пойдешь к лейтенантам Мансуру и Сабиру. Вызови их сюда. Да приоденься, а то сгоришь на этом солнце.

Из машины вылетели штаны и гимнастерка. Опираясь на них, чтоб не обжечь руки о бронь огромное тело выползло наружу. Ковров вяло стал одеваться.

- Сержант Ковров, - я заговорил стальным голосом, - через десять минут лейтенанты должны быть здесь.

Башнер, пробурчал про себя ругательство и, одеваясь на ходу, исчез за холмом. Через десять минут, уже одетый по форме, я встречал гостей. Арабы совсем не потели, одетые как на парад, они вытянулись передо мной.

- Лейтенант Мансур, приказом полковника Али, вы и лейтенант Сабир подчиняетесь мне и входите в мою группу. Переведите Сабиру.

Когда Мансур кончил говорить, я продолжил.

- Через двадцать минут ваши машины подойдут сюда. Пойдете в колонне за мной.

- Но такая жара и пыль, что наши фильтры все время забиваются, возразил Мансур. - Нельзя ли нам пойти растянутым фронтом?

- Нельзя. Каждую остановившуюся машину, расстреляю.

Два офицера с испугом смотрят на меня.

- А каждого командира танка, который хоть слово скажет по рации тоже уничтожу, - подытожил разговор я. - Вам все ясно?

Они кивнули и бросились бежать за холм.

Через двадцать минут колонна танков, поднимая громадные клубы песка и пыли, двинулась на Восток. Мы вышли в указанную точку через час и, спрятавшись за холмами, стали готовиться к бою. Я сам, лично, указывал место каждому танку, его сектор обстрела и район маневрирования. Мансур и Сабир ходили как привязанные собачки и все впитывали в себя. Потом мы попытались замаскировать танки сетями и экипажи затихли в своих коробках.

Наблюдатели позвали меня заметив на горизонте, громадные облака поднятого песка. Масса израильских танков двигался к каналу. Несколько самолетов прошли над нами и очевидно заметив вдали скопление арабской техники в складках местности, сбросили туда несколько бомб и обстреляли ракетами. Танки противника развернулись на ровном месте и двинулись к месту обстрела. Из-за холмов выползли арабские танки и двинулись на встречу израильтянам. Задымили и остановились первые машины с той и другой стороны. Из-за подбитых танков из пыли выползали другие и становились либо новыми целями, либо искали свои жертвы и разделывались с ними. Бой был в разгаре и успеха ни у кого не было.

- Командир, - заорал башнер, - вас вызывают.

Я отозвался на позывные.

Майор Филипенко напрямую без шифровки, охрипшим голос сказал: "Давай парень, отвлеки их, нам немного жарковато".

Я заорал в микрофон.

- Мансур, переведи своим, пора начинать. Всем русским экипажам вперед.

Горячую машину затрясло как в лихорадке, она дернулась и поползла на холм. Я припал к прицелу. Знойное небо исчезло и появилась первая мишень. Ловлю прицельную лазерную точку под срез башни и нажимаю педаль. Машину качнуло. В оптике прицела возникла удивительная картина: без башни израильский танк машинально шел в атаку. Вот и второй. Еще выстрел. Этот остановился, сделав клевок и его затрясло как живого. Нас заметили и часть пушек развернулось, чтобы послать нам смерть.

- Назад, - рявкнул я.

Машина скатилась за холм. Я оглядываюсь и с ужасом замечаю, что Сабировские танки со своим командиром удирают за холмы.

- Сабир, стой, - ору я по русски и по английски.

Но он упрямо уходит. Разворачиваю башню и ловлю луч прицела на его башне. Нажимаю педаль. Его танк буквально разлетелся, бешено изрыгая в небо огонь и черный дым. Остальные машины остановились будь-то уперлись в стенку.

- Лейтенант, - слышу голос Мансура, - остальных не убивай. Они пойдут со мной.

Действительно, танки послушно вошли в ряд к Мансуру и стали маневрировать, выскакивая из-за холмов, стреляя и возвращаясь обратно. Опять вылетаем на холм и не успеваю прицелиться, как рикошетирующий удар по броне звоном отдается в ушах. Вот он обидчик. Получай. Мне уже некогда любоваться, танк скатывается назад. Три танка из моей группы горят на холмах. Прячась за одним из них, выскакиваю на позицию и столбенею. Танковая колонна израильтян раскололась. Одна группа шла на меня, другая дралась с основными силами. Они по всей видимости не знали сколько у арабов здесь сил и бросили сюда танков в двадцать раз больше, чем наших.

- Слушать мою команду, - ору в микрофон. - Отходим на Юг. Мансур, оттягиваем их. Понял. Поэтому старайся стрелять больше из укрытия и отходи.

Мы мотаемся по холмам, отстреливаемся и теряем друзей. Уже нет мандража, одно притупление чувств. Как автоматы выскакиваем, ловим в прицел двигающиеся коробки, выстрел и, если повезет, назад. Нас оттеснили к минному полю. Первым попал на него Мансур. Его танк вместе с грунтом приподнялся и намертво сел с разорванными гусеницами. Нас осталось четверо. Мы уходим в вязкие пески за минным полем. Израильтяне видимо поняли, что мы отвлекаем их малыми силами и повернули обратно.

Вдруг, у одного из наших танков с грохотом отрывается башня и улетает метров на десять в бок. Быстро разворачиваю башню и за минным полем, в полутора километрах, на горке замечаю бетонный бункер с узкими щелями. В одной из амбразур торчит ствол орудия. Черт, наши прицелы на это расстояние не работают. Сволочи конструкторы, не могли бы хотя украсть у них идею. Жить хочется и приподняв ствол на два градуса выше прицельного, навожу перекрестие оптики под пушку. Я должен попасть. Мы стреляем одновременно. Мой танк тряхнуло так, что я врезался глазом в резиновый набалдашник, натянутый на трубку прицела, двигатель заглох, а все снаряды вылетели из своих гнезд вдоль башни. Мы все очумевшие неподвижно сидим в уродливых позах. В ушах воет звон.