Последний тамплиер

Annotation

Четыре всадника, одетые в латы и плащи средневековых тамплиеров, медленно подъезжают к зданию музея Метрополитен.

Участники грандиозной акции по случаю открытия выставки средневекового искусства из собрания Ватикана? Так считают и многочисленные зрители, и полиция, и охрана музея… Но загадочные всадники неожиданно учиняют чудовищную резню — и бесследно исчезают, похитив лишь мелкий, на взгляд непосвященных, второстепенный экспонат выставки…

Что было потом?

Читайте мировой бестселлер Реймонда Хаури!

Реймонд Хаури

ПРОЛОГ

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

ГЛАВА 21

ГЛАВА 22

ГЛАВА 23

ГЛАВА 24

ГЛАВА 25

ГЛАВА 26

ГЛАВА 27

ГЛАВА 28

ГЛАВА 29

ГЛАВА 30

ГЛАВА 31

ГЛАВА 32

ГЛАВА 33

ГЛАВА 34

ГЛАВА 35

ГЛАВА 36

ГЛАВА 37

ГЛАВА 38

ГЛАВА 39

ГЛАВА 40

ГЛАВА 41

ГЛАВА 42

ГЛАВА 43

ГЛАВА 44

ГЛАВА 45

ГЛАВА 46

ГЛАВА 47

ГЛАВА 48

ГЛАВА 49

ГЛАВА 50

ГЛАВА 51

ГЛАВА 52

ГЛАВА 53

ГЛАВА 54

ГЛАВА 55

ГЛАВА 56

ГЛАВА 57

ГЛАВА 58

ГЛАВА 59

ГЛАВА 60

ГЛАВА 61

ГЛАВА 62

ГЛАВА 63

ГЛАВА 64

ГЛАВА 65

ГЛАВА 66

ГЛАВА 67

ГЛАВА 68

ГЛАВА 69

ГЛАВА 70

ГЛАВА 71

ГЛАВА 72

ГЛАВА 73

ГЛАВА 74

ГЛАВА 75

ГЛАВА 76

ГЛАВА 77

ГЛАВА 78

ГЛАВА 79

ГЛАВА 80

ГЛАВА 81

ГЛАВА 82

ГЛАВА 83

ГЛАВА 84

ГЛАВА 85

ГЛАВА 86

ЭПИЛОГ

БЛАГОДАРНОСТИ

notes

1

2

3

4

5

6

Реймонд Хаури

Последний тамплиер

Моим родителям.

Моим девочкам Мии, Грэйси и Сьюэллен и моему приятелю Адаму Б. Уотчелу (1959–2005). Тебе бы это понравилось.

Спасибо Виктории и Элизабет, что они делили тебя с нами.

Нам будет тебя не хватать. Очень.

Он хорошо послужил нам, этот миф о Христе.

Папа Лев X, XVI век

ПРОЛОГ

Акра, латинское королевство Иерусалим, 1291 год

Святая земля потеряна. Мысль эта, осаждавшая разум Мартина из Кармо, внушала своей жестокой непреклонностью больше ужаса, чем полчища воинов, кишащие у пролома стены.

Он оттеснил эту мысль, отбил ее приступ.

Еще не пришло время плача. Его ждет дело.

Нужно убивать.

Воздев над головой двуручный меч, он прорвался сквозь тучу душной гари и обрушился на вражеские ряды. Враги были повсюду, их ятаганы и секиры врубались в человеческую плоть, их воющие кличи пронзали равномерный ритмичный бой железных барабанов под стенами крепости.

Он с силой опустил меч на голову одного воина, до бровей рассек ему череп и выдернул клинок, разворачиваясь к следующему противнику. Коротко взглянул вправо: там Эмар де Виллье пронзает мечом грудь врага и обращается к новому. Что-то вцепилось Мартину в левый локоть — он, оглушенный криками ярости и боли, звеневшими вокруг, не глядя, ударил в ту сторону гардой меча и тут же опустил его, ощутив, как подаются под ударом мышцы и кости. Краем глаза уловил угрожающее движение справа и, не задумываясь, развернул клинок, рассекая сперва плечо нового противника, затем его щеку вместе с языком.

Ни он, ни его товарищи уже много часов не ведали роздыха. Мусульмане шли на приступ сплошным потоком, гораздо более мощным, чем они ожидали. Ежедневно на город обрушивался град стрел и пылающей смолы, пожары уже некому было тушить, а между тем люди султана прорыли лазы под великой стеной, набили их хворостом и подожгли. Стена просела в нескольких местах, и растрескавшиеся участки рухнули под непрерывными ударами снарядов катапульт. Тамплиеры и госпитальеры держались только волей к победе и сумели отбить штурм ворот Святого Антония, прежде чем поджечь их и отступить. Однако Проклятая башня оправдала свое название, сдавшись перед неистовством сарацин и тем решив судьбу города.

Вслушиваясь в мучительные крики бившихся в агонии умирающих, прорезавшие шум боя, Мартин выдернул меч из тела и обернулся, отчаянно надеясь на подмогу и понимая, что ее не будет. Да, Святая земля потеряна. Он пришел в ужас, осознав, что еще до наступления ночи все они умрут. Перед ними армия, какой еще никто и никогда не собирал, и сколько бы ярости и веры ни горело в их крови, все усилия — и его, и братьев — обречены.

Вскоре это поняли и их начальники. Мартин с тоской услышал роковой звук трубы, зовущей оставшихся в живых рыцарей Храма оставить городские укрепления. Взглянув по сторонам, он вновь отыскал Эмара де Виллье. В глазах товарища Мартин увидел ту же муку, тот же стыд, что сжигал и его душу. Плечом к плечу им удалось пробиться сквозь толпу осаждающих в относительную безопасность обители рыцарей Храма.

Мартин шел вслед за старшим рыцарем, расталкивая перепуганных горожан, спасавшихся за мощными стенами цитадели. Зрелище в большом зале поразило его сильнее, чем вид резни и кровопролития на улицах города. На столе для трапез лежал Гийом де Боже, великий магистр рыцарей Храма. Пьер де Севри, их маршал, и два монаха стояли рядом. По их скорбным лицам Мартин все понял. Де Боже с усилием приоткрыл глаза, чуть приподнял голову и застонал. Мартин во все глаза смотрел на старческое, бледное лицо магистра и в покрасневшие от разлившейся крови глаза. Скользнув взглядом по его телу, Мартин увидел оперение стрелы, торчавшей в боку. Великий магистр зажал рану ладонью, а другой рукой сделал знак Эмару, который, опустившись на колени рядом с умирающим, накрыл его ладонь руками.

— Пора, — задыхаясь, произнес старик. Голос его звучал слабо, но отчетливо: — Теперь ступай, и да пребудет с тобой Бог.

Мартин не слышал его слов. Он был поражен другим: едва де Боже открыл рот, как Мартин заметил его почерневший язык. Ярость и ненависть душили рыцаря, увидевшего признаки действия яда. Отравленная стрела! Их вождь, редкой силы духа человек, осенявший своей мощью каждый шаг юного рыцаря, неотвратимо умирает.

Он видел, как де Боже посмотрел на де Севри и чуть заметно кивнул. Маршал перешел к ногам лежащего и, подняв бархатный покров, извлек из-под него маленький резной сундучок. Шкатулка-дароносица была не более трех ладоней в ширину. Мартин никогда прежде не видел ее. Он неотрывно следил, как Эмар поднимается на ноги, торжественно оглядывает сундучок и переводит тяжелый взгляд на де Боже. Старик посмотрел на него и вновь опустил веки. Его хриплое дыхание предвещало близость агонии. Эмар подошел к де Севри, обнял его и, взяв сундучок, не оглядываясь, пошел прочь. Проходя мимо Мартина, он отрывисто бросил:

— Идем.

Мартин помедлил, глядя на де Боже и на маршала, который кивком подтвердил приказ. Догнав Эмара, он вскоре сообразил, что тот направляется к крепостной гавани, а не навстречу врагу.

— Куда мы идем? — окликнул он. Эмар не сбился с шага.

— «Храм сокола» ждет нас. Поспеши.

Мартин остановился, словно налетев на стену. В голове его царило смятение.

«Неужели мы бежим?»

Эмара де Виллье Мартин знал с детства, с тех пор как умер отец, тоже рыцарь, оставив пятилетнего мальчика сиротой. Пятнадцать лет Эмар был его опекуном и наставником. Его героем. Они не раз сражались плечом к плечу, и Мартин был бы счастлив умереть рядом с ним в последнем сражении. Но только не это. Ведь это безумие. Это… измена.