Место встречи изменить нельзя (сборник)
Место встречи изменить нельзя (сборник) читать книгу онлайн
«Эра милосердия», «Визит к Минотавру», «Гонки по вертикали»… Остросюжетные романы братьев Вайнеров не одно десятилетие имеют культовый статус и по праву вошли в Золотой фонд отечественного детектива. Их любят и читают уже несколько поколений читателей.
«Эра милосердия». Совсем молодым и неопытным пришел на работу в Московский уголовный розыск старший лейтенант Володя Шарапов. Под руководством Глеба Жеглова он постигает основы оперативно-разыскной работы и, не считаясь с личным временем, ведет борьбу с бандитизмом.
«Ощупью в полдень». Спустя годы Владимир Иванович – настоящий профессионал, дослужившийся до звания подполковника, гордость управления, и уже сам делится опытом и знаниями и раскрывает секреты профессии молодому следователю Стасу Тихонову.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
– Скажите, пожалуйста, тропинка прямо к автобусной остановке выходит?
– Нет, остановка на Сусоколовском шоссе. А на краю пустыря, значит, дом шестнадцать стоит, вот как его обойдешь, тут и остановка будет. Мужчина этот самый еще у начала тропинки нас с Нюрой обогнал. А впереди-то и шла убитая.
– На каком расстоянии от вас шла женщина, которую убили?
– А кто его знает! Вам же точно надо? А я разве меряла. Думаю, что шагов пятьдесят. А может, шестьдесят… Если б заранее знать…
Тихонов внимательно слушал, стараясь тщательно рассортировать все, что говорила эта расстроенная пожилая женщина. Ведь она и ее подруга Анна Семеновна Лапина были единственными очевидцами убийства.
– Как выглядел мужчина?
– Как? Обыкновенно вроде. Высокий, в кепке, пальто, кажись, было темное…
… – Гражданка Лапина, а вы не разглядели его лицо?
– Да где же? Темно ведь. Тропинка узкая, я спиной к нему повернулась, когда он нас обгонял.
– По тропинке двое рядом могли идти? Или одному надо было посторониться?
– Так я ж про то и говорю! Одному отступить надо было, не то нога в снег проваливалась.
– А какая сумка у него в руке была?
– Да это, по-моему, и не сумка вовсе, а чемоданчик. Вот вроде как студенты носят.
– Вы бы могли этого человека опознать?
Женщина подумала, помялась:
– Не, боюсь грех на душу взять. Темно ведь было. Так и в тюрьму человека ни за что упечь можно.
– Так просто человека в тюрьму не упекают… Давайте дальше. На тропинке вас было четверо: вы с Евстигнеевой, перед вами мужчина, перед ним – эта женщина…
– Правильно. Когда дошли до середины пустыря, женщина уже подходила к самому краю, а мужчина ее нагонял. Потом пошел впереди. Потом подняла голову, смотрю – ни его, ни ее не видать. Прошли мы еще немного, а она, горемыка, глядь, лежит на снегу. А его уж и след простыл.
– Давайте еще восстановим последний момент, когда все были на тропинке. Вы видели, как он обгонял женщину?
– Да, видела.
– После этого они сразу исчезли из виду?
– Нет. Я еще видела, как он шел немного впереди, а она сзади.
– Сколько метров было приблизительно от вас до них?
– Да, так, если на глаз, метров пятьдесят, наверное.
– Если мы выедем на место, вы сможете показать, где вы все находились?
– Думаю, что смогу…
«…ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Я, судебно-медицинский эксперт Сорокин, на основании изучения обстоятельств дела и данных судебно-медицинского исследования тела гражданки Аксеновой Т. С., двадцати восьми лет, с учетом:
1) характера раневого канала, направленного сзади вперед, сверху вниз, несколько слева направо и слепо заканчивающегося на внутренней поверхности четвертого левого ребра;
2) особенностей краев раны – круглой формы, ровных, без осаднения;
3) наличия в левой лопаточной кости округлого отверстия, повторяющего форму оружия, диаметр которого соответствует размеру раны;
4) отсутствия поясков осаднения и ожога, – прихожу к заключению, что смерть Аксеновой наступила в результате проникающего ранения левого легкого и сквозного ранения сердца с последующей тампонадой его, причиненного длинным (не менее 17—18 см) остроконечным орудием, действующим по направлению своей продольной оси, вероятнее всего, толстым шилом…»
Тихонов даже присвистнул:
– Ничего себе! Шилом!
Шарапов еще раз внимательно просмотрел акт экспертизы.
– Да-а, дела…
У Шарапова привычка такая: «да» он говорит врастяжку, будто обдумывая следующее слово.
– Шилом. Надо же! Так что у тебя есть, Стас?
– Вот смотрите, Владимир Иваныч: план, составленный по обмеру и показаниям Евстигнеевой и Лапиной на месте убийства. Длина тропинки – сто восемнадцать метров. Тело Аксеновой лежало на расстоянии двадцати четырех метров от дома шестнадцать. Обе свидетельницы утверждают, что неизвестный обогнал Аксенову метров за десять – двенадцать до этого места. Это-то и непонятно. После того как он ударил ее шилом в спину – больше ведь и некому, – она сделала еще около двадцати шагов и упала, даже не вскрикнув.
Шарапов осмотрел лист с одной стороны, потом зачем-то перевернул его вверх ногами. С обратной стороны лист был покрыт столбиками цифр; они умножались, складывались, делились, вычитались.
– Что это за арифметика?
Стас прищурил глаз от дыма.
– Да пришлось вспомнить: «Пешеход вышел из пункта А в пункт Б, через час следом за ним выехал велосипедист…»
Шарапов кивнул:
– Понял. Что получили?
– Исходные данные у меня очень приближенные. Я сделал три варианта: на разную скорость ходьбы убийцы, убитой и свидетельниц. Потом три варианта на разную засечку интервалов, через которые Евстигнеева и Лапина видели Аксенову и убийцу на тропинке. Потом привел их к средним результатам.
– И что?
– Несообразность. Лапина говорит, что, взглянув в последний раз перед собой, никого на тропинке не увидела. А убийцу, по моим расчетам, она должна была увидеть. Уже после того, как Аксенова упала.
– Ладно, поехали на место…
Все длилась эта бесконечная ночь. Снегопад немного стих, и прожектор оперативной машины просвечивал почти всю тропинку – от дома шестнадцать до корпусов гостиницы «Байкал».
Шарапов сказал:
– Здесь она упала. Ему осталось пройти всего метров десять – потом он исчез в тени от дома шестнадцать. Видишь, дом заслоняет свет фонарей на шоссе. Поэтому Лапина его и не видела.
– Может быть, – сказал Тихонов. – Но что-то здесь не то…
Он махнул рукой – и прожектор на оперативной машине погас.
Мгла, непроницаемая, прошитая белесыми стежками снегопада, повисла над пустырем.
Они прошли по тропинке до шоссе, где ветер на столбах с визгом раскачивал фонари. Последней дорогой Тани Аксеновой, которую она не прошла до конца. Здесь снегопад сатанел совершенно, мокрые снежинки липнули к лицу, лезли в рукава и за шиворот. Хлопнула сухо, как затвор, дверца машины, и Шарапов сказал:
– На Петровку…
Ключ слегка заедало в замке, и, чтобы открыть дверь, его надо было быстро покрутить несколько раз налево-направо, подергать туда и обратно. Тихонов чертыхнулся, но ключ повернул все-таки нежно, дверь открылась. В кабинете было сине от утренних зимних сумерек и холодно. «Черти хозяйственники, – меланхолично подумал Стас, – окна, наверное, заклеят к Первомаю». Стекло покрылось толстой узорной изморозью. Не снимая пальто, Тихонов подошел к столу и включил электрическую плитку. Медленно, лениво вишневела спираль, теплые струйки воздуха стали ласкаться о покрасневшие замерзшие пальцы. «Перчатки на меху надо купить», – так же безразлично подумал Стас и сразу забыл об этом. Снял пальто, толстый мохеровый шарф бросил на спинку стула. После вчерашней ночи он чувствовал себя разбитым. От теплого воздуха плитки его снова потянуло в сон. «Хорошо бы пойти в ночные сторожа. Сидишь себе в тулупе, в валенках, в малахае на свежем воздухе. И спишь. Красота. А утром сменился – и снова спишь. Лафа!» Стас засмеялся тихонько, вспомнив это слово. Во время войны у всех мальчишек высшую степень блаженства обозначало слово «лафа». А потом, так же неожиданно, как и появилось, оно исчезло.
Тихонов потянулся изо всех сил – затрещали суставы. Бабушка говорила в детстве: «Смотри, выскочат все кости из гнезд, будешь вбок-поперек расти».
Тихонов встал, походил по кабинету. Начнем обзванивать автобусное хозяйство. Звякает диск телефонного аппарата.
Шесть цифр:
– Пожалуйста, дайте начальника эксплуатации.
Шесть цифр:
– Попросите к телефону старшего диспетчера.
Шесть цифр:
– Линейную службу прошу.
Шесть цифр:
– Начальника четвертой колонны. А! Очень приятно. Говорит старший инспектор МУРа Тихонов. Нет-нет, с вашими ничего не случилось. Вы мне сообщите, пожалуйста, каков интервал движения двадцать четвертого маршрута в районе Владыкина между двадцатью и двадцатью одним часом. Сколько? Одиннадцать минут? Так. Теперь второй вопрос. Сообщите фамилии водителей, проехавших Владыкинский конечный круг с двадцати часов двадцати минут до двадцати часов сорока пяти минут. Записываю. Гавриленко – двадцать двадцать шесть, Демидов – двадцать тридцать семь, Ласточкин – двадцать сорок восемь. Спасибо. Когда они работают сегодня? Очень хорошо. До свидания.
