Толкач

Карелла был абсолютно убежден, что отпечатки не совпадут. Кто-то обвязал веревкой шею Эрнандеса уже после его смерти, и Карелла готов был держать пари, что тот же человек вколол Анибалу смертельную дозу героина.

И здесь возникало несколько проблем. В совокупности они и придавали ситуации мерзостный характер.

Предположим, что кто-то желал смерти Эрнандеса – а это вполне вероятно – и что шприц с героином использован в качестве орудия убийства. Почему тогда это орудие оставили на месте преступления?

И зачем тогда расставлять самому себе ловушку, пытаясь инсценировать повешение?

Такие вот размышления тревожили детектива Стива Кареллу.

Он, конечно, знал, что в запутанном мире наркоманов могут появиться тысячи мотивов для убийства. Он также знал, что человек, не знакомый с судебной медициной, может попытаться по наивности выдать отравление за повешение. Но он знал и то, что любой мальчишка в США воспитан на Легенде об Отпечатках Пальцев. Хочешь совершить преступление безнаказанно, малыш? Тогда сотри отпечатки пальцев. Но здесь и не пытались стереть. Четкие и ясные, они словно ждали исследования. И зачем было оставлять шприц, если пытаешься инсценировать повешение? Только идиот не догадается, что шприц и смертельная доза наркотика связаны между собой. Полиция мимо этого не пройдет.

Мерзкая ситуация.

Мерзопакостная.

У Кареллы было хорошее чутье и хороший ум.

Он слонялся по участку, прикидывая, с чего начать, поскольку знал, что для сыщика лучший способ сэкономить время – это не ошибиться в самом начале. Хотя мысли его были заняты Эрнандесом, он никогда не забывал, что его наипервейшая обязанность – следить за соблюдением закона двадцать четыре часа в сутки и триста шестьдесят пять дней в году.

Заметив автомашину, стоящую у обочины около Гровер-парка, Карелла бросил на нее быстрый взгляд. Если бы он был обычным жителем города, вышедшим на дневную прогулку, то он бы этим и ограничился. Но Карелла был полицейским, и поэтому он посмотрел на машину еще раз.

Со второго взгляда он определил, что перед ним был серый седан марки «плимут» 1939 года выпуска с номерным знаком 42-1731. Задний бампер справа помят, на заднем сиденье – двое людей, оба мужчины, оба молодые. Наличие двух молодых людей на заднем сиденье предполагает отсутствие водителя. Чего или кого ждут эти сопляки в машине у Гровер-парка?

В этот миг он забыл про Анибала Эрнандеса. Карелла прошел мимо машины неслышным шагом. Молодым людям было не больше двадцати одного. Они смотрели на проходящего мимо Кареллу. Они смотрели на него очень внимательно. Карелла не повернул головы, хотя ему и хотелось еще раз взглянуть на машину. Он продолжал медленно идти по улице, пока не открыл дверь в ателье Макса Коэна.

Круглолицый человек с венчиком седых волос вокруг аккуратной лысины взглянул на входящего Кареллу и сказал:

– Привет, Стив, что нового?

– Что может быть нового? – произнес Стив, снимая с себя коричневый плащ.

Макс не без удивления наблюдал за ним.

– Что-нибудь зашить? – спросил он.

– Нет. Я хочу взять у тебя на время пальто. Как насчет вот того терракотового на вешалке? Оно мне будет впору?

– Взять у меня пальто?

– Я спешу, Макс. Скоро верну. Я пасу кое-кого.

В голосе Кареллы слышалось нетерпение. Макс отложил иглу и подошел к вешалке с одеждой.

– Не испачкай, пожалуйста, – попросил он. – Я уже его отгладил.

– Не беспокойся, – пообещал Карелла. Он надел пальто и вышел на улицу. Машина все еще стояла на обочине у парка, молодые люди по-прежнему сидели на заднем сиденье. Карелла встал у фонаря на противоположной стороне улицы так, чтобы его не было видно, и начал терпеливо наблюдать.

Через пять минут появился третий парнишка. Он быстро вышел из парка и прямиком направился к машине. Карелла отлепился от фонарного столба и стал переходить улицу. Третий парень, на замечая его, подошел к машине, открыл дверцу и сел на водительское место. Мгновение спустя Карелла распахнул противоположную дверцу.

– Эй, ты чего? – сказал водитель.

Карелла сунул голову в машину. Пальто его было расстегнуто, и рукоятка револьвера находилась совсем рядом с правой рукой.

– Не двигаться, – тихо приказал он.

Парни на заднем сиденье обменялись быстрыми испуганными взглядами.

– Послушайте, вы не имеете права... – начал водитель.

– Не шуми, – прервал его Карелла. – Что ты делал в парке?

– Где?

– В парке. С кем ты там встречался?

– Я? Ни с кем. Просто гулял.

– Где гулял?

– Тут, поблизости.

– Зачем?

– Просто захотелось погулять.

– А почему же твои дружки не пошли с тобой гулять?

– Им не хотелось.

– А почему ты отвечаешь на мои вопросы? – выпалил Карелла.

– Что?

– Почему ты отвечаешь мне, черт возьми? Откуда ты знаешь, что я полицейский?

– Я... я догадался.

– Ты что, боишься полиции?

– Я? Нет, я просто пошел прогуляться...

– А ну выверни карманы!

– Зачем?

– Затем, что я сказал! – заорал Карелла.

– Он нас простудит, – сказал один из парней на заднем сиденье.

– Заткнись! – огрызнулся водитель, не поворачивая головы.

– Я жду! – рявкнул Карелла.

Водитель медленно и осторожно стал шарить в карманах. Он положил на сиденье пачку сигарет, а поверх нее бумажник, расческу и связку ключей.

– Обожди, – сказал Карелла.

Он осторожно отодвинул пачку сигарет указательным пальцем. Под сигаретами оказался маленький конвертик. Карелла взял его, открыл, высыпал на ладонь немного белой пудры и попробовал ее языком. Парни молча наблюдали за ним.

– Героин, – сказал Карелла. – Где взял?

Водитель молчал.

– Купил в парке?

– Нашел, – ответил водитель.

– Ври больше! Где купил?

– Говорят вам, нашел.

– Послушай, ты сам себя подводишь под статью о хранении наркотиков. Не важно, нашел ты героин или получил его по наследству. Но ты можешь помочь себе, если укажешь толкача.

– Нас в это дело не вмешивайте, – сказали парни на заднем сиденье. – У нас никаких наркотиков нет. Обыщите нас. Обыщите.

– Я задерживаю всех троих по подозрению в хранении наркотиков. Где вы их взяли?

– Я нашел, – повторил водитель.

– Ладно, умник, – согласился Карелла, – нашел так нашел. У тебя есть права на вождение машины?

– Конечно, есть.

– Тогда поехали.

– Куда?

– А ты угадай, – ответил Карелла. Он сел на сиденье и с шумом захлопнул дверцу.

* * *

Больше всего Роджер Хэвиленд любил допрашивать подозреваемых, особенно в одиночку. Роджер Хэвиленд был самым крупным детективом в отделе и, без сомнения, самым гадким сукиным сыном. Хотя за паршивое отношение к шпане его особо упрекать нельзя. Однажды, когда он пытался разнять дерущихся на улице, ему сломали руку в четырех местах. До этого Хэвиленд был довольно мягким полицейским, но множественный перелом и неправильное срастание, из-за чего снова пришлось ломать руку и совмещать кости, испортили его характер. Из больницы он вышел с вылеченной рукой и с новой философией. Больше Хэвиленда врасплох никто и никогда не застанет. Хэвиленд сначала будет бить, а уж потом задавать вопросы.

Так что больше всего он любил допрашивать подозреваемых, особенно в одиночку, без посторонней помощи. К сожалению, на этот раз, в среду 20 декабря, в комнате допросов вместе с ним находился Карелла.

Парнишка, которого поймали с героином, сидел на стуле, высоко подняв голову и с вызовом глядя на полицейских. Двоих молодых людей, сидевших на заднем сиденье, допрашивали в это же время по отдельности детективы Мейер и Уиллис. Цель допросов состояла в том, чтобы выяснить, у кого они купили наркотик. Попасться с наркотиком – не шутка. За это полагается тридцатидневное заключение. Но главным человеком был толкач. Пожелай детективы 87-го участка арестовать сотню наркоманов в день с тем или иным зельем, это им ничего не стоило бы: достаточно разок-другой прогуляться по улицам. Иметь при себе наркотики или хранить их без разрешения квалифицировалось как мелкое преступление. Нарушитель получал срок на острове Бейли – месяц или около того – и выходил готовым к новым поискам отравы.