Костяной склеп

— Мое первое правило при работе с ненадежными свидетелями гласит: любым способом выведи из кадра мать, любимого парня или подругу. Из таких свидетелей невозможно выбить правду, если они боятся, что их уличат во лжи перед близкими. Что скажешь об этой девице?

— Ее мать работает в одном из почтовых отделений. График с десяти вечера до четырех утра, пять ночей в неделю. Бывший муж ее живет во Флориде. Анжела с двумя младшими братьями дома остаются одни. Подозреваемый — таксист, примерно месяц назад подвозивший Анжелу домой из больницы, где та навещала бабушку. Анжела заявила, что на следующий вечер таксист заявился к ней домой, поволок ее в спальню и, угрожая ножом, изнасиловал.

— Братья что-нибудь слышали? — поинтересовалась я.

— Они спали в соседней комнате, но вроде ничего не слыхали.

— Полицию вызывали?

— Да, сразу. Анжела позвонила по 911 чуть позже полуночи, через пару минут после того, как насильник, по ее словам, ушел.

— Медицинское освидетельствование?

— Результаты неубедительны. По ее словам, эякуляции у него не было, так что образцы семени отсутствуют. Определить его ДНК невозможно. Сама же Анжела ведет активную половую жизнь. Имела троих партнеров.

— Да просто ангелочек! — не удержалась я.

— И не говори. Уже подцепила инфекцию. Мать об этом еще не знает.

— А теперь расскажи о подозреваемом.

— Грязный тип, — поморщился детектив. — Сорок восемь лет, неоднократно арестовывался за хранение наркотиков, угон машин и взломы. Но за насилие прежде не привлекался. На полу его машины нашли кучу порнографических журналов и упаковок презервативов. Но никакого ножа нет и в помине.

— У него другая версия?

— Конечно. Начало, правда, такое же. Подобрал ее у больницы «Метрополитен». К моменту, когда они подъезжали к 110-й улице, девица уже перебралась к нему на переднее сиденье. Она записала номер своего пейджера и сказала, что он может ей позвонить завтра и забрать из школы. Потом они пару раз встречались, он заезжал к ней после уроков, катал Анжелу и ее подружек. Раз или два занимались на заднем сиденье оральным сексом. Однажды Анжела и ее подруга устроили с ним групповуху. Говорит, что в прошлый понедельник Анжела пригласила его домой на ночь, пока мать будет на работе.

— Она знакома с его показаниями?

— Да. Все отрицает. Говорит, что таксист знает ее адрес потому, что подвозил ее из больницы. Кроме того, дал ей свою визитку с номером мобильного, вдруг понадобятся его услуги. Так мы и вышли на него. Я позвонил и попросил подбросить меня к ближайшему с нашей конторой супермаркету, а когда он приехал, пригласил подняться ко мне под липовым предлогом: мол, помоги мне поднять статистику задержаний, я тебя тут же отпущу, а премию мы поделим. Чем тебе не «наручники за деньги»? [11]

— А девица понимает, что мы можем поднять записи сообщений, поступавших на ее пейджер и его сотовый? — спросила я.

— Сомневаюсь, она же еще малолетка. Мне кажется, девчонка вообще не понимает, что все эти вещи теперь компьютеризированы. Я попытался объяснить, что всякий раз, делая или принимая от него сообщения или звонки, она словно бы оставляла свои отпечатки пальцев, но Анжела мне, кажется, не поверила.

— Или не захотела поверить. Ладно, пора поговорить с ней, — сказала я, поворачивая ручку двери и входя в свой кабинет.

Анжелу мы застали за тем, что она покрывала губы блеском. Увидев Вандомира, она улыбнулась и захлопнула карманное зеркальце. Затем девушка одернула ярко-желтую майку так, чтобы между сосков можно было прочесть выложенное стразами слово «GANGSTA». [12]

— Анжела, это мисс Купер, юрист, о котором я тебе говорил. Она будет вести твое дело, и потому ей нужно еще кое-что у тебя спросить.

— Ты понимаешь, почему тебя сегодня вызвали сюда, Анжела? — начала я.

— Вообще-то нет. Я ему ведь уже рассказывала, как все было. — Она кивнула в сторону Вандомира. — Не понимаю, зачем нужно еще раз все повторять. Просто отправьте Феликса за решетку, чтобы он больше ни с кем такого не сделал.

— Сначала мы должны в деталях восстановить все, что он сделал. Я буду задавать тебе вопросы и ожидаю искренних ответов. Все, что ты скажешь, не выйдет за пределы этой комнаты. Я ясно выражаюсь? Так что, если между тобой и Феликсом произошло нечто, о чем не нужно знать твоей маме, сейчас самое время нам рассказать.

Она глянула на меня исподлобья, не поднимая головы.

— Что вы имеете в виду?

— Анжела, ты вообще представляешь себе, как проходит суд?

— Не хочу я никакого суда. Просто отправьте его в тюрьму.

— Нет, так не бывает. Ты телевизор смотришь?

— Ну.

— Видела когда-нибудь сериалы, где показывают судебные заседания? Знаешь, кто присутствует в зале суда, когда свидетель дает показания?

— Я, он, судья, вы, — довольно бойко перечислила девица. — Вот там я снова расскажу, что он со мной сделал.

— По-твоему, как будет вести себя Феликс после того, как выступишь ты?

— Не знаю.

— Он тоже имеет право дать показания в суде. И он расскажет все так, чтобы спасти свою шкуру. Двенадцать присяжных, которые не знают ни его, ни тебя, станут решать, кому из вас можно доверять, чьи слова более убедительны.

— Как это он будет выступать? — Такой поворот ее явно не устраивал. — Он станет врать. Скажет, что я сама пригласила его к себе.

Анжела умолкла, испугавшись, что сама только что оправдала Феликса, и ссутулилась в кресле. Первая и последняя буковки надписи на ее майке стали не видны, и теперь получилось слово «ANGST». [13]

— Позволь тебе еще объяснить, чем чревата ложь в зале суда. Детектив разве не предупредил тебя, что это тоже является преступлением? О том, что если ты, как свидетель, поклянешься говорить правду, а сама солжешь, то тебя арестуют?

— Феликс меня изнасиловал. Я не лгу. Вы не можете меня так просто арестовать. Я еще несовершеннолетняя. — Гримасу обиды как рукой сняло, едва ее осенила мысль, что моя завуалированная угроза не осуществится из-за ее возраста.

«Так, Анжела, не испытывай сегодня мое терпение», — подумала я.

— На самом деле мы можем арестовать тебя. Поскольку тебе еще нет шестнадцати, твое дело будет слушаться в суде по семейным делам. И тамошний судья может направить тебя в какой-нибудь приют, тебя заберут от матери…

Это заставило ее моментально поменять тактику.

— Я не хочу сейчас говорить об этом. Я хочу домой.

— Боюсь, не тебе это сейчас решать. Из-за твоей истории, которую ты рассказала детективу Вандомиру, человека посадили в тюрьму. Он там уже пару дней сидит по обвинению в одном из самых тяжких преступлений. Он там и останется, если действительно угрожал тебе ножом и изнасиловал. И сидеть ему придется очень долго. Поэтому я хочу еще раз услышать твою историю. С этого момента ты можешь допустить только одну ошибку.

— Это какую?

— Ты не должна мне лгать, Анжела. Даже в мелочах. На любой мой вопрос, чего бы он ни касался, ты должна отвечать только правду. Если я спрошу тебя, какая была погода в тот день, когда ты впервые встретила Феликса, — шел дождь или светило солнце, — ты должна говорить правду.

— Но как это связано с изнасилованием?

— Каждая фраза, сказанная тобой, влияет на общую оценку событий. Если ты солжешь хотя бы в детали, как знать, говоришь ли ты правду в целом. Вот, например, ты утверждаешь, что не давала Феликсу номер своего пейджера, а я поднимаю архивы телефонной компании и выясняю, что он ежедневно посылал тебе сообщения. И эта конкретная ложь даст мне все основания не верить ни единому твоему слову. А если ты скажешь такое судье под присягой, тебя арестуют прямо в зале суда.

Конечно, с ней можно было бы обойтись и поделикатней, но на деликатность у меня уже не хватало ни терпения, ни времени. Уже почти половина десятого, и скоро мне предстоит встреча с начальством.