Голливудский участок

— Алло, алло! Пухлая чернокожая леди-полицейская! Алло, алло! Вы забыли свое радио! Алло! Пухлая чернокожая леди! Вы слышите? Алло, алло!

Выйдя с инструктажа, Нейт Голливуд и Уэсли Драбб почти не разговаривали. Нейт сидел за рулем, и Уэсли никогда не видел, чтобы он так внимательно осматривал улицы.

Наконец Уэсли сказал:

— Я должен был сказать о Тедди Тромбоне на инструктаже.

— Знаю, — ответил Нейт. — А я обязан был сказать, чтобы ты взял номер машины и по крайней мере записал его в идентификационную карточку.

— Я должен был сам об этом догадаться.

— У тебя едва закончилась стажировка. Ты все еще работаешь в режиме «да, сэр, так точно, сэр». Это была моя вина.

— Мы найдем Тедди, — заверил Уэсли.

— Надеюсь, карточка еще у него, — сказал Нейт. И, подумав, добавил: — Ведь это была визитная карточка, правильно? Чья?

— Китайского ресторана. Чин или Чань — что-то вроде этого.

— «Дом Чан»?

— Да, точно!

— Ладно, давай нанесем туда визит.

Эвакуатор был припаркован напротив дома Фарли Рамсдейла, а водитель-мексиканец стучался в дверь, когда на улицу, визжа покрышками своего старого «кадиллака», въехал Козмо Бедросян. Дорожные пробки нарушили весь его план.

Он выскочил из машины и побежал к крыльцу, повторяя:

— Я друг Грегори. Это я.

— Никого нет дома, — сказал мексиканец.

— Это не важно. Пойдем посмотрим машину.

Козмо подбежал к гаражу, открыл подточенные термитами двери и с облегчением увидел, что в гараже ничего не изменилось.

— Давай выкатим ее на улицу, — сказал он. — Нужно все сделать быстро, у меня срочные дела.

Вдвоем мексиканец и Козмо легко вытолкнули машину на подъездную дорожку. Водитель знал свое дело и через несколько минут подцепил «мазду» и поднял ее лебедкой. Козмо едва сдерживался, чтобы не побежать обратно к дому, где под фундаментом был спрятан контейнер с деньгами.

Прежде чем сесть в грузовик и уехать, водитель спросил Козмо:

— Я должен позвонить через тридцать минут?

— Нет, мне нужно больше времени. Позвони через час, сегодня очень плотное движение. За это время как раз доедешь до двора Грегори. Потом позвонишь, хорошо?

— Хорошо, — ответил мексиканец, ожидая обещанных чаевых.

Козмо открыл бумажник, дал водителю пятьдесят долларов и сказал:

— Поставь «мазду» к разбитым машинам. Ладно?

Эвакуатор не проехал и пол квартала, как Козмо открыл багажник «кадиллака» и вынул сумку с орудиями убийства. Он собирался подождать появления наркоманов еще по крайней мере час.

Быстро вернувшись на задний двор дома, Козмо увидел, что съемная панель лаза под дом открыта. Он уронил сумку, упал ничком в грязь и заполз под дом. Контейнера с деньгами не было!

Выкрикивая армянские ругательства, Козмо вскочил, вынул из сумки пистолет и взбежал на заднее крыльцо. Даже не удосужившись отжать язычок замка кредитной картой, как в последний раз, ногой выбил хлипкую дверь и ворвался внутрь, готовый убить любого, кто окажется в доме, после того как вытрясет из него всю правду.

Но в доме никого не было. На кухонном столе он увидел записку, написанную детским почерком. В ней говорилось: «Пошла поесть к Мейбл. Принесу тебе восхитительный ужин».

Альтернативный план — заманить наркоманов на кладбище автомобилей Грегори и убить их там — провалился. Деньги у них. Они близко не подойдут к Козмо и согласятся встретиться только чтобы получить деньги за шантаж. Теперь, когда им известно об ограблении банкомата и убийстве охранника, они захотят еще больше. Наверное, они обнаружили «мазду». Фарли украл контейнер и потребует за молчание много денег.

Возможно, единственный выход — отдать Фарли бриллианты. Отдать ему все и сказать, чтобы он сам договаривался с Дмитрием. Потом просить Дмитрия убить обоих наркоманов после того, как их заставят рассказать, где деньги, и уговорить его честно поделиться. Да, многое пошло не так, как нужно. В конце концов, если бы его бармен не пригнал машину, которая едва ездила, этого могло бы и не случиться.

А может быть, ему следует поехать домой, взять бриллианты и вместе с Айлией ехать в аэропорт? Положение было слишком сложным. Ему нужна была Айлия. Она очень умная женщина, а одному ему решить эту проблему не по силам. Он сделает все, что она скажет.

Козмо взял сумку и пошел к машине. Он никогда в жизни не был так деморализован. Если «кадиллак» не заведется, он просто вынет пистолет и застрелится. Но автомобиль завелся, и Козмо поехал домой к Айлии. Когда он был всего в двух кварталах от квартиры, зазвонил сотовый.

Он ответил и услышал голос водителя-мексиканца: «Мистер, я на дворе Грегори с машиной. Проблем не было. Все в порядке».

Украденный автомобиль был в порядке, чего нельзя было сказать обо всем остальном.

В пятнадцать минут восьмого Фарли вывели из «обезьянника» и сказали, что он свободен.

— Мы знаем, что ты связан с этими компьютерами, — сказал ему плохой коп, — но пока тебя отпускаем. Можешь идти, но подозреваю, что мы еще встретимся.

— Кстати, о ходьбе, — произнес Фарли. — Моя машина стоит там, где вы меня забрали. Как насчет того, чтобы отвезти меня туда?

— Да ты наглец, приятель, — ухмыльнулся плохой коп. — Мы не такси.

— Слушайте, вы пристали ко мне с какими-то обвинениями, продержали здесь несколько часов, а я не делал ничего плохого. Могли бы по крайней мере довезти меня до моей машины.

Перебранку услышал Пророк. Он вышел из кабинета и спросил Фарли:

— Куда тебе надо?

Фарли посмотрел на старого сержанта и ответил:

— На Фэрфакс, к северу от Голливудского бульвара.

— Я сейчас уезжаю и могу тебя подбросить.

Через пятнадцать минут, когда Пророк высадил Фарли у его автомобиля, тот сказал:

— Большое спасибо, сержант. Вы хороший человек.

Пророк на прощание напутствовал его голливудским заклинанием:

— Будь попроще, Фарли. Это жизнь, а не кино. — Но он знал, что этот наркоша не изменится. Да и кто в Голливуде верил, что жизнь — это не кино?

— Тедди? — переспросила миссис Чан, которую уборщик-латиноамериканец позвал с кухни. — Он здесь ужинает?

— Он бомж, — ответил Нейт Голливуд.

— Бомж? — удивленно произнесла она, пытаясь понять значение этого слова.

— Бездомный, — пояснил Уэсли. — Бродяга.

— А, бродяга, — протянула она. — Я его знаю. Тедди, да.

— Он сюда приходит?

— Иногда приходит к задней двери, — сказала миссис Чан. — Иногда в семь часов, иногда позже. Мы даем ему еду, которая идет на выброс. Тедди, да. Он сидит на кухне и ест. Милый человек. Спокойный. Нам его жалко.

— Когда вы видели его в последний раз? — спросил Уэсли.

— Может быть, во вторник вечером. Трудно вспомнить.

Нейт что-то записал в своем блокноте и попросил:

— Когда он появится, позвоните, пожалуйста, по этому номеру. Передайте, чтобы немедленно приехал экипаж шесть-икс-семьдесят два. Я все записал. Мы не собираемся его арестовывать. Нам нужно просто поговорить. Понимаете?

— Да, я позвоню.

Когда Фарли вернулся домой, свет в окнах не горел, а дверь гаража оказалась открыта. Что Олив понадобилось в гараже? Там не было ничего, кроме старого хлама.

Он открыл ключом входную дверь и вошел, крикнув:

— Олив! Ты здесь?

Не услышав ответа, он пошел на кухню — посмотреть, не осталось ли апельсинового сока, и обнаружил, что заднюю дверь кто-то вышиб!

— Черт! — выругался он.

Грабители в первый раз вломились в его дом, хотя за последние два года в их квартале воры средь бела дня ограбили несколько домов. Правда, телевизор не тронули. Фарли прошел в спальню и увидел, что стереосистема тоже на месте. Никто не обыскивал и ящики в спальне. Это не было похоже на домушников. Фарли, во всяком случае, так не работал, когда сам был квартирным вором пятнадцать лет назад.

Потом он заметил записку на кухонном столе. Мейбл. Он должен был догадаться. Гребаная старая ведьма, наверное, гадала для Олив, и тощая слабоумная идиотка забыла о времени. Он зашел в спальню, чтобы раздеться, перед тем как принять душ, и обратил внимание, что шкаф стоял полупустым. Исчезла вся одежда Олив, в том числе жакет, который он украл для нее из магазина в качестве рождественского подарка. Он выдвинул ящик и увидел, что нет ее белья и носков. Она сбежала от него!