Похищение казачка

Судя по всему, ушлый Димон добывал деньги всеми доступными ему способами, в том числе ростовщичеством. Вопрос только в том, откуда у него были такие суммы наличными?

Расписку и паспорт переправили в Москву, в «Глорию».

Дальше все было просто. Легкой рукой компьютерного гения Макса удалось установить места работы и проживания господ Комарова и Ковальчука. Оба жили в гостинице «Орленок» и работали помощниками одного и того же депутата Государственной думы. Такое вот совпадение. В общем, найти их большого труда не составляло. Так думал оперативный сотрудник «Глории» Коля Щербак, но все же ошибался наполовину, поскольку выяснилось, что уже с неделю Ковальчук не появляется на работе и не ночует в гостинице.

Зато Петр Викторович Комаров честно просиживал штаны на рабочем месте. Как только его рабочий день закончился, он приехал в свою гостиницу, чтобы, вероятно, принять душ, сменить официальный костюм и отправиться куда-нибудь поужинать. Увы, реализовать эти планы в полной мере Комарову не удалось, потому что к нему пожаловали непрошеные гости — сыщики «Глории» в сопровождении высокопоставленного работника милиции…

Голованов позвонил Грязнову-старшему, обрисовал ситуацию и попросил помощи. Оперативникам «Глории», которую Вячеслав Иванович не без оснований считал собственным детищем, он не отказал. Тем более что еще не разрешилась ситуация с очередной (сколько их уже было!) проверкой и возможной приостановкой лицензии, а значит, любые действия сыщиков должны вписываться в узкие рамки закона.

В помощь сыщикам Грязнов-старший отрядил Владимира Яковлева. Яковлев приехал к гостинице «Орленок» на сверкающей черной «Волге». Щербак с Головановым уже скромно ждали его в холле первого этажа. Портье сказал, что помощник депутата у себя в номере, и подмигнул.

— Наверно, не один, — заметил Щербак невинным тоном.

— Поправимо, — пробурчал Яковлев. Сыщики поднялись к Комарову. На двери его

номера висела табличка «Не беспокоить». Яковлев громко постучал.

— Я же просил! — раздался из-за двери раздраженный голос.

— Сейчас дверь выбьем, — безо всяких сантиментов пообещал Яковлев. — Это милиция. Открывайте немедленно.

— Вы не имеете права. Я… У меня иммунитет!

— У тебя нет иммунитета даже от триппера, который ты сейчас зарабатываешь. Считаю до трех.

Начать считать Яковлев не успел, потому что Комаров дверь открыл. Он был в трусах. Сыщики увидели, как у него за спиной в сторону ванной комнаты метнулась девица, хватая по пути свои шмотки.

— Я — полковник Яковлев. Ваши документы? — потребовал Владимир.

Он без обиняков разыгрывал «плохого полицейского». Сотрудники «Глории», разумеется, не мешали, они просто стали возле стены и молчали с каменными лицами. Все это подействовало бы на нервы и памятнику Дзержинскому.

Комаров, пытаясь сохранять остатки хладнокровия, сперва накинул рубашку, потом вспомнил про брюки и из них уже достал бумажник. Оттуда — удостоверение помощника депутата Государственной думы.

— Я сказал, документы! — рявкнул Яковлев. — Паспорт!

Комаров заметался по номеру, хватая свои многочисленные пиджаки. Наконец, паспорт был найден. Собственно, он и не требовался, и так было ясно, что этот Комаров — это тот самый Комаров.

Голованов заметил на столе рядом с мобильным телефоном несколько игровых фишек из казино «Арбат».

— Ладно, — смягчившимся голосом сказал Яковлев. — Сначала выпроводите прекрасную незнакомку, а потом можете рассчитывать на справедливое правосудие.

Комаров подбежал к ванной и что-то зашептал. Девица, уже одетая, вышла оттуда. Яковлев внимательно осмотрел ее с головы до ног, но ничего не сказал. Проститутка юркнула в дверь.

— Можете сесть, — разрешил Яковлев. Помощник депутата сел. Он постепенно пришел в себя и, видно, решил, что настало время покачать права.

— Я сейчас позвоню депутату, — пообещал он, протягивая руку к столу, — и тогда…

Яковлев посмотрел на Щербака. Тот протянул ему паспорт Орлова с расписками. Яковлев взял расписку Комарова и подержал ее у помощника депутата перед глазами. Тот мигом спал с лица.

Яковлев обидно засмеялся:

— Вы все еще желаете звонить своему шефу? Ну что ж, давайте, я не против, давайте посвятим его во все подробности.

Этого Комаров явно не желал.

Выяснилось вот что. Широко известный депутат, который являлся заместителем председателя одного немаловажного парламентского комитета, получил от своей партии крупную сумму на лоббирование в Думе выгодного для его партии решения. Сумма составляла сто тысяч долларов. Она не фиксировалась ни в каких ведомостях и была выдана наличными в областном центре в нескольких сотнях километров от Москвы, а именно в городе Волжске. Если называть все своими словами, то это был натуральный, наглый отмыв грязных денег через коррупцию в органах власти.

За этими деньгами ездили помощники депутата. Все должно было пройти легко и гладко. Возможно, сам депутат уже договорился со своими коллегами в парламенте, посулив им те или иные суммы. Он не учел (или не знал?) только одного: его помощники были игроками и, приехав в Москву поздно ночью, не удержались и заглянули в казино. Рассуждали они как любой человек, хоть раз переступавший порог игорного дома: «У меня есть печальный опыт, вследствие чего я знаю, что к чужим деньгам отнесусь с большей ответственностью, чем к своим, и как только я что-то выиграю, то в дальнейшем буду играть только на этот выигрыш, не прикасаясь к основной сумме».

Ничего не помогло.

Это было не как в классических историях, когда судьба куражится над человеком, сперва заманивая его небольшим везением или удачей. Ковальчук с Комаровым стали проигрывать с самого начала. Они перепробовали много чего: покер, блек-джек, крэпс… На рулетку уже боялись и смотреть. Возможно, это просто был не их день. Или, точнее, ночь. Под утро, проигрывая последние пять тысяч на бильярде в гостинице «Метрополь», в одноименном казино которой перед тем тоже было оставлено немало, они встретили человека, который предложил помощь. Попросту говоря, заем. Господин Орлов не стал скрывать, что регулярно зарабатывает на этом деньги, получая от зарвавшихся игроков проценты (читай — машины, квартиры…). Но обезумевшим от ночного кошмара помощникам депутата было все равно. Кредитор представлялся им греческим «богом из машины», спускавшимся на сцену трагедии, чтобы величественно разрешить неразрешимые противоречия героев Софокла или Эсхила. О расплате в тот момент думать не хотелось. Мало ли что может случиться? Вдруг какой-нибудь сентиментальный заморский ротшильд, роясь в своей родословной, найдет в фамильном дереве странное слово «Komaroff»?!