Приговор

— Он вам сказал, что приехал из Ирана?

— Да. — Брови Симонянца снова удивленно поползли вверх. — Откуда вы знаете?

— А вы разве не знали, что существуют невидимые автоматы, фиксирующие каждую сомнительную сделку? — спросил Агавелов. — Я, конечно, шучу, но парень в тельняшке в жизни моря не нюхал. Жаль, он пока на свободе… А сейчас вот вам номер моего телефона. Прошу позвонить мне завтра часов в десять и подъехать на маленькую беседу. Это очень важно.

Агавелов записал номер телефона на листке блокнота и положил на стол. Аида подсунула бумажку под вазу с розами. Эдуард почувствовал их нежный и тонкий запах и, рывком поднявшись со стула, подошел к книжному шкафу. Затылка коснулось теплое дыхание девушки:

— У меня небольшая библиотека, — виновато сказала она. — Я держу то, что люблю перечитывать…

За негромким разговором о книгах они и не заметили, как участковым был составлен протокол о добровольной сдаче часов.

— Товарищ капитан, — доложил он. — Протокол готов, копия передана гражданину.

— Хорошо, — Агавелов попрощался с Симонянцем, на мгновение задержал в руке мягкую ладонь девушки…

Садясь рядом с шофером в машину, Эдуард непроизвольно взглянул вверх. Распахнутое окно на втором этаже тускло светилось зеленоватым светом, за полупрозрачной легкой занавеской, угадывался женский силуэт. Вот он отпрянул от окна, Агавелов поспешно нырнул на сиденье, с треском захлопнув дверцу.

— Поехали, — весело сказал он шоферу.

ГЛАВА 4

БЕЗ ПРИСТАНИЩА

С наступлением утра Лара почувствовала, что совершенно окоченела от холода. Встала, с трудом разогнула затекшую спину, тихонько прошла к себе и легла в постель. Проснулась она в полдень. Дома уже никого не было. Только бутылки, залитая вином скатерть, окурки, брошенные на тарелках, говорили о вчерашней гулянке у матери. Лихорадочно побросав в чемодан свои вещи, она обшарила ящики комода, пересчитала деньги — семьсот рублей. У калитки, под высокой яблоней, постояла немного. Слез не было. Ничего не было кроме тупого желания скорее, как можно скорее уйти из низенького кирпичного домика, где давно все стало чужим.

А через два часа она уже сидела на нижней полке общего вагона. Поезд шел на юг. В последний момент Лара все-таки решила ехать в Сумгаит; Зина была единственным близким человеком.

В соседнем купе надрывался баян, мягкий тенор лениво выводил о высоком дубе и одинокой рябине. Ни песня, ни говор пассажиров, ни любопытные взгляды соседей по купе будто не касались ее.

Что ждет ее там, впереди, в незнакомом городе, какая судьба? Говорят, южане, гостеприимны. Она вспомнила слова одного из собутыльников матери, хваставшегося знанием Кавказа. «На Кавказе, — любил повторять он, захмелев, — не пропадешь. Каждый хлеб-чурек, каждый встречный абрек, каждая гора Казбек».

По мере того, как поезд удалялся от родных мест, и в раме окна заметно менялся пейзаж, светлые, ясной голубизны глаза девушки то вспыхивали, то угасали, то темнели от тревоги.

Позади остались Кавказская, Минводы, Георгиевск, Грозный. А вот и Махачкала! Волны Каспия тяжело шумят прямо у самой линии железной дороги. Белую полосу прибоя разрывают острые, ржавые скалы. Кажется, что какая-то неведомая сила выбросила из глубин эти гигантские осколки. Но вот море удаляется. Деревья сначала ярко-зеленые, со свежей листвой, чем дальше, тем гуще припудрены пылью. Вот мимо проплыл серый, грязноватый перрон дербентского вокзала. «Храните деньги в сберкассе» — со щита самодовольно улыбался счастливый обладатель «Волги», телевизора, стиральной машины. Лара заплакала тихонько, приткнувшись к оконной раме.

— Что с вами, девушка?

Она покосилась на парня в гимнастерке со следами погон. Он присел против нее, скрестив на коленях большие, сильные руки. Чубатый, черноглазый, с ярким сквозь смуглоту румянцем, бесцеремонно, с явным удовольствием разглядывал Лару.

— Ничего. — Она всхлипнула, подобрала ноги в стоптанных туфлях.

Но парень и не думал обижаться.

— Куда вы едете? — спросил он.

Лара немножко подумала.

— В Сумгаит. Хороший город?

— А я думал в Баку.

— Нет. Там у меня никого нет.

— А в Сумгаите?

Лара промолчала.

— К кому же вы едете?

— Что это — допрос?

— Да нет. Просто спросил.

Лара отвернулась. Подумаешь, друг нашелся. Кто знает, к чему он завел этот разговор? Пристал, словно банный лист. И руки в наколках, как у блатного.

А парень и впрямь не отставал.

— Мне, кажется, в Сумгаите у вас нет никого.

Лара отворачивается к окну, всем своим видом давая понять, что ей неприятен этот разговор.

— Не обижайтесь, девушка. Я просто так.

— Поразвлечься решили?

— Ну, и строгая же. Давно дома не был. Волнуюсь немножко.

— Да это всегда так… Встретят вас, обрадуются.

— Хотите, и я сойду в Сумгаите? Оттуда недалеко до Баку. Ходят автобусы, такси, электричка. Одной вам, наверное, нехорошо… А я работал там. Знаю.

— Не беспокойтесь. Язык до Киева доведет.

Постепенно, слово за словом, Лара стала доверчивее отвечать ему. Минут через двадцать они познакомились. Его звали Аликом. — Лара рассказала о землячке Зине, о том, как им славно будет работаться вместе в этом самом Сумгаите.

…Поезд остановился у маленького вокзала. На путях вытянулись цепочки цистерн. Лара разочарованно огляделась: Зина писала, что Сумгаит большущий красивый город.

— Город дальше. Ехать надо еще автобусом. Тронулись?

Он подхватил ее чемодан.

— Вы ко всем такой добрый?

— Не знаю. Давно не приходилось…

Вприпрыжку, как девчонка, Лара пересекла пути. Алик с двумя чемоданами все время отставал.

Солнце основательно припекало. Когда они, взмокшие, усталые вылезли из автобуса у здания городской автостанции, Алик предложил сходить на базар: там отличные сабирабадские арбузы. Они весело болтали всю дорогу. Ларе казалось, что она давно знает этого заботливого, открытого парня.

Подтрунивая друг над другом, они с удовольствием съели сахаристый прохладный арбуз и не спеша отправились искать общежитие.

— Зина Редькина? — хмуро спросила дежурная. — Опоздала ты, красавица. Зина вышла замуж за матроса и — поминай, как звали. Теперь — ищи ветра в поле. Уехала твоя Зина… Не доложилась в каком направлении. Все вы приезжаете сюда хвостом вертеть, женихов подманивать.

— А я не за мужем, — пыталась объяснить Лара. — Зачем вы так? Ведь не знаете…

— Знаю, знаю, — не унималась вредная тетка.

Алик зло, отстранив Лару, подскочил к двери.

— Зачем обидела девчонку, ведьма?

— А-а, заступничек? Проваливай, пока не поздно, сопляк. — И, повернувшись к ним спиной, она хлопнула дверью.

Вспылив, Алик бросился было за ней. Но за дверью звякнула щеколда. Поостыв, он догнал девушку, поплелся рядом.

— А ты разве не переписывалась с Зиной?

— Писала. Давно, правда… Не до нее было.

— Знаешь, Лара, поедем ко мне. Как-нибудь устроимся. В тесноте, да не в обиде, — он и сам не заметил» как перешел на «ты».

— Не поеду, — вспыхнула она.

— Как это, «не поеду»? Куда ж ты теперь?

Лара не ответила.

Молча дошли они до вокзала. У перрона стоял электропоезд, идущий в город.

— Лара, поедем, — мягко повторил он.

— Езжай. Не поеду.

— Ну почему, почему?

— Так. Не поеду и все, — упрямо заявила Лара и села на скамейку.

— Да не могу же я бросить тебя так… Поехали.

Лара вдруг закричала отчаянно, зло, выдергивая у него из рук свой легкий чемоданчик.

— Отстань! Не твоя забота. Отстань, говорю!

Он еще немного постоял рядом. Поезд медленно двинулся, и Алик, выплюнув сигарету, буркнул:

— Ладно. Как хочешь. Адрес мой у тебя есть. Пока.

Он на ходу вскочил на подножку последнего вагона. Она рванулась было следом, но поезд с места набрал скорость и исчез вдали. Она вернулась на скамью, заплакала тоненько, как плачут обиженные дети.