Контрснайпер

— Не, вы что, в натуре ничего не чувствуете? — перебил рассказчика Калашников.

— Закури, и шмонить не будет… Не мешай! Так вот: наш клиент мгновенно срывается с места, едет по указанному ему адресу, платит бабки — немалые, между прочим! — получает коробочку с чудодейственным средством и летит радостный домой. Как там дальше и что — подробности он моему соседу не рассказывал. Только, добросовестно съев всю коробку, пенсионер чешет обратно в фирму. С претензиями. Мол, подъемная сила вашего препарата, мягко говоря, сильно преувеличена. Там его очень внимательно выслушали и говорят: «Не может быть! Это же всемирно известное средство. Все, кто принимал, довольны оставались и потом еще заказывали… Может, у вас что-то в организме не в порядке? Давайте наш доктор посмотрит. Бесплатно, как клиента компании». Ну, раз бесплатно — отчего б не показаться… Отводят его в другой кабинет. Там сидит фраер в очках, в белом халате и в шапочке, стетоскоп из кармана торчит, плакатики медицинские по стенам. Все по-взрослому, короче. «Ну, снимайте штаны, показывайте ваше хозяйство…» Посмотрел с умным видом, пощупал и руками разводит: «Ну, дорогуша, что ж вы хотите? Да у вас аппарат, можно сказать, выдающихся размеров! От женщин в свое время, поди, отбоя не было?.. Вот то-то! Да вам, с вашим-то хозяйством, надо было двойную дозу принимать. Плохо, что вы сразу мне не показались…» Замдекана от таких комплиментов тут же поплыл. Слово за слово, и развели они его на вторую коробку. С десятипроцентной скидкой. Съел пенсионер и ее, а эффект все тот же: стрелка его персонального компаса устойчиво смотрит на юг… Он опять едет в компанию, испытывая на сей раз жгучее желание размазать их всех по стенке. Ну, там его теперь открытым текстом на хер послали, даже на порог не пустили. Вот тогда кандидат технических наук понял, наконец, что его попросту развели, как школоту, и кинулся в ОБЭП с заявой.

— И что твой сосед? — спросил Елагин.

— А ничего. Тоже на хер послал. Только, разумеется, вежливо.

— Получается, они — не мошенники?

— Да понятно, что мошенники, — развел руками Курков. — Но ты докажи. У них же все документы на руках: сертификат, договор поставки, лицензия… Не подкопаешься. А что на конкретного клиента препарат не подействовал, так тут их вины нет. Индивидуальные особенности организма. Другим ведь препарат помогает — кучу отзывов могут показать. Вот на меня, например, новокаин не действует. И что: если какая аптека новокаином торгует, так против нее сразу надо дело возбуждать?

— И в чем смысл этой истории?

— В том, что сосед на таком «лексусе» ездит, что нам даже с премиальными до пенсии не заработать. А у нормальных людей из-за этого не стоит…

— Не, парни! — Калашников решительным жестом затушил окурок об стол. — Кури не кури, а достал уже этот запах. Давайте, может, в другой вагон перейдем? А то провоняем — ни один «Ваниш» не спасет.

— Да это ведь отстойные вагоны, здесь везде такие ароматы. Потерпи, уже недолго осталось. — Курков посмотрел на часы. — Меньше часа.

— Не, все равно. Пойду в тамбур.

Тюля уже и сам не помнил своего имени. Точнее, не хотел вспоминать, как и прошлую жизнь. Однако это не имело значения, поскольку в тех кругах, где он имел честь вращаться, имя иметь необязательно. Тюля — и все. И почему его именно так прозвали, он за давностью лет тоже позабыл.

Впрочем, вопросы антропонимики Тюлю на данный момент волновали менее всего. У него были заботы поважней.

Вчера ночью на сортировке они с таким же профессиональным бомжом Колей-хромым слямзили в поданном под разгрузку рефрижераторе увесистый блок замороженной трески и потом поочередно (мало того что тяжелый, так еще и холодный, сволочь!) тащили его через пути. По времени могли бы еще ходку сделать — Тюля предлагал. Но Коля-хромой заявил, что хранить рыбу им все равно негде, и та стухнет, прежде чем они успеют ее оприходовать. Да и возвращаться — примета плохая. А уж кого-кого, а Колю-хромого Тюля слушал. Как-никак, высшее образование у человека, что среди обитателей городской свалки, расположенной неподалеку, огромная редкость. Да и шустрый, несмотря на хромоту. Однажды, удирая от вохровцев, сумел проскочить под движущимся составом и благополучно уйти. Причем не просто так, а с ящиком консервов. Высший пилотаж!

Перебросив добычу через невысокий забор, отделявший сортировочный парк от паровозного кладбища, бомжи спрятали ее под сиденьем в купе пассажирского вагона, что покоился с миром в тупике кладбища. Вагон этот уже четыре года врастал тут в рельсы и частенько служил воришкам перевалочной базой. Тащить на свалку сразу всю рыбу смысла не имело — налетят толпой и отберут. А так, принося понемногу, можно на пару недель растянуть — супчик сварганить, благо овощи на огородах дачных поселков уродились, или даже в углях запечь. Уже завтра блок хоть немного подтает, и можно будет оторвать от него пару-другую тушек.

Они сговорились встретиться у заветного вагона, как стемнеет. Днем Тюля отоспался, пригревшись на солнышке, а ближе к ночи отправился в путь. Тропа была нахожена, и вскоре он оказался на месте. Коля еще не появился, и Тюля, чтобы лишний раз не светиться, решил подождать его в вагоне.

Схватившись за поручни, он неслышно забрался в тамбур и осторожно двинулся по темному коридору. Неожиданно ему показалось, что из глубины вагона доносятся чьи-то голоса. Тюля замер.

Странно. Коля-хромой не стал бы с собой компаньонов приводить. Делиться придется. Сам с собой разговаривает, что ли?.. Он уже собрался окликнуть товарища, как вдруг впереди в коридоре возник темный силуэт. Судя по габаритам, это был явно не Хромой. Тюля мгновенно юркнул в купе проводников, прижался к стенке и затаил дыхание…

Темно-синяя «мазда», явно не способная похвастать маленьким пробегом, показалась на дороге примерно в двадцать один сорок. Управлял Седой. Рядом с ним сидел Тимоха — парень лет двадцати семи, невысокий и жилистый. Они познакомились несколько лет назад, когда отбывали срок в колонии, и с тех пор держались вместе. Ромка пристроился на заднем сиденье.

Остановились на пустыре. Седой выключил двигатель.

— Сидим спокойно. Когда подъедут, выходим. Но говорю только я. Вы — для толпы. Ясно?

Он обернулся к Ромке, для которого, собственно, сказанное и предназначалось. Инструктировать Тимоху нужды не было.

— Ясно, — кивнул Паленов-младший, стараясь скрыть волнение.

— Всё. Ждем-с, джентльмены…

Тюля принюхался. Из тамбура доносился запах сигаретного дыма без ментола. Интересно, что за публика? Посторонние на территории складов редко появляются. Тут не Диснейленд. А железнодорожникам в списанном вагоне тем более делать нечего. Да и зачем было с сигаретой из купе выходить? Здесь проводников нет — кури, где хочешь.

Но кто бы это ни был, светиться нельзя. Инстинкт самосохранения, наработанный годами экстремального существования, диктовал: затаись. Придется ждать. Уходить через противоположный тамбур — опасно, поскольку, судя по доносившимся из коридора приглушенным голосам, в вагоне отдыхали и другие пассажиры.

— Внимание всем, я первый! — раздалось вдруг со стороны тамбура. — Объект номер один на месте.

Голос явно исходил из рации. Такие обычно носят с собой сцепщики вагонов и…

В голове Тюли заиграла мелодия «Владимирского централа»…

Менты. Нашли, выходит, краденую рыбу и устроили засаду. А он, стало быть, тот самый «объект номер один», который уже на месте. Попался в сети, как эта чертова треска. И не берут его только потому, что не хотят поднимать шум раньше времени. Ждут Колю-хромого. И про него тоже знают…

Влипли! Расстрел на месте без суда и следствия.

Седой уже начинал нервно поглядывать на часы, когда со стороны грунтовки блеснули фары, а чуть позже донесся и шум двигателя. Спустя пару минут метрах в десяти от их «мазды» остановились, развернувшись в сторону выезда, черные «Жигули». Седьмая модель с дагестанскими номерами.