Место встречи изменить нельзя (сборник)

Все эти соображения я изложил Глебу, и тот сразу же отправил оперативников оглядеться и присмотреть место для засады, а потом вкратце ознакомил меня с результатами осмотра. Бандиты работали грубо: во дворе обнаружились следы их обуви – эксперт взял гипсовые слепки и уже уехал в лабораторию сравнивать с позавчерашними, – а на ломике-карасе порошок аргентората выявил три хороших потожировых отпечатка пальцев.

Я слушал Жеглова вполуха, потому что, когда я снова осмотрелся в кладовке, пришла мне в голову интересная идея.

– Слушай, Глеб, тут вот я проверить хочу…

Я взял топор, аккуратно обернув рукоятку платком, и попытался поднять его над собой – ничего не получилось: потолок подсобки был слишком низок, всего на несколько сантиметров выше наших голов. Жеглов с интересом смотрел на мои манипуляции, а я еще несколько раз попытался взмахнуть топором у себя над головой, нанося удар невидимой жертве; ничего не получалось – топор задевал о потолок, даже если я сильно сгибал руку в локте. Я пригнулся, приняв весьма неестественную позу, и только тогда топор описал дугу в воздухе, чиркнув все-таки в верхней точке по потолку.

– То есть ты хочешь сказать, что убийца очень маленького роста? – спросил Жеглов.

– Да вот вроде так получается, – кивнул я. – Но эксперт говорит, что удар был нанесен с большой силой…

– И еще… – Жеглов укрепил мои сомнения: – Человек маленького роста оставляет маленькие следы ног. Ну то есть у низкорослых обычно и нога небольшая, это азбука. А мы ни разу на маленькие следы не натыкались.

– Это понятно, но факт, сам видишь: человек нормального роста этим топором мог бы только сбоку ударить. А сторожа ударили сверху – факт?

– Факт, – признал Жеглов.

– Нормальному человеку чуть ли не на корточки надо сесть, чтобы так ударить… Непонятно что-то…

– М-да, непонятно… Надо отметить это в протоколе, потом подумаем, – предложил Жеглов, но меня осенило:

– Слушай, Глеб, я что вспомнил… Как-то в Польше расположились мы в одной деревеньке – кажется, Теплице называется… И вот хозяин, у которого я стоял, поляк он, горбун был. Десять вершков росту, но силищу имел невероятную… То есть на спор один раз подлез под першерона – у нас здоровые такие битюги были, семидесятишестимиллиметровые возили – и, представь себе, свободно поднял конягу! Ей-богу, не вру!..

– Это мысль, Шарапов, – сказал серьезно Жеглов. – Это мысль. Молодец, разведка: ты и меня надоумил – у горбунов размер ноги от роста не зависит и может быть очень даже большой. Молодец. Если ты прав, нам это дело может крепко помочь – горбуна-то искать легче… Поимеем в виду…

Опергруппа разделилась: Тараскин с целым взводом переодетых в штатское милиционеров бросился по рынкам – искать оптовых торговцев продуктами и промтоварами, поскольку было очевидно, что в трансформаторную будку шайка сложила только то, что не смогла унести, а унесенное попытается сразу же реализовать, благо время такое, что ничего на руках не задерживается. Пасюк с тремя людьми поехал по адресам барыг – людишек, про которых знали, что они приторговывают краденым. А Жеглов, обеспечив снятие остатков и бухгалтерскую ревизию в магазине, дабы иметь точное представление о похищенном – чего и сколько, – отправился со мной в Управление: разобраться в материалах осмотра и доложить о происшествии по начальству.

Пока Жеглов разговаривал со Свирским, я начертил подробную схему разбойного нападения на магазин, а потом принялся листать толстую папку с делами «Черной кошки», которых я еще не знал. Часа в два вернулся из своего рейда по рынкам Тараскин, и, взглянув на его унылую физиономию, я ему даже вопросов задавать не стал. Около трех появился Пасюк, тоже несолоно хлебавши, и Тараскин попросил Жеглова:

– Договорись с начальством: может быть, нас по домам отпустят! От картошки еще не раздохнули и сегодня всю ночь и весь день на ногах…

Жеглов обвел нас взглядом, и мы ему, наверное, не понравились, потому что он хмыкнул, надул толстую нижнюю губу и сказал:

– Эх, слабаки! Меня бы покормили сейчас хорошо, много мог бы я насовершать… – Но к начальству идти согласился: – Ползаете тут, как мухи, толку от вас ни на грош.

Правда, сходить к начальству он не поспел, потому что отворилась дверь и вошел полковник Китаин, замнач МУРа, поздоровался и спросил:

– Ну как дела, орлы?

И ответа ждать не стал – все про наши дела он знал и орлами нас не считал, поскольку сказал Жеглову:

– Стареешь, брат, стареешь… Цепкость твоя хваленая ослабла, результатов не вижу, одни разговоры и полная сеть всякой уголовной шушеры. Мы от тебя другого ждем…

Сказал он это добро, с легкой усмешкой, но словно он Жеглова по щекам с размаху хлестнул – налилось темной кровью смуглое его лицо, казалось, от ее напора лопнет сейчас на скулах тонкая кожа и брызнет она цевкой. А глаза Жеглов опустил, и смотрел он вниз не от стыда или застенчивости, а от сдерживаемого бешенства, поскольку дисциплину разумел хорошо, и смирение это было злее гордости, оттого что Китаин распекал его в присутствии подчиненных.

– Спасибо за доверие, – только и сказал Жеглов. – Спасибо, ждете еще чего-то от меня…

Но Китаин не обратил внимания на жегловские амбиции и на тон его подковыристый даже не чихнул, а велел нам срочно собираться:

– Ваша бригада первой будет проходить курс самбо…

– А шо це за фрухт и с чем его едят? – спросил Пасюк.

– Новая система рукопашного боя, – усмехнулся Китаин.

– О це дило! – обрадовался Пасюк. – Мэни зараз без борьбы як без хлиба: сидим целые дни на одном месте, спим подолгу – уси косточки замлили. Самый раз размяться трошки, а то аппетиту не будэ…

…Группа выстроилась в спортивном зале «Динамо», куда нас отвез – большое ему спасибо – Копырин. В зале было холодно, сумрачно, пахло потом и лежалыми волосяными матами. Инструктор, худощавый парень с постным лицом, переставил меня в конец шеренги – по росту, вслед за Тараскиным, – сказал сухо Грише, который вертелся вокруг с фотоаппаратом:

– Прошу вас не мешать занятиям. – Потом повернулся к нам и как-то бесстрастно, глядя поверх наших голов, заговорил тусклым голосом, и мне казалось, что у него зубы болят: – Моя фамилия Филимонов. Занятия будут проходить с вашей группой два раза в неделю. В связи с тем, что вас не предупредили, а также в связи с плохим отоплением сегодня будете заниматься в одежде. Впредь на занятия будете приходить в трусиках и тапочках…

– Я последние шисть рокив только в солдатских невыразимых хожу, – сказал Пасюк в надежде, что его выгонят с занятий, и добавил для убедительности: – В сиреневых…

Инструктор не повернул головы:

– Отставить разговоры!

Я видел, как Пасюк смотрит на неширокие плечи инструктора, на его вытянутое серое лицо. Пасюк его явно жалел. И еще ему было смешно, что этот задохлик будет учить нас борьбе.

Жеглов катал по спине толстые комья мускулов, стоял он против инструктора, чуть откинув голову и прищурив глаза. У него тоже инструктор не вызвал особого доверия.

А Филимонов, все так же глядя поверх нас, сказал бесцветно и негромко:

– Я буду заниматься с вами изучением новой системы борьбы, которая разработана в нашей стране преподавателями физической культуры товарищами Спиридоновым и Волковым. – Он морщил невысокий лоб под косой челкой, будто сразу не мог припомнить фамилии изобретателей новой борьбы. – Эта система называется «самбо», что обозначает «самозащита без оружия»…

Филимонов взял за руку Пасюка, вывел вперед, и они стояли перед нами лицом к лицу на матах; объясняя, инструктор не отпускал руки Пасюка, и выглядели они вместе так уморительно смешно, что нам даже спать расхотелось.

– Самбо – это система различных приемов борьбы с выходом из равновесия, она включает броски, рывки, удары, используемые в рукопашном и кулачном бою, и основана эта система на знании анатомии человеческого тела…

– Було бы в руках силенки, – сказал Пасюк. – Так и без анатомии можно…