Чада в лесу

— Больше никого не можете вспомнить, мистер Бакстон?

— Нет, никого. А они еще обыскиваются, те поля? И когда мы сможем вернуться в Лондон?

— Да — это мой ответ на ваш первый вопрос, — проговорил Вексфорд, — и в следующий вторник — на второй. Но ваш рассказ о том, как была найдена машина, нас не удовлетворил, мистер Бакстон, и мне придется поговорить с вами еще раз.

Они с Вайном и не ждали, что он будет сопротивляться. На улице проглянуло солнце, все начало таять. С карнизов домов закапало, и снег стал превращаться в воду.

— Если в Англии вёдро — значит, что два дня тепло, а на третий пойдет дождь, — заметил Вексфорд, — если ненастье — то двенадцать часов валит снег, а сорок восемь последующих будет слякоть.

Дорогу, еще час назад покрытую белым хрустящим под ногами ковром, сейчас местами полностью заливали потоки воды. На полпути они встретили группу людей, обыскивавших лес. Так ничего и не нашли. Вексфорду стало тягостно. Если рассуждать логически, дети Дейдов должны быть где-то поблизости, они просто должны быть тут. Где им еще быть? Он попытался нарисовать в голове картину: преступник — и может, даже не один — привозит их всех троих сюда, убивает и оставляет тело Джоанны в машине, а машину сталкивает с обрыва в каменоломню. А что произошло с другими телами? Какой смысл увозить их, если тело Джоанны остается здесь? Может, это были и не тела, а живые дети? Или преступники привезли сюда две машины? Одну — чтобы похоронить в ней Джоанну, вторую — чтоб было на чем уехать. Детей увозят, но куда?

Все это настолько нелогично, что невозможно предположить, как события разворачивались потом. Хорошо. Кем, например, были те люди, предположим, мужчина и женщина, приехавшие сюда на двух машинах? Какие у них были мотивы? Но самое главное — как они узнали о землях Пэссингэм-Холла и каменоломне в самом центре участка? Вдруг он вспомнил о поляне в лесу и предложил Вайну наведаться туда перед уходом.

На этом месте снег будет держаться долго, и ничто не нарушит его нетронутой белизны, ни одна нога не ступит сюда. Оттуда, где они стояли, поляна казалась снежным озером, окруженным голыми почерневшими деревьями одинаковой высоты. Здесь не было ветра, а потому деревья стояли неподвижно.

— Может, этот Шэнд-Гибб поможет нам, — сказал Вайн.

Глава 15

Его память не сохранила событий последнего времени. «Последнее время» в его случае — это лет двадцать-тридцать. А то, что было прежде — свою юность и зрелость — он помнил очень хорошо. Вексфорд, конечно, понимал: пожилые люди иногда страдают забывчивостью, но не до такой же степени. Память изменила Бернарду Шэнд-Гиббу, даже когда он пытался припомнить имя своей экономки, женщины ненамного моложе его самого. Он выдал целый список: «Полли — Пэнси — Майра — Пенни», прежде чем вспомнил ее истинное имя и тогда уже, торжествуя, выкрикнул: «Бетти!»

Такой речи Вексфорду не доводилось слышать уже давно. Так говорила только старая знать, высший класс, когда он сам был еще ребенком, такая речь вызывала благоговейный страх у представителей низших социальных слоев, но сейчас она практически исчезла, умерла. Актеров, конечно, учили так говорить, он где-то об этом читал. Прежде чем сниматься в фильме, действие которого происходит в 20-е годы XIX века, они должны были научиться говорить вместо «он» — «оун», а вместо «мост» — «моуст». Такое произношение не было редкостью, подумал он, во времена молодости его дедушки, тогда местный священник, проезжая верхом мимо них с друзьями, щелкал хлыстом и выкрикивал: «Снимите шляпы перед джентльменом».

Шэнд-Гибб тоже был джентльменом, но очень уж мягким, и его немало смущало, что он не может вспомнить последних лет, проведенных в Пэссингэм-Холле.

— Я бы желал вспомнить что-то или кого-то, мой милый друг, — сказал он своим неподражаемым голосом, — но все ушлоу из памяти.

— Возможно, ваша экономка?..

Когда миссис Шэнд-Гибб был еще жива, Бетти ухаживала за ними обоими. Но она — прислуга старой закалки — не была, да и не хотела быть в курсе хозяйских дел. Инспектор даже подумал, что она, должно быть, называет его «хозяином». Она здесь находилась потому, что Вексфорд попросил ее остаться и присесть, — она присела на краешек стула и, по всему было видно, чувствовала себя неловко.

— Ты можешь что-нибудь припомнить? — спросил ее Шэнд-Гибб мягко и учтиво. Он был не из тех, кто, обращаясь к людям, пренебрегает именами, титулами или званиями, — он предпринимал отчаянные попытки вспомнить, как ее зовут, он старался изо всех сил, но у него не получилось, он попытался снова, бормоча разные имена, но и на этот раз потерпел поражение.

— Уверена, что ничего не знаю, — сказала она. — Но могу попытаться. Весной и осенью там стоял лагерь скаутов. Это были хорошие ребята, никогда не шалили, никогда не оставляли после себя беспорядка.

— А кто-нибудь еще останавливался в лесу? — спросил Вайн. — Друзья. Или родственники.

Шэнд-Гибб вслушивался в разговор, время от времени вежливо кивая или смущенно улыбаясь. Он был похож на человека, который преждевременно заявил, что знает иностранный язык, а столкнувшись с носителем этого языка, обнаружил, что ничего не понимает.

Бетти сказала:

— Никогда не было ничего подобного, сэр. На ночьв лесу никто не оставался. Деревенские жители устраивали там празднества. Если этовас интересует. Но не часто. Это бывало в июне, и они ставили палатки на случай, если пойдет дождь, сэр, ведь дождь, он идет очень часто. Они тоже были очень аккуратны, не оставляли после себя ни грамма мусора, — заключила она. — А потом туда еще приходили те люди, которые пели и плясали. На танцплощадке, сэр.

Ностальгическая улыбка осветила лицо Шэнд-Гибба. Казалось, свет озарил его лицо и поблекшие голубые глаза, теряющиеся в сетке морщин.

— Танцплощадка, — проговорил он. — Вспоминаются чудные жаркие летние денечки, мистер э… В июне никогда не было дождя. Вся деревня собиралась там на Иванов день потанцевать с живой музыкой, тогда не было никаких граммофонов. — Видно, революция магнитофонов и CD-плейеров прошла мимо него. Скорее всего, единственное, что отложилось в его памяти, — это проигрыватели с пластинками. — Мы плясали на Танцевальной площадке, самом дивном местечке в Кенте, оно хоть и находится на возвышенности, но совершенно ровное и утопает в изумрудной зелени. Когда придет лето, мы должны сходить туда, Полли э-э… Дейзи, неважно. Мы должны попросить младшего Митчелла отвезти туда мое кресло, что?

Бетти посмотрела на него. Ее взгляд был полон бесконечной преданности и нежности. Она очень мягко сказала:

— Вы больше не живете в Холле, сэр. Вы уехали оттуда три года назад. Сейчас там живет другой джентльмен с леди. Разве вы не помните?

— Теперь помню, — проговорил он, — вспомнил, после того как ты сказала, — трясущейся старческой рукой он провел по лбу, словно это судорожное движение могло отогнать тень нахлынувших воспоминаний. — Верю тебе на слово.

Вексфорд представил себе увитый цветами столб, установленный меж зеленеющих деревьев, и простую деревенскую девушку, названную Королевой Мая — пухленькую, светловолосую и по сегодняшним меркам некрасивую — не Шэронн Бакстон, одним словом.

— Мистер Шэнд-Гибб разрешил этим людям пользоваться землей? — спросил он.

— Он не каждому это позволял, — быстро ответила Бетти. — Если кто-то оставлял после себя беспорядок, их туда больше не пускали. Была такая пара, они хотели устроить там свадебный прием. Мистер Шэнд-Гибб согласился, ему тогда нездоровилось, а миссис Шэнд-Гибб, — тут она снизила голос, но ее все равно было слышно, — лежала на смертном одре. — Старый джентльмен вздрогнул и попытался улыбнуться. — Ох, вы бы видели, что они там натворили. Почти всюду валялись банки, жестянки, и чего там только не было. У них хватило дерзости попросить мистера Шэнд-Гибба позволить им устроить там еще одну вечеринку, но он отказал. Сказал, что ему очень жаль, но на этот раз — нет, а им это, видно, очень не понравилось. Мы в себя не могли прийти от их грубости.