Поединок. Выпуск 14

Кадзуо Яманэ слушал рассказ рыбака как во сне. Акира Яманэ было всего пятьдесят семь лет... Кадзуо подумал, что мать следует уговорить переехать в Токио. Одной ей будет невмоготу: ведь в доме каждая вещь напоминала о муже. В свободное время капитан любил плотничать. Надстроил второй этаж, сколотил книжные полки, стенные шкафы. В стеклянных коробках — макеты судов, на которых он выходил в море. Среди них и «Никко-мару».

Как могло случиться, что американская подводная лодка, оснащенная электронными «ушами» и «глазами», потопила рыбачье судно? Кадзуо Яманэ был моряком, он десять лет работал в управлении безопасности на море и сам занимался расследованием кораблекрушений. О таком случае ему еще не приходилось слышать. Но самым удивительным было то, что американцы нарушили первый долг моряка и не оказали помощь потерпевшим бедствие. Они позорно бежали, а американское военно-морское командование связалось с правительством Японии, когда рыбаков уже подобрал случайно оказавшийся там эсминец.

— Минут за двадцать до страшного удара, от которого наша «Никко» пошла ко дну, мы слышали несколько сильных взрывов, — сказал Фуруя. — Словно рвались глубинные мины. Если американцы проводили минные учения, одна такая мина запросто могла пробить днище «Никко».

— В этом районе американцы не имели права проводить учения, — покачал головой Кадзуо. — Там проходит оживленная морская трасса.

Корабли управления безопасности на море сейчас, по всей видимости, осматривают место столкновения. Кадзуо пожалел, что не может принять участия в расследовании. Ему надо быть дома. Моряки погибают в море, и даже урны с прахом Акира Яманэ не удастся захоронить, но традиции должны быть соблюдены. Ждали только старшего из сыновей Акира Яманэ — Сэйсаку.

Ёсико Сэгэва и ее мужу Исао еще дважды пришлось побывать в токийском полицейском управлении.

Ничего нового к протоколу первого допроса Есико Сэгэва инспектор Акидзуки добавить не смог. Депутат Нирадзаки часто обедал в их рыбном ресторанчике. Любил тунца и морского окуня, неизменно заедал суси имбирным корнем. За один вечер съедал до десяти порций.

— Он был такой худой, — хихикнула Ёсико, — что мы всегда удивлялись, как это в него столько влезает.

Исао Сэгэва заметно волновался, его большие руки с толстыми пальцами и коротко остриженными ногтями слегка подрагивали. Впрочем, Акидзуки давно научился не обращать внимания на волнение тех, кого вызывают в полицию.

Ёсико Сэгэва еще раз подтвердила, что не она вызвала лифт, а кабина сама спустилась на первый этаж. Тут только молодая женщина поняла, что это означает, и со страхом взглянула на полицейского. Да, подумал Акидзуки, мертвец, который сам спускает себя в лифте, у кого угодно вызовет ужас. Хотя в загадочных преступлениях на самом деле нет ничего таинственного и мистического. Во всяком случае, Акидзуки был в этом уверен.

Токийское управление могло похвастаться достаточно высоким процентом раскрываемости самых сложных преступлений. Японские правоохранительные органы держали под жестким контролем своих сограждан. Управление безопасности на море и иммиграционная служба гарантировали: без их ведома ни один человек не исчезнет из страны. Местная полиция, опираясь на помощь домовладельцев, собирала сведения о жителях округи. Вся информация оседала в компьютерах главного полицейского управления. Кроме того, у полиции не было недостатка в добровольных доносчиках. По сути дела, если только преступник не обладал хорошо налаженными связями и не опирался на чье-то мощное покровительство, среди добропорядочных налогоплательщиков он был как в пустыне, где негде укрыться. Заметив нечто подозрительное, люди спешили уведомить полицию. Акидзуки не мог бы перечислить все мотивы, заставляющие их поступать именно так, а не иначе, но, если бы его спросили об этом, следователь, вероятно, сослался бы на историческую приверженность японцев духу порядка, подчинения младших старшим, уважения закона и властей.

Полицейский, оставленный в доме, где жил депутат Нирадзаки, просидел в подъезде целые сутки. За это время Акидзуки вместе с двумя помощниками проверил все квартиры. У каждого из жильцов было надежное алиби. Да и ни один из живущих в доме, по компетентному мнению Акидзуки, не был достаточно физически подготовлен, чтобы убивать ребром ладони. Все это были высокооплачиваемые служащие токийских компаний, и ничего тяжелее ручки они давно не держали в руках.

Акидзуки тщательно осмотрел вещи покойного депутата. Аккуратный, без единой складки черный костюм, на лацкане — хорошо знакомый каждому японцу значок члена нижней палаты парламента в форме одиннадцатилепестковой хризантемы с темно-бордовой каймой. Члены палаты советников носили точно такие же значки, но с окаймлением темно-голубого цвета.

Нигде в Японии значки не имели такого веса, как в здании парламента. С тех пор как в 1890 году к первой сессии парламента изготовили первый значок, этот символ принадлежности к высшему законодательному органу несколько раз менялся. После выборов депутаты получали новый значок, носить его обязан каждый парламентарий. Существовало более тридцати видов значков для секретарей и помощников депутатов, правительственных чиновников и журналистов, имевших право входа в здание парламента.

Из внутренних карманов пиджака Нирадзаки инспектор извлек черный кожаный бумажник с визитными карточками и пачкой десятитысячных ассигнаций, идеально чистый носовой платок, начатую пачку американских сигарет и стандартную пластмассовую зажигалку с большой арабской цифрой семь. Акидзуки показал зажигалку коллегам, и один из инспекторов объяснил ему, что такие зажигалки дают постоянным клиентам в крохотном баре возле Нихонбаси, который так и называется «Семь».

Акидзуки для порядка заглянул в этот бар, который оказался таким крохотным, что там и в самом деле никак не могло уместиться больше семи человек одновременно. Однако хозяйке помогали три бармена, поочередно наливавшие посетителям виски. Акидзуки обратил внимание, что полки в баре заняты бутылками виски, на которых красуются фамилии клиентов. Район Нихонбаси — один из самых оживленных в Токио, и многие заходили сюда после работы пропустить стаканчик из своей бутылки. Хозяйка бара показала инспектору бутылку виски, украшенную именем Нирадзаки.

— Он редко бывал у нас, и эту бутылку мы держали для него целых два года, но мы всегда были ему очень рады, — сказала она Акидзуки. — Приятный человек, и держался демократично. Любил петь, он родился на севере и знал много народных песен.

Рядом с телом Нирадзаки в лифте лежала папка. Молния на ней была застегнута, но после того, как инспектор очень осторожно исследовал ее содержимое, у него сложилось впечатление, что преступник папку открывал, рылся в бумагах, а возможно, и забрал что-то. Вдова Нирадзаки подтвердила, что ее муж всегда ездил в парламент с этой папкой, но что было внутри, она не знала. Муж не считал нужным посвящать ее в свои дела.

Папку Акидзуки отдал на экспертизу: если преступник был небрежен, могли остаться следы. Инспектор уже выяснил в штаб-квартире партии, куда Нирадзаки якобы вызвали в то утро, что никто из сотрудников депутату не звонил. Кто же выманил депутата из квартиры, чтобы убить его?

Накануне вылета в Токио подполковник Гейтс увидел в программе телевизионных новостей отрывки из выступления начальника научно-технического управления Японии перед журналистами. Начальник управления, одновременно возглавлявший Совет по вопросам развития космической промышленности, заявил, что ракетно-космическая программа страны оказалась под угрозой срыва из-за серьезных неполадок в полученном из США электронном оборудовании.

«По вине американских поставщиков окончательно вышел из строя спутник «Химавари-1», имеются крупные неисправности на «Химавари-2», не работают два из трех купленных в США основных агрегатов на спутнике «Юри-2А». Начальник управления презрительно отозвался о «надежности американской продукции». Электронное оборудование из США доставлялось в Японию в опечатанных «черных ящиках», вскрыть которые японские инженеры не имели права. Перед запуском ракеты в японский национальный космический центр в Кагосима прибыла бригада инженеров из американских аэрокосмических корпораций и устанавливала оборудование, сверяясь с секретными инструкциями.