Мертвецкая

— И он до сих пор здесь работает?

— Тогда ему удалось выкрутиться. Сказал, что думал, будто квартира еще пуста. Мол, не знал, что она въехала. Он целый месяц пользовался ванной. Извинился и ушел. Не знаю, что с ним делать?

— Может, уберешь их отсюда, пока я все проверю?

— Мы отвезем их в участок. Нужно снять отпечатки пальцев — сравнить с другими делами. Если ничего не пропало, я не стану предъявлять им обвинение, лады?

Полицейские вывели рабочих из квартиры, а мы с Майком и управляющим принялись оценивать ущерб. Комната была усеяна осколками окна вперемешку с битым фарфором.

— Пауэлл их посадит?

— За это? Не думаю. А вдруг их жизни действительно угрожала опасность и им пришлось вломиться в квартиру? Я не стану строить догадки. Кажется, они ничего не взяли. Только устроили этот кавардак.

Мы стояли около окна, и хотя сильного ветра не было, в комнату врывался холодный воздух.

— Да. Ну, я думаю, все это ерунда и им просто повезло, что они приземлились здесь. Приятно слышать, что ты такая снисходительная по отношению к людям, вломившимся в твой дом. Я могу этим воспользоваться. Что ты собираешься делать со всем этим бардаком? — В углу комнаты стояла моя веселая рождественская елочка, а под ногами валялись кучи мусора.

— Это мы возьмем на себя, мисс Купер, — вмешался управляющий. — К вечеру все уберут. Составьте список вещей, которые сломали, и мы передадим их страховой компании.

Он взглянул на огромную дыру в окне:

— А вот заменить сегодня стекло я вряд ли смогу. Вы собирались отмечать Рождество здесь?

Я покачала головой.

— Обещаю, к четвергу у вас будет новое окно.

Когда все ушли, мы с Майком сели на пол и стали собирать осколки фарфора.

— Ну вот, теперь у меня появилась новая причина для беспокойств. Я не знаю других мест, где я чувствовала бы себя в большей безопасности, чем за дверьми этой квартиры. Стоит мне вернуться домой ночью и запереть замок, как я сразу успокаиваюсь. Ни пожарного выхода, ни черного хода. Пока я не отопру, в квартиру не попасть. — Я выдавила смешок. — А теперь я буду бояться, как бы ко мне не проникли мужики, лазающие по лесам на высоте двадцати этажей.

— Эти ребята пытались оставить тебе то же послание, что и я на днях. Пора остепениться и начать вести более спокойную жизнь…

— Только не начинайте, мистер Чэпмен. Встань с колен. В этой куче уже ничего не спасешь. Сейчас звякну в офис, а потом вызову такси до аэропорта.

— Но они устроили здесь настоящий погром.

— Это наводит на определенные мысли, правда? Лола Дакота мертва, а единственные мои неприятности — разбитая посуда. Может, развернешь свой подарок?

— Нет. Давай отметим, когда ты вернешься. Пригласим на ужин Мерсера и устроим маленький праздник, хорошо?

— Только назови дату. Я согласна в любое время.

Я позвонила в офис Лауре и спросила, не появились ли новые сообщения с тех пор, как мы разговаривали в последний раз. Она сказала, что нет, и соединила меня с Кэтрин Дэшфер, которая руководила отделом, пока меня не было.

— Спасибо, что выручила. Сегодня что-нибудь произошло?

— Только что пришло новое дело. Похоже, в конце недели нам придется провести слушание в больнице, чтобы не выпускать преступника. Как ты думаешь, Лими или Максин смогут прикрыть меня в пятницу? Мы с Полом хотим съездить на выходные к моей сестре.

— Конечно. Я только сделаю несколько звонков. Кстати, а почему слушание будет в больнице? — Для проведения процесса не в зале суда, а в учреждении могло быть несколько оснований. Такое часто практиковали, если подсудимый болел, получил травмы или если его психическое состояние требовало пребывания в специальном учреждении. В этих случаях судья, адвокаты обеих сторон, судебные приставы и секретарь выезжали на место и уже там либо предъявляли обвинение, либо проводили слушание касательно его обоснованности.

— Какая больница?

— «Берд С. Колер». На острове Рузвельта.

— Еще лучше. Я сама это сделаю. Скажи Лауре, чтобы она отправила все бумаги с курьером. Пусть оставят у швейцара в доме Джейка. — Так, когда в четверг вечером я вернусь с Виньярда, они уже будут меня ждать. — В чем суть дела?

Кэтрин рассказала, что сообщил ей офицер.

— Преступника зовут Честер Рубьера. Параноидный шизофреник, наркоман. Напал на пациентку. Я вызову посредника и для нее. У потерпевшей ярко выраженная умственная неполноценность. Чтобы суд смог разобраться в ее показаниях, вам понадобится помощник. В пятницу в десять часов, хорошо?

Я обрисовала Чэпмену ситуацию.

— Я могу попросить Нэн показать нам остров Рузвельта в пятницу после обеда? Я никогда там не была. В Колер новое дело. — Клиника для хронических больных располагалась в северной части острова. Помимо обычных отделений, там было и психиатрическое. — Утром я проведу слушание, а в обед мы встретимся. Может, нам удастся уловить общее настроение этого места.

— Ты живешь в прошлом, блондиночка. Тебя привлекает не остров Рузвельта, а остров Блэкуэллс. Но его больше нет, как нет и доказательств, что смерть Лолы связана с происходящим там сегодня. Пока нет.

— Ты прав. Но мне просто интересно, что заинтересовало Лолу в этом проекте. Если в пятницу появятся дела поважнее, я не поеду. А если нет, тогда удовлетворю свое любопытство.

— Ты ведь знаешь, что любопытство до добра не доводит, Куп.

— Тогда тем более стоит туда съездить, — улыбнулась я. — В мертвецкую.

16

Джейк Тайлер ждал меня в аэропорту «Логан». Я бросила сумки и повисла у него на шее.

— Я так боялась, что что-нибудь случится и помешает мне провести с тобой эти сорок восемь часов. Еще одно убийство или увечье. Или буран.

Он взял мои сумки, и мы зашагали к стойке компании «Кейп Эйр».

— С первыми двумя тебе повезло. Часа через три Бостон накроет циклон. Движется на Кейп и острова. Так что если мы не выберемся отсюда в ближайшее время, есть вероятность застрять.

Не успели мы сесть на пятичасовой рейс на Мартас-Виньярд, как плотные облака затянули серое небо, которое сразу почернело. Двухмоторная «Сессна» с девятью пассажирами на борту взлетела после долгой задержки. Поднялся сильный ветер, и обычный получасовой перелет растянулся почти на сорок пять минут. Мы сидели в хвосте, и нас постоянно мотало из стороны в сторону в узких креслах. Самолет сделал несколько кругов над Нантакет-саунд, и наконец посадку разрешили. Пилот снизился, оставив туман наверху, и на южном берегу острова показалась пенная линия прибоя. Аэропорт окружали высокие сосны заповедника.

Во время полета я говорила только о расследовании — о жизни Лолы Дакоты и трагических обстоятельствах ее смерти. Джейк внимательно слушал и время от времени перебивал меня, задавая вопросы, как опытный журналист.

— Сейчас я даю тебе выговориться. — пожурил он меня. — И накладываю двухдневный мораторий на все результаты вскрытий, серологические рапорты и полицейские расследования. И мировые кризисы тоже.

Он наклонился и поцеловал меня в губы. Самолет подрулил к маленькому терминалу. Пилот вышел на крыло, обошел вокруг и, открыв люк, опустил трап.

— Обвинение не возражает, мисс Купер?

— Нет, Ваша Честь.

Я попросила смотрителя и его жену подготовить к нашему прибытию дом: включить отопление, застелить постели, расставить цветы, доставленные накануне, забрать заказанные мной продукты, охладить шампанское, сложить дрова перед камином. А также оставить мою машину в аэропорту, чтобы мы сами смогли добраться домой.

Все автомобили на парковке были покрыты инеем. Мы прогрели двигатель и включили обогрев окон: ветровое стекло обледенело. Оделась я довольно тепло — слаксы, свитер и лыжная куртка, — но мороз безжалостно щипал нос и уши, и всего за несколько секунд щеки у меня покраснели. Местная радиостанция не скупилась на островные музыкальные шедевры, Джеймса Тэйлора и Карли Саймон. [56] Припев ее песни «Предвкушение» оказался мне удивительно созвучен. Как и Карли, я думала о том, каким правильным может оказаться сегодняшний вечер.