Роковая роль

Интересно, что же такого сногсшибательного расскажет мне Костик Мигулько?

Сегодня все сговорились меня удивлять, начиная с доктора-психолога и режиссера.

А Костик-то что приготовил, раз Зоя говорит, что он так меня домогался?

Костик сообщил мне, что они тоже времени зря не теряли и установили личность окровавленного гражданина, в кармане у которого было найдено буровское удостоверение.

— Старший менеджер фирмы «Бест-ойл». В связях, порочащих его, не замечен.

Выходил от своей любовницы с третьего этажа.

— А это, по-твоему, не порочащая связь?

— Напротив, это его очень хорошо характеризует. Именно поэтому поначалу возникли сложности в его привязке к месту — он джентльмен и даму впутывать не хотел. А дама тем более впутываться не хотела. Но блестящая оперативная работа….

— Хорошо, а что он говорит?

— Маша, ты же видела, в каком он был состоянии. Неужели ты думаешь, что он что-то помнит?

— А любовница что говорит?

— Говорит, что он пришел к ней с обещанием любви и вместо этого напился до зеленых чертей. Она его выставила.

— Понятно. Тут мы не продвинулись ни на шаг, хотя я примерно представляю, как оно было.

— Да и я тоже представляю, — уныло сказал Костик. — Притащили труп, бросили в парадной, а тут вываливается такой подарок судьбы, лыка не вяжущий.

Вымазали ему рожу и руки в крови, сунули в карман буровскую ксиву, чтобы уж точно не отвертелся…

— Костя!

— Маша! — это мы сказали одновременно, нас обоих осенило в одну и ту же минуту. — Кто навел патруль на этого старшего менеджера? Что-то мне не верится, что они сами проявили такую бдительность.

— Да. Ты же видела дорожку, по которой он шел. С чего бы вдруг они поперлись за кусты? Кто-то явно им подсказал.

— Костик, займись постовыми, вытряси из них все, что есть.

— Хорошо бы. Ты в командировку-то едешь?

— Еду. А ты не хочешь со мной?

Сашка, до того момента делавший вид, что изучает высохший кожный лоскут, валяющийся на столе рядом с пряниками, перегнулся через стол и сказал в трубку негромко, но внушительно:

— Мигулько, если скажешь, что хочешь, тебе и пистолет не поможет.

— Маша, ты передай Стеценко, — не растерялся Костик, — чтобы он в наши с тобой семейные дела не вмешивался. А вообще мы тебе хотим Петра Козлова в пару выделить. Он парень грамотный, и тебя в обиду не даст. Ты заметила, как он на тебя смотрит?

— Господи, — театрально простонал Стеценко, — еще одного мочить придется!

Этак у вас вообще никого не останется.

— И этот человек давал клятву Гиппократа! — сказал мне в трубку Костик. Но Стеценко услышал:

— Ничего подобного. Я давал клятву советского врача, там говорилось, что мы должны бороться с империализмом, вот и все.

— Я вам не мешаю? — осведомилась я, и получив заверения, что не мешаю, распорядилась:

— Раз со мной Петр Валентинович едет, вся организационная сторона на нем.

Как мы поедем? Что в этот Коробицин идет, едет или плавает?

— Поедете на машине с Петром.

— Отлично.

После разговора с Мигулько я сделала менее важные звонки, и в итоге не дозвонилась только до Латковского. Но я понадеялась, что он меня простит, — Зоя сказала ему, что я уезжаю в командировку. Хотя по уму-то надо было его допросить перед командировкой….

Часа через полтора, когда я исчерпала список и наконец пристроила на законное место слегка сплавившуюся телефонную трубку, Сашка вволю поизображал, специально для меня, жгучего ревнивца, и только после этого поинтересовался, где мы будем ночевать.

Понятно, что ко мне ехать нельзя. Даже если я не буду снимать телефонную трубку, я все равно не смогу абстрагироваться от телефонного маньяка.

— Маша, неужели действительно за такое телефонное хулиганство нельзя привлечь к ответственности?

— Нет.

— И получается, что мы все совершенно беззащитны в таких ситуациях?

— Практически да.

— Что за бред?

— Знаешь, Саша, — устало сказала я, — если речь идет о нашем законе, то про логику порой можно забыть. Наверное, дело в том, что нашим законодателям не звонят по ночам телефонные маньяки.

— А я такую историю слышал, — не успокаивался Сашка, — про то, что к одному помощнику прокурора пришла женщина на прием и пожаловалась, что ей по ночам кто-то звонит и угрожает.

— И что же помощник прокурора? Стал дежурить по ночам у ее телефона?

— Нет, он ей сказал, что ничем помочь не может. Мол, закона такого нету, привлекать к ответственности за то, что кто-то по телефону звонит..

— А как насчет угроз?

— А как доказать, что ей действительно кто-то угрожает?

— Поставить ей на телефон записывающее устройство.

— А где гарантии, что не она сама организовывает эти звонки с целью бросить тень на кого-то?

— Это ты придумал такое?

— Нет, помощник прокурора.

— Так; и что же?

— Отказали ей в возбуждении дела.

— И все?

— Нет, не все. Через некоторое время этому помощнику прокурора кто-то стал звонить по ночам домой и угрожать.

— Какой ужас!

— И этот помощник прокурора вызвал заявительницу и возбудил уголовное дело по хулиганству.

— В отношении того, кто ей звонил?

— Нет, в отношении этой заявительницы.

— С какой это стати?

— А он решил, что она мстит ему таким образом за отказ в возбуждении дела.

— Это сюрреализм какой-то.

— Да уж. Маш, ты там в командировке поосторожнее, ладно?

— Да ладно, Саш. Что там со мной может случиться? Я же с Петром еду.

— И это тоже я имею в виду. Звони, ладно?

Я дала торжественное обещание звонить, и с тоской подумала про то, что мне еще писать рапорт с обоснованием необходимости командировки, составлять развернутый план расследования и назначать экспертизы.

— Ну что, поехали ко мне? — предложил Сашка.

— Не хочу, — уперлась я.

— Маша, — произнес он терпеливо, — к себе домой ты не хочешь, ко мне ты не хочешь, а больше вариантов нет. Только здесь остаться.

— Я лучше здесь останусь, — неожиданно для себя сказала я.

Справедливости ради следует отметить, что Стеценко перенес мой очередной закидон с удивительной снисходительностью. Он покладисто сказал:

— Здесь, так здесь. Пойдем, я тебя устрою в комнате дежурного эксперта.

— А почему там? Я здесь хочу! — капризничала я.

— Там спальное место лучше, — уверял Сашка, — но если ты хочешь остаться здесь…

Я сразу заподозрила, что уговаривая меня пойти спать в комнату дежурного эксперта, Сашка просто боится, что завтра утром Марина Маренич придет на работу и застукает в их общем кабинете меня спящую. Как только мне это пришло в голову, мое желание остаться на ночь в кабинете Сашки немедленно возросло.

Жалко, у меня презервативов с собой нет, я бы и презервативы, якобы использованные, подсунула бы под нос Маринке. Ладно, ограничусь эротической позой, якобы принятой мной во сне после всяких любовных излишеств, пусть поревнует.

Сашке я объяснила, что хочу остаться в его кабинете, потому что мне надо поработать на компьютере, которого в комнате дежурного эксперта нет. Стеценко изобразил лицом такую гримасу, долженствующую дать мне понять, что даже если я захочу походить по потолку, он будет только счастлив, и включил компьютер. Я разложила бумажки и углубилась в творческую работу. Оторвал меня от составления плана расследования резкий телефонный звонок. Стеценко снял трубку, коротко поговорил и, обняв меня сзади, поцеловал в шею.

— Машуня, — позвал он, — меня на труп вызывают…

— А ты разве дежуришь? — спросила я под негромкий шелест клавиш.

— Нет, но дежурная смена не справляется.

— А ты вернешься?

— Постараюсь, но ты ведь знаешь — зависнуть можно надолго.

— А ты меня в командировку проводишь?

— Буду стремиться. Тебе не страшно оставаться?

— Не-а.

— Ну и правильно. Внизу охрана. Телефонная связь функционирует. Когда пойдешь в туалет, говори «кыш-кыш».