Дымовая завеса

Бритт нашла на полу кабины свою сумку, провела расческой по волосам, посмотрелась в зеркальце пудреницы и вздохнула. Увиденное ей явно не понравилось, однако она не стала ничего преображать и, убрав пудреницу и расческу, поставила сумку на пол между ногами.

Они молчали все четыре и семь десятых мили, отделявшие их от главной дороги. После поворота Рейли нарушил молчание:

— Я высажу вас у вашей машины.

Бритт взглянула на свои босые ноги, натянула на колени полы его рубашки.

— Если меня арестуют до того, как я попаду домой, то заберут в полицейский участок в таком виде.

Рейли взглянул на ее ноги.

— Вы произведете фурор.

— Это последнее, что меня волнует.

— Неужели? А как же рейтинги?

Она испепелила его взглядом. Его ехидное замечание было таким же мерзким, как ее упоминание о бритве прошлой ночью, зато успешно отвлекло ее от раздумий по поводу своих голых ног.

В молчании они проехали еще примерно милю. Когда Рейли, наконец, взглянул на нее, то увидел, что Бритт откинула голову на подголовник и закрыла глаза. Она сидела совершенно неподвижно, едва заметно дыша. Несколько секунд он смотрел, как приподнимается и опускается ткань на ее груди. Никогда еще его старая рубашка не выглядела так привлекательно.

Рейли откашлялся.

— Перед вашим домом наверняка дежурят полицейские. Что вы им скажете?

— Пообещаю не сопротивляться, если они позволят мне переодеться.

— Я о том, почему вас не оказалось дома, когда они явились к вам с ордером на арест.

— Я сама думаю об этом. Сказать им, что меня похитили? И они мне поверят?

— Вряд ли. Тем более после заявления о наркотике сексуального насилия, полной потере памяти и вашей ночи с Джеем.

— Обе истории звучат одинаково неправдоподобно? — Не повернув головы, она открыла глаза и уставилась на него. — И вряд ли вы выступите с признанием, что силой вытащили меня из дома посреди ночи?

Рейли отрицательно покачал головой. Бритт снова закрыла глаза.

— Я так и думала, но на всякий случай решила спросить.

— Я уже побывал в центре внимания, и мне это не понравилось. Теперь я стараюсь держаться незаметно.

— Значит, мне придется объясняться в одиночку.

— Как и мне.

— Старая песня. Бедняжка Рейли.

Он взорвался:

— Я не напрашивался на вашу жалость.

Бритт выпрямилась и повернулась к нему.

— Неужели?

— Представьте себе!

— А зачем тогда расписывали все, что потеряли? Вашу репутацию, вашу работу, вашу…

— Мою что? Заканчивайте.

— Вашу невесту…

Рейли уставился на дорогу.

— Не терпится узнать о ней?

— Я спрашивала Делно.

— И что он вам ответил?

— Спросил, что рассказали о ней вы, а когда я призналась, что ничего, сказал, значит, вы не хотите, чтобы я знала. — Бритт подождала. Рейли упрямо молчал. — Почему вы не хотите, чтобы я знала?

— Нечего знать. — Чушь собачья.

Он коротко хохотнул:

— Вы ни за что бы не позволили себе произнести подобное перед публикой.

— Рейли, что с ней случилось?

— Господи, неужели вы никогда не угомонитесь?

— Нет. Пока не услышу все до конца. Я знаю только, что ее звали Холли.

— И сейчас так зовут.

— Что она очаровательная женщина. Умная, успешная, красивая.

— Вы угадали.

— Как долго вы были помолвлены?

— Чуть больше года.

— Вы собирались пожениться двенадцатого апреля.

— Но не поженились. Все. Конец истории. — Рейли ожидал еще одной «чуши собачьей», однако Бритт молчала. Он не отрывал глаз от дороги, но чувствовал ее пристальный взгляд.

После долгой паузы Бритт тихо произнесла:

— Рейли, ей было тяжело, любой женщине было бы тяжело…

— Простить?

— Понять. Еще до того, как попробовать простить, ей пришлось принять тот факт, что вы без нее отправились на разгульную вечеринку. Верный рецепт неприятностей.

— Она сама убедила меня пойти, помните, я говорил вам об этом? Она радовалась, что я отвлекусь от расследования.

— Ужасная наивность.

— Повторите.

Зная, что он прекрасно все расслышал, Бритт жестко повторила:

— Либо Холли была наивной, либо вы были невероятно надежным.

— Возможно, что и то, и другое.

— Возможно. Я знаю одно: никогда не сказала бы «отличная идея», если бы мой жених собрался без меня пойти на вечеринку, которую устраивал Джей Берджесс.

— Значит, вы собственница.

— Я благоразумная.

— Ревнивая.

— Может, хватит?

— Нет, не хватит. Какая вы, Бритт? Я имею в виду в отношениях с мужчинами? Прилипчивая? Неуверенная? Цепкая? Или живете, как хотите, не нажимая на парня, и легко отпускаете, когда он устает от вас?

Его попытка перевести разговор на личную жизнь Бритт не удалась.

— Что случилось после того, как Джей встретил Холли в аэропорту?

Он повел плечами, словно пытаясь сбросить тяжелую мантию.

— Вам станет легче, если расскажете. Рейли покосился на нее.

— Нет, легче станет вам.

— Наверное, я это заслужила. Обещаю конфиденциальность.

— Почему вы так настаиваете? Болезненное любопытство?

— Ну уж в этом вы меня обвинить не можете. Он снова взглянул на нее, тихо выругался.

— Ладно. Но приготовьтесь к разочарованию. Не было ни истерик, ни скандалов, ничего, что вы смогли бы выплеснуть на экран.

Бритт выжидающе смотрела на него и молчала.

С чего же начать? Он глубоко вздохнул.

— Когда Джей вернулся, я еще был в полицейском участке. Холли он отвез из аэропорта прямо к ней домой. Сообщил, что она расстроена. Очень расстроена. Затем похлопал меня по спине. Сказал: «Она сильная. Все будет в порядке». Уикем и Магауан заявили, что у них пока больше нет ко мне вопросов и я могу идти. Из полицейского участка я сразу поехал к Холли. Я позвонил в дверь, но она не открыла. Я воспользовался своим ключом и вошел. Она была в гостиной. Свернулась на диване, прижав к груди подушку, и плакала.

Он замер на пороге, но поскольку Холли не закричала, чтобы он убрался и оставил ее в покое, вошел и прикрыл за собой дверь. Корреспонденция, протиснутая в щель во время ее отсутствия, все еще валялась на полу. Он переступил через нее. Все окна были зашторены. Холли не включила свет, и в гостиной царил полумрак.

Они молча смотрели друг на друга. Ее взгляд, полный слез и отчаяния, пронзил его сердце.

Все это так разительно отличалось от планируемой ими встречи. Еще вчера, до этой жуткой вечеринки, он представлял себе пылкое свидание, такое, как показывают в рекламе или романтическом фильме. Со страстью в глазах. С расплывчатым задним планом. Они плывут навстречу друг другу и, наконец, сливаются в жарком поцелуе. Или обнимаются и кружатся, радуясь переполняющей их любви.

У них с Холли бывали подобные моменты. Они смеялись без видимых причин, испытывая счастье, что нашли друг в друге идеального партнера. А иногда просто молчали, лишь изредка обмениваясь взглядом или улыбкой, наслаждаясь полным взаимопониманием.

Будут ли у них снова подобные моменты? Как же он надеялся на это… Может, случившееся укрепит их отношения? Просто сначала нужно это пережить.

Он подошел к дивану и сел. Они не касались друг друга. Холли продолжала тихо рыдать. Он хотел обнять ее, сказать, как сильно сожалеет о произошедшем, как сильно любит ее, что все у них наладится. Он обязательно все исправит. Но он не мешал ей плакать, надеясь, что это первый шаг к исцелению и прощению.

Прошло полчаса, хотя это уже не имело никакого значения. Он сидел бы там вечно, дожидаясь хоть намека на то, что можно поговорить. В конце концов она вытерла глаза, высморкалась и посмотрела на него.

— Рейли?

Ее вопросительная интонация не давала никаких шансов на доверительную откровенность. Холли ждала от него лишь объяснений. Он положил руку на спинку дивана, посмотрел ей в глаза. И сказал единственное, что смог сказать, но эти слова вырвались из глубины его души:

— Прости меня.