Тайна Гарстонов (ЛП)

— Было что-нибудь новое в бюро, дорогой?

— Нет, ничего нового, дорогая. Приходил молодой Висберри. Он спрашивал, откуда его мать получала деньги. Несколько назойливо с его стороны.

— Он-то уж может быть доволен! — с возмущением сказала миссис Кланк. — Я всегда считала, что мать напрасно дает ему такое образование. Это только вбивает ему в голову вредные идеи. Этим молодым людям из колледжа подавай всю землю.

— Да, на него это похоже, Мария. Ну, что же, он узнает, что всей земли не получить. Но мы не должны быть жесткими к нему, — нет, не должны.

Он почиликал канарейкам и вызвал их на пение. А потом стал слушать и одной рукой обнял жену.

— Споем, милая! И он провел ее в гостиную, напевая:

И миссис Кланк села за пианино и начала играть ему гимн, между тем, как он посасывал мятные лепешки.

ГЛАВА 2

Секретарша и сиделка

Мая Дид поднималась на вершину Бичи-Хэд. Каникулы ее приходили к концу, и она хотела доказать, что восстановила свои силы и способна на более трудное восхождение. Это была тоненькая девушка; светлые волосы и мелкие черты лица придавали ей, к ее огорчению, хрупкий вид. Но от природы она была крепкой. Мускулы у нее были сильней, чем у большинства девушек в ее школе, а по длинным ловким рукам можно было видеть, что она умела пользоваться их силой. Ее глаза свидетельствовали о силе воли. Она поднялась на вершину холма, слегка запыхавшись, но не захотела сесть. Она стояла, глядя на темное море, южный ветер закручивал платье вокруг ее колен, плащ тесно облегал ее стройное, прямое тело. Она сняла шляпу и дала ветру трепать свои желтые волосы.

— Ну, — сказала она, вкладывая в этот возглас и сожаление, и гнев, и решимость. — Дальше, — она повернулась и побежала вниз с холма. Ей не хотелось расставаться с морем. Глядя на него, она чувствовала себя сильнее и начинала придумывать повод, чтобы еще остаться. Но уехать было надо. Она не могла оставаться, ничего не делая, на шесть пенсов в неделю. Когда она вышла из школы и должна была начать зарабатывать, она решила, что ей следует быть сиделкой. У нее не было особенных способностей к чему-нибудь другому. Педагогическая деятельность, конторская работа казались ей непереносимыми. Работая в качестве сиделки, продолжаешь чувствовать себя женщиной. Так приятно быть милой с несчастными людьми, — а они за это будут вас обожать. Вера в это поддерживала ее во время курса обучения, а когда она теперь убедилась, что в действительности все обстоит не так, ей приходилось продолжать работу. Но она хотела быть сама но себе, а не в составе целой команды. Ей хотелось ухаживать за определенным больным, а не за целой палатой.

Она поступила на место в частной клинике и там так заработалась, что у нее сделалось воспаление легких. Когда она начала выздоравливать, нашлась добрая самаритянка, которая ею занялась. Это была ее бывшая школьная подруга, Глэдис Херст, всегда преуспевающая особа — крупная, веселая, со всеми в дружбе и весьма себе на уме. В школе она была с Маей ближе, чем с другими, но вообще у нее не было серьезных привязанностей. Она явилась навестить больную, испугалась ее слабости, предписала ей хороший отдых и, когда та сказала, что у нее нет средств, ответила ей, что денег у нее пропасть. Ей удалось убедить Маю принять взаймы небольшую сумму, которой хватило на месяц отдыха у моря.

Месяц уже кончался, и никаких дальнейших перспектив не было, и тело, и душа Маи одинаково отвращались от мысли о новом месте в санатории или больнице. Но она в то же время ничего не могла придумать другого, — а заработок найти было необходимо.

Она прошла от берега моря к городу, принимая в душе мрачные решения. Глэдис Херст выбежала ей навстречу.

— А, беби, вот вы опять! Ваша хозяйка сказала мне, что вы гуляете у печальных морских волн. Как дела?

— Отлично, — Мая покраснела. Зоркие глаза Глэдис внимательно оглядывали ее. — Страшно вам благодарна. Я себя чувствую, правда, много, много лучше.

— В вас немного больше жизни. Вы больше не так похожи на призрак ангела, — сказала Глэдис, смеясь — Позавтракаем?

— О да. Идемте в мою комнату, — сказала Мая смущенно, зная, что у нее не хватит завтрака на двоих.

— О, нет. Идемте со мной в мой ресторан, там не так уж скверно.

Глэдис взяла ее под руку. Они вместе представляли собой заметную пару. Глэдис была высокая и полная и одета но новейшей моде. У нее были темные волосы, а глаза и губы ее были подведены. Бледные и естественные краски, стройная, прямая фигура Маи Дин представляли собою разительный контраст с Глэдис. Она это сознавала и с довольной улыбкой оглядела Маю.

— Мы подходим друг к другу, малышка. Очень рада, что вы опять воскресли.

— Страшно мило с вашей стороны навестить меня, — сказала Мая.

— Мой старик дал мне отпуск на конец недели и я решила посмотреть на вас. Я до известной степени люблю вас, знаете.

— Не знаю, что со мной было бы без вас, — сказала Мая.

— Ну, что там, у вас было скверное время, не так ли? Забудьте его!

Она провела Маю в отель, где все казалось необыкновенно роскошным неопытным глазам Маи. Она отказалась от коктейля, но не могла отвергнуть вина, светло-желтого вина, про которое Глэдис сказала ей, что оно так же невинно, как материнское молоко, и которое, тем не менее, действовало как-то возбуждающе. Все кушанья были такими вкусными и так странно и привлекательно пахли.

— Нравится вам тут, беби?

— Замечательно, — сказала Мая. — Я никогда еще не была в таком месте.

— Недурной ресторан. Только немного унылый. — Глэдис оглядела других почтенных посетителей. — Я люблю пожить как следует, когда у меня есть свободное время. Одно хорошо в моем старике — денег он не жалеет, даю вам слово. Он самая большая шишка у Гарстонов, вы знаете.

Мая смеялась. У нее приятно кружилась голова.

— Нет, не знаю, Глэдис. Что такое Гарстоны?

— Вот младенец! — фыркнула Глэдис. — Гарстоны — это все. Железо и сталь. «Гарстон и Гарстон». На одном конце железная руда добывается из-под земли, на другом конце получаются готовые автомобили и вообще что угодно — от иголки до броненосца. Мне кажется, старик сам не знает, сколько у него забот. Он все скупает другие фирмы. Это один из людей, которые любят себя чувствовать хозяином в каждом деле.

— О, я понимаю, — сказала Мая. — Могу себе это представить. Но все это так сложно и трудно. Так трудно работать над столькими делами сразу. Как вы с этим справляетесь, Глэдис?

Ей трудно было себе вообразить, что ее школьная подруга, Глэдис, управляет стальными заводами.

— Я?! Ну, дела меня не касаются. Я заведую личными, доверительными делами. У старика целая свора секретарей. Другие занимаются заводами и финансами. Но для личных дел он хочет иметь секретаршу. Я начала работать у него в качестве стенографистки, и старик проникся симпатией к Глэдис — она состроила Мае глазки и засмеялась. — Он машина, но ему нужна частная жизнь. И я ей заведую. Не такое скверное ремесло. Он знает, что он хорошо устроен.

— Я в этом уверена, — сказала Мая. — Вы должны ему нравиться. Вы умеете так хорошо ладить с людьми. Это, наверное, очень интересно. Я думаю, он ведь миллионер? На вас лежит большая ответственность.

— Не так-то уж интересно! Он — невеселая птица. Денег, конечно, хоть отбавляй. Ответственности много. Он предоставляет мне вести дела, и бывает много зацепок. Не так-то легко быть лордом Кройлендом. Но я ловко со всем справляюсь, беби.

— Я в этом уверена, — сказала Мая. — Но вы сначала говорили, что его зовут Гарстон.

— Самуэль Гарстон, первый лорд Кройленд. Пожалован за общественный заслуги — за то, что нажил состоите на войне, — сказала Глэдис, смеясь. — Пойдемте на террасу. Она напоминает железнодорожную станцию, превращенную в оранжерею. Поэтому они называют ее «Двором пальм».