Охота на сыщиков

— Поднимите ногу, — предложил Бронкину Карелла.

— Чего?

Они сидели втроем в кабинете следственно-розыскного отдела, в штаб-квартире полиции, ничем не отличающемся от аналогичного кабинета в 87-м полицейском участке. Маленький вентилятор на одном из шкафов деловито жужжал, изо всех сил пытаясь взбодрить спертый воздух, который тем не менее оставался пребывать в душной и влажной вялости.

— Поднимите ногу, — повторил Карелла.

— Это еще зачем?.

— Затем, что я так говорю, — сухо настаивал Карелла.

Бронкин посверлил его свирепым взглядом и пообещал:

— Только сними эту свою дурацкую жестянку, и я тебе!..

— Не сниму, не надейтесь, — заверил его Карелла. — Ногу поднимите!

Бронкин пробурчал еще что-то столь же угрожающее и поднял правую ногу. Карелла цепко ухватил его за лодыжку, а Буш внимательно осмотрел каблук.

— Вообще-то здорово стесан, — констатировал Буш.

— Еще туфли у вас есть? — поинтересовался Карелла.

— Конечно, а вы как думали?

— Дома?

— А где же еще? В чем дело-то?

— Давно у вас этот 45-й калибр?

— Уже с пару месяцев. А что?

— Где вы провели вечер воскресенья?

— Так, требую адвоката!

— Бросьте вы эти фокусы, — посоветовал Буш. — Отвечайте на вопрос.

— На какой вопрос?

— Где были в воскресенье вечером?

— А точнее?

— Примерно в одиннадцать сорок пять.

— Сдается мне, что в кино.

— В каком?

— „Стрэнд“. Ага. Точно, в кино.

— Пистолет был при вас?

— Что я, помню, что ли?

— Да или нет?

— Говорю же, что не помню. А если вам надо да или нет, то пусть будет нет. Я еще из ума не выжил.

— Какой фильм смотрели?

— Старье какое-то.

— Название.

— „Чудовище из Черной лагуны“, что ли…

— О чем картина, помните?

— Да там эта тварь страшная из воды вылазит…

— Что еще показывали?

— Откуда я помню!

— Подумайте.

— Чего-то насчет бокса, как он там сначала бродяга нищий, а потом вдруг становится чемпионом, а потом…

— „Тело и душа“?

— Во, в точку!

— Позвони в „Стрэнд", Хэнк, — попросил Карелла.

— Эй, а это еще зачем? — подозрительно спросил Бронкин.

— Чтобы проверить, действительно ли эти самые фильмы демонстрировались у них в воскресенье вечером.

— Да точно эти, я же вам говорю.

— Мы еще и пистолет ваш на баллистическую экспертизу направим, — многозначительно сообщил ему Карелла.

— Для чего только?

— Для того, чтобы установить, не подходят ли к нему кое-какие пульки 45-го калибра, которые у нас имеются, Бронкин. Вы бы могли сэкономить нам кучу времени.

— Как это?

— Что вы делали в понедельник вечером?

— Понедельник, понедельник… Господи, да кто же помнит? Буш отыскал в справочнике нужный номер телефона и стал набирать.

— Послушайте, чего вам туда названивать? — возмутился Бронкин. — Я же вам сказал, какое кино шло!

— Так что делали в понедельник вечером?

— Ну, это… В кино был, ну?

— Опять в кино? Два вечера кряду?

— Ну и что? Там кондиционеры… Прохладно. А что, лучше шататься по этакой жарище?

— На этот раз что смотрели?

— Еще старье какое-то.

— Вы так любите старые фильмы?

— Плевать я хотел на все ваши фильмы! От жары я спасался. А там, где идет старье, дешевле, будто не знаете!

— Так что в понедельник смотрели?

— „Семь невест для семи братьев" и „Неистовая суббота".

— Смотрите, как хорошо запомнили!

— А вы думали! Времени-то прошло меньше, чем с воскресенья.

— Тогда почему вы сказали, что не помните, где были в понедельник вечером?

— Я сказал? Разве я чего такого говорил?

— Говорили, говорили, Бронкин.

— Ну… Мне же надо было мозгами пораскинуть…

— В каком кинотеатре были?

— В понедельник вечером, имеете в виду?

— Именно.

— На углу Норт и Восьмидесятой.

Буш положил трубку.

— Сходится, Стив, — доложил он Карелле. — „Чудовище из Черной лагуны" и „Тело и душа". В точности как он сказал.

Буш не упомянул при этом, что ему также сообщили расписание сеансов в кинотеатре, и теперь им точно известно, в какое время началась и кончилась каждая картина. Он только выразительно кивнул на свои записи, которые протянул Карелле.

— Когда, говорите, вы зашли в кинотеатр?

— В воскресенье или в понедельник?

— В воскресенье.

— Где-то в полдевятого.

— Точно в половине девятого?

— Около этого, кто же точно помнит! Жарко мне стало, вот я и пошел в „Стрэнд".

— В какое время вышли из кинотеатра?

— Что-нибудь без четверти двенадцать, должно быть.

— И куда направились?

— Кофейку выпил.

— Где?

— „Уайт тауэр".

— Долго там пробыли?

— С полчаса, по-моему.

— Что ели?

— Сказал же, кофе с чем-то.

— С чем?

— Господи! Ну, с пончиком! Пончик с джемом, довольны?

— И на это у вас ушло полчаса?

— Покурил, пока сидел.

— Знакомых там не встречали?

— Нет.,

— А в кинотеатре?

— Нет.

— И пистолета у вас с собой не было?

— Кажется, не было.

— Вы всегда его с собой носите?

— Бывает.

— С законом уже неприятности были?

— Ага.

— Выкладывайте.

— Отсидел два года.

— За что?

— Вооруженное нападение.

— И чем были вооружены?

Бронкин заколебался.

— Слушаю вас внимательно, — поторопил его Карелла.

— 45-м.

— Этим же самым?

— Нет.

— Каким?

— Каким, каким… Другим.

— Он еще у вас?

Бронкин опять заколебался.

— Он еще у вас, спрашиваю? — настаивал Карелла.

— У меня, — сдался Бронкин.

— Как же так? Разве полиция не…

— Да не нашли они его. Пистолет я сбросил. Потом мне его приятель вернул.

— Стреляли?

— Не понадобилось. Рукояткой отделал.

— Кого?

— Да какая вам разница?

— Кого, я спрашиваю, Бронкин!

— Кого, кого… Ну… тетку там одну.

— Женщину?

— Ну.

— Женщину или девушку? Сколько лет ей было?

— Тетке-то? Лет сорок — пятьдесят.

— Так сорок или пятьдесят?

— Пятьдесят.

— А вы славный парень, Бронкин, — брезгливо заметил Карелла.

— Ну и славный, без вас знаю, — согласился Бронкин.

— Кто вас брал, какой участок?

— Девяносто второй, кажется.

— Кто из полисменов?

Карелла записал адрес.

— Еще что дома есть?

— Выручили бы вы меня, ребята? — внезапно попросил Бронкин.

— Каким образом? — удивился Карелла.

— У меня там… понимаете, вроде коллекции…

— Сколько?

— Шесть, — со вздохом признался Бронкин.

— Что?! — изумился Карелла.

— Ага.

— Перечислите.

— Два 45-го калибра. Потом люгер и еще маузер. И даже Токарев, понял!

— Что еще?

— А, ерунда, пукалка 22-го калибра.

— Все у вас в квартире?

— Все, как один!

— И туфли там же?

— Там же… А туфли-то при чем?

— Ни на один пистолет разрешения, конечно, нет?

— Нет. Совсем из ума вон, знаете ли…

— Могу представить. Хэнк, позвони в девяносто второй. Выясни, кто арестовывал Бронкина четыре года назад. Фостер, по-моему, сразу начинал у нас, а вот Риардон, возможно, пришел переводом.

— Вон оно что! — осенило Бронкина.

— Что это с вами? — поинтересовался Карелла.

— Вон чего вы мне шьете! Насчет тех двух полисменов?

— Насчет них.

— Тут вы промашку дали, — заверил их Бронкин. — Тут я ни при чем.

— Очень может быть. В понедельник в какое время вышли из кинотеатра?

— Одиннадцать тридцать. Двенадцать. Где-то около этого.

— В воскресенье у него все сходится, Хэнк? — спросил Карелла Буша.

— Ага.

— Тогда проверь насчет понедельника на всякий случай. Вы можете идти, Бронкин. Конвой в вестибюле.

— Эй, обожди-ка! Замолвили бы за меня словечко, ребята, чего вам стоит, а? Я же вам вон как помог!