Не оглядывайся!

– Обычный турист, – объяснил Сейер. – В кепке. Я не стал давить, он начал выходить из себя.

– Вот это я называю расторопностью.

– Это я называю в первую очередь умением рисковать,- задумчиво возразил Сейер.- Но ведь речь идет о человеке, который знает, кто такой Раймонд. Он знает также, что они видели его, Раймонд и девочка, и хочет обезопасить себя. Так что нам нужно сосредоточиться на автомобиле. Он вполне может стоять где-нибудь по соседству.

– Но подойти к дому Раймонда-это довольно отчаянный поступок. Никто не мог его видеть?

– Я спрашивал. Никто не видел его. Но если он пришел с вершины Коллена, дом Локе – это первый дом, а его двор плохо виден из соседних домов.

– А что старик?

– Он слышал только бормотание снаружи и ни на секунду не поддался искушению выглянуть из-за занавески.

Некоторое время полицейские молча ели мороженое.

– Значит, забудем Хальвора? И мотоцикл?

– Ни в коем случае.

– Когда мы вызовем его?

– Вечером.

– Почему ты решил подождать до вечера?

– Здесь по вечерам потише. Да, я поговорил с матерью Рагнхильд, пока девочка оставляла в альбоме свои показания. Сёльви – не дочь Холланда. Биологическому отцу запретили общаться с дочерью. Вероятно, по причине алкоголизма и насилия.

– Сёльви сейчас двадцать один?

– Да. Но, по всей видимости, несколько лет прошло в мучительных конфликтах.

– И что ты хочешь от него?

– Он так или иначе пережил потерю ребенка. А сейчас его бывшая жена, к которой он сильно привязан, переживает то же самое. Может быть, он объявится. Но это просто мысли вслух.

Скарре почти прошептал:

– Кто он?

– Это ты выяснишь, когда доешь мороженое. А потом придешь ко мне в офис. Мы приступим к делу, как только ты узнаешь, кто он.

Сейер вышел

Скарре набрал номер Холландов, с удовольствием слизывая мороженое в ожидании ответа.

– Я не хочу говорить об Акселе, – отрезала фру Холланд. – Он долго разрушал нашу семью, и через много лет мы, наконец, смогли избавиться от него. Если бы я не привлекла закон, он бы просто уничтожил Сёльви.

– Мне нужны только имя и адрес. Это всего лишь бюрократическая процедура, фру Холланд, тысяча вещей, которые мы должны проверить.

– Он не имел к Анни никакого отношения. Слава богу!

– Имя, фру Холланд.

Она сдалась:

– Аксель Бьёрк.

– Еще какая-нибудь информация?

– У меня есть все его данные: личный номер и адрес. Если он не переехал. О, если бы он только переехал! Он живет слишком близко, всего час на машине. – Она все больше горячилась.

Скарре записал все и поблагодарил. Потом включил компьютер, поискал в базе данных фамилию Бьёрк; ему пришло в голову, какой призрачной вещью стала неприкосновенность личности – прозрачная сетка, за которой невозможно скрыться. Он нашел данные мужчины без особых проблем и принялся их изучать.

– Вот дьявол! – вдруг воскликнул он, тут же смутившись, послав в небо быстрый извиняющийся взгляд сквозь крышу.

Потом он отправил документ на печать и откинулся в кресле. Вынул из принтера листок, еще раз перечитал и отправился в кабинет Сейера. Тот стоял перед зеркалом, закатав рукав рубашки, чесал локоть и корчил гримасы.

– Кончилась мазь, – пробормотал он.

– Я нашел его. Естественно, у него есть личное дело.

Скарре сел и положил листок на стол.

– Так-так, посмотрим. Бьёрк, Аксель, родился в сорок восьмом…

– Полицейский, – тихо сказал Скарре.

Сейер не прореагировал. Он вчитывался и медленно кивал.

– В прошлом. Ну что ж, у тебя, может быть, появилось желание остаться дома?

– Конечно нет. Но это уже нечто особенное.

– Ну, мы ничем не лучше, чем остальные люди, не так ли, Скарре? Мы наверняка услышим его собственную версию событий, отличающуюся от истории, рассказанной фру Холланд. Значит, нам придется поехать в Осло. Он наверняка работает посменно, так что у нас есть шанс застать его дома.

– Согнсвейен, четыре, это в квартале Адамстуе. Большой красный блочный дом возле трамвайной остановки.

– Ты знаешь тот район? – удивленно спросил Сейер.

– Я работал там таксистом два года.

– Есть что-нибудь, чем ты не занимался?

– Я никогда не прыгал с парашютом, – вздрогнув, ответил Скарре.

Скарре, вспомнив свои профессиональные навыки таксиста, указал Сейеру кратчайший путь, в центр, вдоль Скейна [3], налево на улицу Хальвдана Сварта, мимо сооружений Вигеляна, вверх по Хиркевейен и вниз по Уллевольсвейен. Они припарковались, нарушив правила, возле парикмахерской, и нашли имя «Бьёрк» на двери третьего этажа. Позвонили и подождали. Никто не ответил. Из двери этажом ниже вышла женщина, грохоча ведром и шваброй.

– Он в магазине, – сказала она. – Пошел с пакетом пустых бутылок. Он закупается в «Рундинген», тут рядом.

Они поблагодарили ее, вышли, сели в машину и принялись ждать. «Рундинген» оказался маленьким бакалейным магазином с желтыми и розовыми плакатами в витринах, так что заглянуть внутрь было сложно. Люди входили и выходили – почти одни женщины. Лишь когда Скарре докурил сигарету, они увидели одинокого мужчину в канадских шортах в обтяжку и кроссовках. Он был довольно высок и хорошо сложен, но казался ниже из-за того, что шел, понурив голову, опустив мрачный взгляд вниз, к тротуару. Он не обратил на полицейский автомобиль никакого внимания.

– Похоже, наш человек. Подожди, пока он завернет за угол, потом выглянешь и посмотришь, зашел ли он в дом.

Через пару минут Скарре открыл дверцу и высунулся. Они подождали еще две-три минуты и опять поднялись наверх.

Лицо Бьёрка в проеме полуоткрытой двери сменило множество выражений в течение нескольких секунд. Вначале это было открытое, спокойное лицо, на котором ничего не написано, лишь любопытство. Потом он увидел полицейскую форму Скарре, мгновенно окунулся в воспоминания, попытался как-то объяснить себе возникновение человека в униформе перед своей дверью. Статья о трупе возле озера – и, наконец, связь с его собственной историей, а потом то, что они должны были подумать. В конце концов на лице появилась горькая улыбка.

– Ну что же, – он широко раскрыл дверь. – Если бы вы не заглянули, у меня сложилось бы не очень хорошее мнение о современных методах ведения следствия. Заходите. Вы – мастер и ученик?

Они прошли за хозяином в маленький коридор. Запах алкоголя угадывался безошибочно.

Квартира Бьёрка была маленькой и опрятной: большая гостиная со спальной нишей, маленькая кухня с видом на улицу. Мебель как будто была собрана из разных гостиных. На стене, над старым письменным столом, висела фотография маленькой девочки – на первый взгляд ей можно было дать примерно лет восемь. Это была Сёльви. Волосы у нее в детстве были темнее, но черты лица не очень изменились за прошедшие годы. В углу рамки была закреплена красная лента.

Внезапно они увидели овчарку, молча лежащую в углу и внимательно смотрящую на гостей. Она не пошевелилась и не залаяла, когда они вошли в комнату.

– Что вы сделали с собакой? – спросил Сейер. – Моя набрасывается на входящих, как только они ступят на порог, и ведет себя так, что слышно на первом этаже. А я живу на тринадцатом,- с улыбкой добавил он.

– Видимо, вы слишком привязались к ней,- коротко ответил Бьёрк.- С собакой нельзя вести себя так, как будто это единственное, что у вас есть во всем мире. Но, может быть, это так и есть?

Он иронично бросил взгляд на Сейера. Волосы у него были коротко остриженные, но грязные и жирные, а щетина сильно отросла. Словно темная тень скрывала нижнюю половину лица.

– Ну что же, – сказал он после паузы. – Вы, наверное, хотите знать, был ли я знаком с Анни?

Он проталкивал слова между губ аккуратно, словно выплевывал рыбные кости.

– Она бывала в этой квартире много раз, вместе, с Сёльви. И у меня нет никаких причин это скрывать. Потом об этом узнала Ада – и все прекратилось. Сёльви здесь нравилось. Я не знаю, что Ада с ней сделала, но думаю, это было что-то вроде промывки мозгов. Она позволила Холланду взять все в свои руки.