Тьма в бутылке

— Карл Мёрк, отдел «Q», — представился он, когда один из молодых следователей проходил мимо. — Можно нам подняться и взглянуть? Техники уже закончили?

Парень пожал плечами.

— Тут можно говорить об окончании только тогда, когда все это дерьмо будет снесено, — ответил он. — Только осторожней. Мы положили на пол доски, чтобы не провалиться, но никакой гарантии нет.

— «Оптовая торговля К. Франдсена» — что именно они импортировали? — спросил Ассад.

— Товары для типографий. Все абсолютно легально, — ответил работник криминальной службы. — Они понятия не имели, что у них на чердаке кто-то обосновался, все работники компании в шоке. Хорошо еще, что все это дерьмо не сгорело дотла.

Карл кивнул. Подобные помещения должны быть расположены не менее чем в шестистах метрах от заправочных станций, как и в данном случае. Какое счастье, что местное пожарное отделение пережило очередной этап аутсорсинга [11] по инициативе ЕС.

Как и предполагалось, второй этаж сгорел полностью. Оргалитовые пластины лохмотьями свисали с наклонных стен, перегородки топорщились, как ощетинившиеся иглы, напоминая железные конструкции в эпицентре взрыва. Обугленный мир хаоса.

— Где лежало тело? — задал Карл вопрос пожилому мужчине, представившемуся следователем со стороны страховой компании. Страховщик указал на пятно на полу, явно свидетельствующее о месте нахождения трупа.

— Взрыв был мощным и имел два залпа с очень маленьким интервалом, — объяснил он. — Первый инициировал пламя, второй поглотил из помещения кислород и разом вновь выбросил его в помещение.

— Так, значит, это не был тлеющий пожар в общепринятом смысле, когда жертва задыхается угарным газом?

— Нет.

— Вы полагаете, человека сбила с ног первая волна, а потом он тихо и спокойно сгорел?

— Я не знаю этого. Останков настолько мало, что нельзя ничего утверждать. Нам вряд ли удастся обнаружить остатки дыхательных путей жертвы, так что мы не сможем ничего сказать о концентрации сажи в легких и трахее. — Он покачал головой. — Трудно поверить, что тело могло так сильно пострадать за такое короткое время. То же самое я недавно сказал вашим коллегам в Эмдрупе.

— Что именно?

— А то, что я считаю, пожар был подстроен таким образом, чтобы скрыть тот факт, что жертва на самом деле погибла в совершенно другом пожаре.

— Вы считаете, тело переместили? И что вам на это сказали?

— Да, я думаю, они полностью были согласны со мной.

— Так, значит, это убийство? Человека убивают, сжигают, а затем подкидывают в другой пожар…

— Да, но мы ведь не знаем, что жертву сначала убили. Однако, по моему мнению, весьма вероятно, что ее переместили. Я не представляю, чтобы столь кратковременный, хотя и очень интенсивный огонь мог уничтожить труп до самого скелета.

— А вы были на всех трех пожарищах? — поинтересовался Ассад.

— Я мог бы, так как работаю сразу на несколько страховых компаний, но на Стокгольмсгэде ездил мой коллега.

— А в остальных случаях помещения были подобны этому? — спросил Карл.

— Нет, разве что все они пустовали. Потому версия о том, что жертвы были бомжами, естественно, лежит на поверхности.

— Вы думаете, все эти пожары одинаковы? Что всякий раз погибших оставляли в пустом помещении, а затем поджигали? — снова включился Ассад.

Страховщик спокойно посмотрел на необычного следователя.

— Я полагаю, что во многих отношениях из этого можно исходить, действительно.

Карл задрал голову и посмотрел на почерневшие своды.

— У меня к вам есть пара вопросов. Затем мы оставим вас в покое.

— Задавайте.

— К чему два взрыва? Почему просто не дать этому дерьму сгореть своим чередом? У вас есть какое-либо предположение на этот счет?

— Не могу придумать иного ответа, кроме как то, что поджигатель желал держать все под контролем.

— Благодарю. Второй вопрос — можем ли мы вам позвонить, если у нас возникнут дополнительные вопросы?

Страховщик улыбнулся и вытащил свою визитку.

— Конечно. Меня зовут Торбен Кристенсен.

Карл сделал вид, что ищет в кармане визитную карточку, хотя прекрасно знал, что ее не существует и в помине. Вот и еще одно задание для Розы, когда она объявится.

— Не понимаю, — Ассад стоял неподалеку и чертил полоски по слою сажи на наклонной стене. Очевидно, он представлял собой тот тип людей, которые способны размазать крохотное пятно грязи со своего пальца по всей одежде и всему, что вообще их окружает. По крайней мере, в данный момент сажи на его голове и одежде хватило бы на то, чтобы покрыть тонким слоем небольшой обеденный стол. — Не понимаю, что значит, о чем вы там толкуете. Это все, конечно же, должно быть связано. В том числе и кольцо на пальце или отсутствующий палец, и трупы, и пожары, и всё-всё. — Затем он резко повернулся к страховщику: — Сколько получит за это от вас компания? Это же старый дерьмовый дом.

Кристенсен нахмурился. Версия о страховом мошенничестве была донесена до него, однако это не означало, что он обязательно был с ней согласен.

— Да, постройка не очень, и, тем не менее, компания имеет право на компенсацию. В данном случае мы говорим о страховании от огня. Плесень и гниль тут ни при чем.

— Так сколько?

— Хм… Навскидку, семьсот-восемьсот тысяч крон.

Ассад присвистнул.

— На плохоньком первом этаже можно выстроить что-то новое?

— Как пожелает застрахованная компания.

— Они также могут снести всё начисто, если захотят?

— Да, конечно.

Карл посмотрел на Ассада. Ну да, он что-то замыслил. Пока они спускались к машине, Мёрк понял, что, предприняв следующий шаг, они обретут внутреннего врага и что на этот раз врагом будут не преступники, а отдел убийств. Какой триумф, если удастся их опередить!

Карл на прощание сдержанно кивнул коллегам, все еще стоявшим во дворе. Он не желал с ними разговаривать.

То, что они хотят знать, могли бы и сами выудить. Ассад на мгновение остановился у служебной машины и теперь продирался через надпись граффити, сделанную зелено-бело-черно-красными буквами на отлично оштукатуренной стене. «Израиль, вон из сектора Газа. Палестина для палестинцев», — гласила она.

— Они не умеют писать по-человечески, — прокомментировал он и полез в машину.

«А ты умеешь?» — подумал про себя Карл. Черт возьми. Он завел мотор и взглянул на своего помощника, который сидел, уставившись на угловую панель. Тот был далеко.

— Эй, Ассад, ты где?

Но это не заставило его взгляд сдвинуться с одной точки.

— Да тут я, Карл, — только ответил он.

После этого на обратном пути в полицейский участок не было произнесено ни слова.

9

Окна в маленьком приходском помещении сияли, как металлические пластины. Значит, эти тупицы уже начали.

В предбаннике он снял пальто, поздоровался с так называемыми «нечистыми» женщинами, которые из-за менструации вынуждены были слушать хвалебные песнопения снаружи, и проскользнул через двойные двери внутрь.

Служба достигла той точки, когда атмосфера действительно накалялась. Он не раз присутствовал здесь раньше, и ритуал всякий раз повторялся. В данный момент священник стоял у алтаря в самодельном облачении и творил «утешение в жизни», как называлось это таинство. Вскоре все — дети и взрослые — поднимутся по его призыву, мелкими шажками приблизятся друг к другу и уткнут головы в свои невинные белые туники.

Это приближение к алтарю вечером четверга было кульминационным событием недели. Сама Божья Матерь в лице священника протягивала церкви чашу и предлагала им хлеб. Затем все без исключения соберутся в зале Богоматери и примутся радостно плясать и бесконечными словесными каскадами возносить хвалу Матери Божьей, давшей жизнь Иисусу Христу с помощью Святого Духа. Они дадут волю многоголосию речей, станут молиться обо всех нерожденных детях, заключать друг друга в объятия и вспоминать ту нежность, которой одарила Богоматерь Господа, и все в этом духе.