Собачья работа

— Пока нет, но на девочку уже дана ориентировка, и, кроме того…

Я погрузился в мир снов.

Когда я проснулся, мы с Берни были одни. Он сидел за столом и держал в руках чек. Я вылез из-под столешницы, вытянул передние лапы и с наслаждением прогнул спину, почти уложив нижнюю челюсть на пол. Замечательно.

Берни посмотрел на меня.

— Все прошло хуже, чем я рассчитывал, — сказал он и помахал в воздухе чеком. — Две тысячи.

Так, а что здесь плохого? Тысяча — это хорошо, а две — тем более.

— Проблема в том, что чек подписал Кифер. Теперь он тоже мой клиент, как и Синтия. Я бы предпочел общаться с ней. Он…

Мне, конечно же, было интересно, что Берни скажет про Кифера, но в этот момент раздался звонок в дверь. Мы открыли. На пороге стоял Чарли с рюкзачком за спиной.

— Привет, пап. Здорово, Чет.

Переднее боковое стекло автомобиля, припаркованного на улице, опустилось, оттуда выглянула Леда.

— Привезешь его завтра к двум часам, — сказала она. — Не позже.

За Ледой я разглядел Малькольма; ее бойфренд сидел за рулем и разговаривал по мобильному телефону. Я залаял. А почему бы нет, черт подери? К моему удовольствию, Малькольм обернулся — ясное дело, боится меня и моих сородичей.

Чарли вошел в дом. Я радостно его облизал.

— О-о-о, — сказал он и скорчил смешную рожицу. — Я готов к походу.

— Мы идем в поход? — поднял брови Берни.

— Ты обещал.

— Хорошо, тогда собираемся.

Мы взяли палатку, спальные мешки, надувные матрацы, насос, колышки, деревянный молоток и переносной холодильник, набитый едой и напитками.

— Все собрали? — спросил Берни.

— Спички! — вспомнил Чарли.

Берни расхохотался. Мой хвост нечаянно смахнул что-то с кофейного столика. Я постарался вилять им помедленней.

К тому времени как мы отправились в поход, уже стемнело. Берни открыл раздвижные двери, и мы вынесли все снаряжение (я отвечал за молоток) на задний двор. Вбили колышки, установили палатку, накачали матрацы, развернули спальные мешки. Наши походы делились на два вида: либо мы садились в машину и ехали в пустыню, либо поступали так, как сейчас. Чарли предпочитает второй вариант. Больше всего ему нравится ночевка в спальнике.

Берни выложил камни кругом, добавил щепок и развел костер. Чарли жарил сосиски на палочке, и огонь бросал отсветы на его лицо. Моему партнеру досталось две сосиски, Чарли — одна, мне две, а потом еще одна. Я тайком стащил ее из упаковки, когда никто не видел. Зря она там, что ли, осталась. Затем последовал жареный зефир, на который я не польстился. Корочка довольно вкусная, а вот проглатывать липкую середину, чтобы она не приставала к зубам, я так и не научился.

Огонь угасал. Берни запел песню под названием «Сыромятная плеть», Чарли присоединился к отцу. Я тоже начал подпевать выразительным «у-у-у, уу-у», которое лучше всего получается, если задрать морду к небу.

— Пора спать, друзья, — объявил Берни.

Он и Чарли скрылись в палатке, я свернулся калачиком возле костра, глядя на мерцающие угли. Разговоры в палатке скоро стихли. Ах, пикники, походы… Я закрыл глаза и уже почти уснул, как вдруг услышал вдалеке лай. Тот самый, который помнил еще с позапрошлой ночи. Сегодня леди лаяла и лаяла без устали. Сон мгновенно слетел, я почувствовал себя бодрым и полным сил. Выяснилось, что я уже у ворот, выходящих на каньон. Ворота высотой в рост Берни или даже выше, конечно же, были заперты, но я ведь рассказывал вам про свою прыгучесть? Один миг, и я очутился по другую сторону ворот.

Гав-гав. Я шел на звук в полной готовности, предвкушая славную встречу. Лай, однако, привел меня не в каньон, а заставил обогнуть двор, выйти на нашу улицу и двинуться вниз по склону, удаляясь от дома Игги.

Миновав несколько домов, я неожиданно заметил стоящий автомобиль, внутри которого находились двое мужчин. Ближайший фонарь висел далеко, на самом углу улицы, но я неплохо вижу и в темноте. И что же предстало моим глазам? Сиденье переднего пассажира занимал белобрысый тип с массивными скулами и крошечными ушами. Этот негодяй мне знаком, ох как знаком! Так, что еще? Стекло с его стороны было опущено, он сидел, положив руку на дверцу. Всего, что говорил Берни, я не запомнил, но точно знал: передо мной преступник.

Я разогнался, прыгнул и вцепился ему в локоть.

Преступник вскрикнул.

— Борис, что за… — начал было его подельник, сидевший за рулем, но тут заметил меня.

Водитель достал пистолет, толстый такой пистолет, знакомый мне еще по школе «К-9»: он называется «тэйзер».

Раздался легкий щелчок, и что-то несильно ударило меня в шею. В то же мгновение дикая боль пронзила мое тело. Я упал на землю, судорожно дергаясь. Попытался залаять, позвать Берни, который находился совсем рядом, но не смог. Дверцы автомобиля открылись, поднялась крышка багажника. Светловолосый Борис и водитель, маленький смуглый человечек с бровями, сросшимися на переносице, выскочили из машины, схватили меня и швырнули в багажник.

Крышка с глухим стуком закрылась. Меня окружила кромешная тьма. Автомобиль тронулся с места. В этом тесном пространстве нельзя даже встать! В ярости я начал биться о стенки багажника. Берни! Берни!

Машина набрала скорость. Я услышал тихое поскуливание. Оказалось, что звук исходит от меня. Кошмар. Мне уже даже не было больно.

Я лег и постарался успокоиться. Через некоторое время распознал запах, очень слабый, на грани чувствительности моего носа: запах молодой девушки, с нотками меда, вишни и похожего на солнце цветка, который растет вдоль дорог. До меня здесь была Мэдисон.

9

Я хорошо вижу в темноте, поэтому день или ночь — в общем, без разницы, но сейчас впервые в жизни я оказался в полном мраке, и это мне очень не понравилось. Помимо запаха Мэдисон меня окружало множество других: запах топлива, резины, гниющих отходов. И еще звук: жалобное, тоскливое подвывание… А, это я. Опять? Стоп, хватит. Потом меня охватила дрожь, пришлось бороться и с ней. Я затих.

Впрочем, что проку просто лежать и ждать? Я вытянул переднюю лапу. Коготь царапнул стенку багажника. Может, стоит поскрести? По моему мнению, царапанье и рытье — хороший способ действия, почти всегда помогает. Я заработал когтями, ощутил какую-то ткань навроде ковровой. Скоро в дело пошли все лапы, из-под которых полетели частицы всевозможных материалов, твердых, мягких, кажется, даже, куски проводов. Мелькнула яркая искра, потом все опять погрузилось во тьму. Не знаю почему, но я решил, что эта искорка — хороший знак, и заскреб еще энергичней.

Взвизгнули тормоза, автомобиль остановился, причем так резко, что я ударился о переднюю стенку багажника. Хлопнула дверца, затем другая. Я различил приближающиеся шаги. Машина издавала непонятные металлические щелчки. Кроме этого, слышался пронзительный вой ветра.

— Что за черт? — произнес мужской голос.

— Слышь, Борис, по-моему, стопы накрылись, — ответил другой голос. Я узнал его: он принадлежал коротышке-водителю со сросшимися бровями.

— Накрылись? — переспросил Борис.

— Ну да, перегорели.

— Сам вижу. За состояние машины отвечаешь ты, — возмутился Борис. Его речь я разбирал с трудом.

— С утра все было нормально, — недоуменно произнес водитель. Раздался легкий стук. Вероятно, он похлопал по корпусу заднего фонаря. — Должно быть, псина виновата.

— Хочешь убедить меня в том, что собака могла повредить стопы?

— Сам же слышал, как этот бешеный бился об стенки.

— Собаки на такое не способны, Гарольд, — сказал Борис. — Это против логики.

— Против чего?

Я тоже, признаться, не понял фразы.

— Откроем багажник? — предложил Гарольд.

Вот это гораздо понятней! Я быстро перевернулся на живот, поджал под себя лапы и приготовился к прыжку. Это мой шанс! Когда крышка откроется, я…

— Не сейчас, — возразил Борис. — После того как приедем на ранчо.

— Как скажешь, — подчинился Гарольд. — А куда денем этого чертова пса?