Грязный Гарри

— Вниз на дно, — пробормотал он. Он сидел скорчившись в темноте, обхватив руками тонкие колени, и медленно раскачивался взад-вперед. На мысу было ветрено и холодно, но его тело стало горячим и липким. Вероятно, через час рассветет. Он мог утверждать это, глядя на звезды. Он очень много знал о звездах и их движение по небесам. Он знал где каждая звезда должна быть в определенное время ночи и определенное время года. Звезды были само постоянство. Они никогда его не подводили. Он знал их имена наизусть и мог повторять, как молитву.

Антарес… Сириус… Вега…

Звезды были его друзьями. Особенно Антарес и другие звезды Скорпиона. Он взглянул на небо, но гигантская опора моста Золотые Ворота загораживала большую часть созвездий. По мосту мчались автомобили, и рев их моторов громко разносился в абсолютной тишине ночи.

— Ублюдки, — пробормотал человек. — Мерзкие ублюдки.

Гнев возвращался острой, горячей болью.

Он стал потеть ещё сильнее и дышал с трудом.

— Проклятые подонки!

Ветер рвал слова в клочья. Он встал, весь дрожа, и вернулся по крутой узкой тропинке к месту, где оставил свой автомобиль. Скоро рассвет, а ему ещё предстояло многое успеть.

Утро выдалось мерзкое, серое и мокрое, туман скользил по городу, подобно грязному покрывалу. Гарри Кэллаген глядел через узорчатые стекла круглосуточной закусочной на Флибер Стрит. Ему не нравилось то, что он видел, но для яркого солнечного дня у него настроения тоже не было. Он потягивал кофе и смотрел сквозь окно на пустынную улицу, ни о чем не думая.

— Это просто несчастное стечение обстоятельств, — сказал Чико Гонсалес. Он повторил это не меньше дюжины раз, и фраза все ещё не имела значения — по крайней мере для Гарри.

— Я должен был уложить сукиного сына, — проворчал он отхлебнул ещё глоток кофе. Не стоило растравлять сердце по этому поводу, но но он не мог избавиться от чувства вины. Он готов был разорвать убийцу на части, но и Джо Вестон должен был отлично знать, что нельзя появляться в темной аллее без страхующего его напарника. Он должен был держать оружие наготове. Он допустил ошибку, и теперь он мертв. Его имя выгравируют на маленькой золотой звезде и прикрепят её на мемориальной доске в вестибюле Дворца Правосудия. На этой доске много звездочек, и теперь звезда Джо Вестона станет одной из них.

— Куда мы отсюда пойдем? — устало спросил Чико.

Гарри пожал плечами и допил кофе.

— Снова тем же путем, заниматься тем же делом.

По лицу Чико скользнуло сомнение.

— Это пустой номер, Гарри.

— Может быть да… а может быть и нет.

Дело было бесперспективным и Гарри знал это. Но вдруг кто-то мог что-то увидеть… Убийца вошел в здание и затем вышел из него. Как он туда добрался? Автобусом? Такси? Машиной? Если машиной, где он её поставил? На улице? На стоянке? Дальше в аллее? Они всю ночь проверяли это, разговаривали со множеством людей, которые были на или возле площади Вашингтона во время перестрелки. Все слышали выстрелы, но никто ничего не видел. Человек с чемоданом? В джинсах? В легкой коричневой ветровке? Нет… нет… Не могу сказать, что я видел что-то подобное.

Бледный человек. Человек — тень. Просто один из толпы. Человек без лица. Сотни людей должны были его видеть, но зачем им стараться что-то вспомнить? Его в этот день могли видеть тысячи людей, и никто не был в состоянии что-то вспомнить. С чего бы вдруг? Не было никаких причин, чтобы кто-то заметил этого человека. И все таки…

— Мы стреляем из пушки по воробьям. Здесь… на Рашен Хилл и Потреро. Что-то надо изменить. Этот тип обретается где-то неподалеку, Чико. Я подозреваю, что он пользовался автомобилем. Мы должны работать в этом направлении. Видит бог, это тонкая ниточка, но иногда люди запоминают автомобиль, но не водителя. Ты знаешь: помятое крыло, старая модель подобное оседает в памяти. Если мы сможем просто выявить автомобиль присутствующий во время двух убийств, это нам здорово поможет.

Теперь на лице Чико сомнения стало ещё больше.

— Слишком длинная и безнадежная история.

Гарри игнорировал его пессимизм.

— Мы начнем с убийства на Рассел стрит. У ребят с Потреро Хилл острый глаз на автомобили. Мы обыщем все от Сьерры до Техаса и увидим, что из этого выйдет. В это время Ди Джорджо и Бейкер должны поработать на площади Вашингтона, а Сильверо и Маркус накроют район «Карлтона». Затем сравним результаты. Если любые два описания совпадут, это нам даст ниточку.

Гарри старался не глядеть на выразительные брови Чико. Он хватался за тончайшую соломинку, понимал это, и знал что Чико тоже догадывается. Сейчас с него можно было лепить выразительный монумент тоски и безнадежности. Наконец он встал и стал рыться в карманах в поисках мелочи. Чико опередил его и бросил несколько серебряных монет на стойку.

— Может быть, глупый вопрос, амиго, но когда мы немного поспим?

— Почему? — проворчал Гарри. — Ты что, устал?

Они прочесали все улицы восточнее городской больницы, основные улицы Потреро Хилл с именами Штатов: Техас и Каролина, Висконсин и Арканзас, Миссисипи и Пенсильвания. Черные юнцы с глазами фавна прервали свои игры и отвечали на вопросы, сначала неохотно и устало, затем все более оживленно, по мере того, как возрастал их интерес к вопросам.

Автомобиль…Человек? Что за машина? У меня нет никакой машины! На скейте — я дьявол. Путешествую на своих двоих. Никаких достижений техники из металла и стекла. Этот джаз не для меня.

— Видел голубой "шеви".

— Черный «форд-таурус». Настоящий класс.

— "Ягуар".

— Пятисотый "мерседес".

— "Лотус"! Клянусь Богом!

— Красный «Пинто» с большими колесами.

— Пустая трата времени, — комментировал Чико. Было 10. 30 утра, и тусклое оранжевое солнце стало прожигать в тумане прогалины. Небо напоминало одеяло, изъеденное молью.

— Давай снова пройдем по Двенадцатой стрит, затем сравним результаты с Ди Джорджо и…

Радио крякнуло, и голос оператора прервал Гарри.

— Машина 71, явитесь к лейтенанту Бреслеру. Код два.

— По пути, — заметил Чико и взглянул на Гарри. — Что случилось?

Гарри сжал челюсти и надавил акселератор, утопив его в пол. К радости уличных мальчишек, колеса пробуксовали, дико завизжали, запахло паленой резиной и машина понеслась по Тридцать третьей в сторону проспекта, включив сирену на полную мощность. Когда Бреслер вызывает по коду два, он имеет ввиду, что ситуация соответствует коду два.

Когда Гарри и Чико вошли в комнату инспекторов, там царила напряженная атмосфера. Гарри уловил это сразу. Она была запечатлена на вытянувшемся лице Френка Ди Джорджо и подчеркивалась мечущейся фигурой лейтенанта Бреслера, видной через стеклянную дверь. Гарри прошел прямо в кабинет.

— Ну что?

Бреслер был не брит, глаза его ввалились. Прежде чем заговорить, он долго смотрел на Гарри.

— Новая заваруха Гарри. Он захватил четырнадцатилетнюю девчонку.

— Когда?

— Вчера вечером. Ее зовут Мери Энн Дикон. Она пошла в кино и не вернулась домой. Родители не слишком волновались, когда она не вернулась к полуночи. Она крупная, полностью созревшая девица, у неё бездна приятелей. Решили, что она могла встретить одного из них и отправиться на вечеринку. Или куда ещё крупные, зрелые девицы могут отправится…в наше время. Но в три утра они связались с отделом по надзору за несовершеннолетними и те поиски. Но зря старались.

Он резко отвернулся от Гарри и подобрал со стола обувную коробку. Та была упакована в простую коричневую бумагу, разорванную сбоку.

— Это адресовано мэру. Коробку сначала осматривали специалисты по бомбам, затем её направили нам…так как внутри обнаружили вот это, — он снял крышку и вынул сложенный листок бумаги, который передал Гарри.

— Читай.

Записка была написана мягким карандашом, каждая буква тщательно выписана, словно скопирована из детских прописей. Гарри читал вслух, чтобы Чико, стоящий сзади него в дверях, тоже мог слышать.

— МЕРИ ЭНН ДИКОН ПОХОРОНЕНА ЗАЖИВО.