Обойма ненависти

– Частности, Никита, не оставляй частности на потом. Они хороши для анализа в связке с основными фактами.

– Частности, – кивнул капитан. – Преступник либо взял ключи от дома из руки убитой, либо вытащил их из сумочки жертвы. Вход со стороны теплового узла был открыт. Парадный вход и вход через гараж был заперт. Предположительно, преступник попал в дом именно через тепловой узел и ходил по дому разувшись, потому что следов обуви не обнаружено. Сумочка жертвы на момент ее обнаружения была закрыта. Оперативные мероприятия…

– Стой, Никита, не спеши, – остановил капитана Гуров. – Давай закончим с частностями. Смотри. В первом варианте наших предположений ключи у убитой находились в руке. Убийца берет их, отпирает дверь в тепловой узел и входит в дом. По внешнему виду ключей, на мой взгляд, легко определить, какой из них от какой двери. Дверь в тепловой узел запиралась на весьма простенький замок. Пока все нормально. Преступник разувается, идет в комнату Лукьяновой, точнее, в спальню супругов. По внутренней обстановке помещений легко определить их функциональную принадлежность. Входит в спальню, видит большое стилизованное бюро с зеркалом. Выдвигает ящики, пользуясь перчатками или носовым платком, видит шкатулку с драгоценностями, забирает ее. Возможно, преступника что-то спугнуло, и он покинул дом, не предприняв попыток поискать что-либо еще ценное. Вот тут мы пока остановимся. Второй вариант развития событий. Убийца стреляет, жертва падает. Убийца открывает сумочку, берет из нее ключи…

– И закрывает сумочку, – с готовностью продолжил Сузиков.

– Вот именно, – согласился Гуров. – Ты можешь представить себе человека с такой гипертрофированной аккуратностью?

– Такой гипертрофированной аккуратностью отличались сами супруги Лукьяновы.

– Или убийцей была женщина, – добавил Гуров.

– Но пол убийцы не дает нам объяснения, почему он, точнее она, не перерыл весь дом в поисках еще чего-нибудь ценного. Как не объясняет того, почему не были сняты драгоценности с тела жертвы после убийства. Напрашивается опять вариант, что убийцу кто-то или что-то вспугнуло и у него не оставалось времени на дополнительные действия.

– Напомню, что соседка – Вероника Завадская – тихо и мирно ждала Лукьянову в шезлонге на своем участке. Ей обещали принести телефон салона красоты. То, что она шезлонга не покидала, подтверждается показаниями домработницы Завадских и специалистом по ландшафтному дизайну, который в тот момент работал. Доходы Завадских, особенно то, сколько тратит на себя сама генеральша, не наводят на мысль о ее причастности. Мелко, глупо, не стоит овчинка выделки.

– Тогда получается, – развел руками Сузиков, – что наш преступник очень брезгливый и впечатлительный тип. Ему было неприятно прикасаться к телу убитого им человека.

– Смешно, – согласился Гуров.

– Вы намекаете, что убийца искал что-то конкретное? – спросил капитан. – Либо среди драгоценностей была какая-то ценная лишь для него реликвия, либо драгоценности – вообще прикрытие, а похищены какие-то документы. А сам Лукьянов от нас этот факт скрывает.

– Вот теперь, Никита, мне нравится ход твоих мыслей. Ну-ка, продолжи подтверждение этим мыслям.

– Оперативные мероприятия проводились по установлению возможной причастности к убийству рабочих, которые на территории поселка вели строительные и отделочные работы. Это и штатные работники строительной фирмы «Абрис», и частные бригады. Всего таких претендентов работало в течение последнего месяца четырнадцать человек. Проверены все, перекрестно. Стопроцентное алиби, не установлено даже намека на возможную причастность. Все четырнадцать человек дактилоскопированы и сверены с базой данных. Ни по учетам ранее судимых, ни по учетам фигурирования отпечатков в других преступлениях не совпадают. По характеристикам коллег, руководителей, знакомых, ни разу не проявилась склонность к правонарушениям, не то что к преступлениям. Скорее всего, они тут ни при чем.

– И…

– Либо женщина, либо сам Лукьянов, либо по инициативе самого Лукьянова, либо вообще залетные грабители. И пистолет, кстати, так и не найден.

– Неплохо, капитан, неплохо, – похвалил Гуров. – Иными словами, либо человек близкий к дому, потому что знал про особенности запирания задней калитки, либо вообще чужой человек?

– Насчет совершенно чужого человека очень маловероятно, – ответил Сузиков. – Залетные грабители так не действуют. Они должны были познакомиться с распорядком дня обитателей дома, покрутиться в поселке. А они вляпались с неожиданным приездом хозяйки, и им пришлось убивать. Да и дома есть гораздо богаче.

– Сигнализация, видеонаблюдение, – напомнил Гуров.

– Согласен. Камеры видеонаблюдения видны в каждом доме с улицы. Но то, что нет камер, не означает, что дом не на сигнализации. Могли нарваться. Знали, что ее у Лукьяновых нет? Откуда? Опять возвращаемся к теме убийцы, который вхож в семью.

– Чтобы закрыть тему с залетными, просвети по результатам.

– Ориентировки на похищенное и на ствол ничего не дали. Информации, что где-то всплыло что-то из драгоценностей Лукьяновой, пока нет. У экспертов этот ствол не засветился, хотя однозначно, что это переделанный травматический пистолет. Агентура задания получила, но результатов пока нет. Проходившие ранее по аналогичным преступлениям и находящиеся в данный момент на свободе имеют алиби. Пока всё.

– Тогда вернемся к окружению семьи, – предложил Гуров. – Ни сам Лукьянов, ни семья Филипповых, с которыми он был дружен, нигде на учете не состояли. Я имею в виду психоневрологические диспансеры. Кстати, у Филипповых алиби нет, но у них нет и мотива, кроме чувства зависти, а оно могло бы объяснить нелепость зафиксированного похищенного имущества. Можно гарантированно сказать, что из сослуживцев в префектуре, партнеров по бизнесу и топ-менеджеров его предприятий за последние полгода в доме у Лукьянова никто не был. И работы не завершены, чтобы гостей звать, да и не особенно это в стиле самого Михаила Лукьянова. Он по службе и по бизнесу сам бывает у других, но у него пока никто не бывает.

– А уж там можно нарыть не один мотив, – предложил Сузиков.

Дверь без стука открылась, и в кабинет ввалился Крячко. Вид у него был уставший и недовольный.

– Здорово, командир, здорово, Никита, – поприветствовал сыщиков полковник и плюхнулся в кресло у стены. – Пожрать нет ничего?

– Могу воспользоваться вашим служебным положением и звякнуть в буфет, чтобы принесли чего-нибудь, – предложил Сузиков.

– Пользуйся, – разрешил Крячко.

– Порадуй, Стас, – хитро прищурился Гуров, который знал своего друга как облупленного.

Крячко никогда не возвращался с победой с торжествующим видом. Наоборот, чем важнее и интереснее был результат, тем сильнее он корчил из себя уставшего, замученного. Зато, когда до зарезу нужного результата не было, Стас всячески излучал благодушие и оптимизм, пытаясь оправдаться, что не все потеряно, что результат близок.

– Особенно порадовать нечем, – буркнул Крячко, прислушиваясь к тому, что Сузиков просит принести из буфета в кабинет для представителей из министерства. – Так, мелочь всякая. Любовница есть у Лукьянова.

Гуров присвистнул от удовольствия и подмигнул Сузикову.

– Ни хрена себе – мелочь! Это, господин полковник, дает нам очень даже свежую версию.

– Согласен, господин полковник, – вяло кивнул Крячко. – То-то я иногда в беседах улавливал, что у Лукьянова дома не все в порядке… Так что есть у нас новый подозреваемый. Уж замуж невтерпеж!

– Вот как, – хмыкнул из-за своего стола Сузиков. – А что, вариант! Место законной супруги освободить себе пулей? А не кажется вам, господа полковники, что тут решается еще одна проблема для Лукьянова? Официальный развод с Александрой принес бы ему массу проблем. А вдруг она обидится и не захочет ему весь бизнес возвращать? А тут и разводиться не надо, и делить ничего тоже не надо. Наследование, и все!

– Вы, сыскари, забываете, из какого оружия стреляли, – напомнил Крячко. – Киллер из такого не стал бы стрелять. Значит, не заказное. Вы что, хотите сказать, что сам Лукьянов купил переделанную пушку и застрелил жену? Или его любовница сделала это собственноручно? Как говорят в Одессе – не делайте мне смешно!