Убийца свидетельствует

Роберт К. Окверт

Убийца свидетельствует

Джек Юстис всегда мечтал быть при лошадях — ковбоем, цирковым наездником, коннозаводчиком — в любом качестве. Вместо этого, из соображений более практичных, он сделался местным адвокатом, потом окружным шерифом. По иронии судьбы одна из его первых встреч с Ральфом Бертоном произошла в тот день, когда жена Ральфа Анита была убита лошадью на их большой коневодческой ферме. Было очевидно, что это несчастный случай. Гнедая кобыла Аниты шарахнулась от змеи и сбросила всадницу на камень. Смерть наступила мгновенно в результате кровоизлияния в мозг. Вся компания выехавших на прогулку была свидетелем этому, и визит шерифа был связан не с тем, чтобы задать вопросы, а чтобы выразить соболезнование.

Момент для зарождения дружбы был неподходящим, но именно тогда что-то сразу же возникло между переживавшим боль утраты Ральфом Бертоном и шерифом, мечтавшим о лошадях. В течение следующего года, когда на ферме Бертона произошли большие изменения, Юстис бывал частым гостем в конюшнях коннозаводчика и начал знакомиться с лошадьми.

Большие изменения на ферме Бертона состояли в том, что она перестала быть конным заводом с сотней лошадей, бродивших по ее полям и заполнявших выгоны. Док Уили сказал Ральфу Бертону, что он должен щадить свое сердце. Или замедлить темп, или ускорить смерть. И Ральф замедлил темп. Он никогда не упоминал, что думает продать ферму, которую создал из ничего, ферму, которая, как говорили, принесла ему полмиллиона. Но он продал свой табун, за исключением шести старожилов, которых он оставил, чтобы ездить верхом, разговаривать и общаться. Он закрыл верхний этаж большого дома, тем самым облегчив работу миссис Хоуэл, своей экономке, и не успокоился до тех пор, пока все его работники не получили работу по крайней мере не хуже, чем имели у него. Он оставил у себя Уиллиса Томаса, который был с ним с самого начала в качестве управляющего фермой, хотя теперь и управлять-то было нечем. У него остались и два молодых парня, Барри О'Ши и Тимоти Алден, оба любители лошадей, приходившие из города на день, чтобы убрать в конюшнях. И все.

Некоторые говорили, что это расточительство, считали, что Ральфу Бертону следовало все продать и поселиться в квартире в городе. Шериф Юстис понимал, почему он этого не делал. Человек хотел жить там, где был счастлив. И доктор сказал, что, если Ральф будет осмотрительным, он проживет еще 20 или 30 лет.

У Джека Юстиса скоро вошло в привычку заглядывать на ферму при любой возможности. Он и Ральф Бертон стали настоящими друзьями — любовь к лошадям сблизила их. Ральфу хотелось говорить о них и учить, а шерифу — говорить о них и учиться.

В возрасте тридцати четырех лет Джек Юстис научился ездить верхом. Он садился на гнедую лошадь и ездил шагом и галопом по прогулочному кругу.

— Сиди прямо и не раскачивайся из стороны в сторону, — все время напоминал Ральф. — Только нижняя часть спины может двигаться — в такт движению лошади. Научишься этому — станешь наездником.

Со временем Юстис научился и этому, и тогда они с Ральфом ездили вместе по холмам фермы. Когда они останавливались передохнуть, Ральф рассказывал о лошадях, а Юстис слушал. Ральф знал историю лошадей, начиная с коротышек-аборигенов пещерного века вплоть до времен выведения чистокровных пород. Но больше всего он рассказывал о временах диких мустангов, тех потомков испанской лошади, которые распространились по всему Западу, пока люди не обуздали их, а потом уничтожили.

Ральф делился не только своими знаниями по истории, но и всем, что знал о том, как правильно обращаться с лошадьми, как их выводить и тренировать.

В один прекрасный день вернулся домой младший брат Ральфа. Ллойд Бертон был моложе Ральфа на двадцать лет и провел большую часть своего детства под его опекой. Неугомонность и непоседливость увели его несколько лет назад в торговый флот. (И кто знает, куда еще? Однажды Юстис получил странный запрос о Ллойде от начальника полиции Калифорнии.) Говорили, что Анита Бертон терпеть не могла Ллойда и была рада, когда он уехал из дома. Юстис вполне мог в это поверить.

Было очевидно, что и работникам фермы не нравилось, что Ллойд снова здесь.

— Все время хочет, чтобы ему прислуживали, — фыркнула однажды миссис Хоуэл. — Можно подумать, что он принц!

Старый Томас, обычно молчаливый, тоже высказался по этому поводу:

— Мистеру Ральфу с его сердцем незачем волноваться из-за этого бездельника!

Ллойд Бертон был всегда любезен с Юстисом, но шерифу молодой моряк казался слишком гладким и неискренним. Его забота о Ральфе — «Я вернулся домой заботиться о тебе и следить, чтобы ты не надрывался», — повторял он без конца — казалась преувеличенной. Юстис подозревал, что истинной причиной возвращения Ллойда домой было ожидание скорого наследства. Со смертью Аниты Ллойд становился главным наследником.

Несколько раз Ллойд ездил верхом с Ральфом и шерифом. Он был хорошим наездником, лошадь слушалась его. И он знал лошадей, поскольку вырос здесь. Но Юстису было очевидно, что Ллойд лошадей не любил. Ему нравилось сломить волю животного, заставить его подчиняться себе.

Юстис чувствовал себя неуютно в обществе Ллойда и сократил свои визиты на ферму, надеясь, что Ральф сам поймет причину.

Однажды, когда он не виделся с Ральфом почти месяц, Юстису случилось проезжать мимо фермы Моргана Рейнса, бывшего конкурента Ральфа. Когда Ральф продавал своих лошадей, многих из них купил Рейнс.

Заметив Рейнса, который стоял, прислонившись к ограде из столбов и перекладин, Юстис остановился поговорить о лошадях. Рейнс провел его посмотреть свои конюшни.

— Если бы вы видели дикую лошадь, которая у меня была! — сказал Рейне. — Черный красавец, но неуправляем совершенно и непригоден на хозяйственной ферме. Я пытался отговорить Ральфа Бертона от покупки этой лошади, но он даже не слушал.

Оказалось, что две недели назад Ральф заехал навестить Рейнса. У Ральфа только что умер старый чалый мерин. Он увидел Эбони (ему больше подошла бы кличка «Дьявол») и влюбился в него с первого взгляда. Ральф увел лошадь с собой.

Юстиса беспокоило, что Ральф взялся за дело, которое может оказаться слишком тяжелым для него, и на следующий день заехал к нему. Ллойда не было видно. Ральф сердечно пожал руку шерифу, и ни один из них не упомянул о долгом отсутствии Юстиса. Ральф очень изменился, и Юстис не сразу понял, в чем дело. Раньше он одевался очень опрятно. Теперь же саржевые брюки его и рубашка хаки были пропотевшими и грязными. Сегодня он был таким же замызганным и грязным, каким большую часть времени ходил Ллойд.

— Я несколько ароматизирован, — усмехнулся Ральф, — но это потому, что я пытаюсь приучить Эбони к себе. Лошадь узнает носом. Ни один старый мустангер, когда приручает лошадь, не поменяет одежду, а с ней и свой запах.

Ральф повел Юстиса к единственной оставшейся конюшне и с гордостью показал ему Эбони. Лошадь была красива. Иссиня-черная, крепкого телосложения, с элегантной осанкой, гордо поднятым хвостом и благородной головой. И сравнительно спокойная. Когда они вошли, вместо того чтобы разнести стойло, как ожидал шериф, она только привстала на дыбы и заржала.

Ральф подошел прямо к лошади и погладил ее заостренную морду. Лошадь заволновалась, но осталась стоять неподвижно в своем стойле.

— Каждая лошадь рождается с дикарской наклонностью, — объяснил Ральф, — а у этой двойная доза. У нее было несколько владельцев, и, я думаю, с ней плохо обращались. Лошадь ненавидит того, кто обижает ее, и она узнает своего врага по запаху так же, как чувствует воду, а чувствует она ее издалека. Я стараюсь быть ласковым и показать, что я ей друг.

Внезапно лошадь отдернула голову, оскалила зубы, заржала, ее уши напряглись и встали торчком. Дверь открылась, и вошел Ллойд. Лошадь вскинулась на дыбы и со стуком опустилась на копыта.

— Ты раздражаешь ее, Ллойд, — сказал Ральф. — Давайте выйдем.